Марат Кабиров - Имя твоего ангела

Подожди, а спала ли она здесь?

Вообще, что вчера произошло?

Он ничего не помнил…

Неожиданно душу Радика охватило безграничная боль и тоска.

Он не смог сдержать свое слово… Не смог сдержать клятву, которую дал себе и дочери. Опять до свинства напился. Пей-пей, даже не в состоянии вспомнить, что было вчера. Что он говорил, чем еще насмешил окружающих?! Айгуль… Она, наверное, готова была сквозь землю провалиться из-за него. А это в то время, когда только стали налаживаться отношения…. Айгуль теперь, наверное, даже говорить с ним не станет.

Стоило ему подумать об этом, сердце его так тревожно застучало, что готово было вот-вот выпрыгнуть. У него не осталось желания жить дальше. Если даже находясь с ребенком, не смог сдержаться от выпивки, есть ли смысл жизни вообще. Может, лучше пойти и повеситься на любом дереве этого острова или в воду выброситься?

Он уже однажды собирался выброситься в воду. Это случилось тогда, когда он в очередной раз поругался с женой (ссора естественно произошла из-за выпивки) и почувствовал свою ненужность никому.

Но стоило ему войти по горло в воду, как кровь быстро остыла. «Я умру и освобожусь, а кто будет моих детей смотреть?»- эта мысль заставила его поползти к берегу. Эта мысль согревала его и тогда, когда он, дрожа от холода, выжимал свою одежду. «Жене муж найдется, – думал Радик, – а кто заменит детям отца?» Если подумать, то выходит, что дети спасли его от смерти. Если хорошенько подумать, то выходит так… Но Радик совсем не думал об этом.

Желание утопиться связал только с тем, что выпил лишнего и через некоторое время опять продолжил пить. И вот…

Проклятый алкаголик…

Мать однажды сказала именно так. «Сколько лет ты пил мою кровь, – сказала тогда и жена, – я больше не могу все это терпеть.

Выбирай: мы или водка». Радик понимал правоту этих слов. Он, естественно, выбирал семью. На некоторое время одумывался, даже стыдился, что опустился до такой степени. Но это длилось очень недолго, затем он опять начинал бахвалиться: «Что?! Я алкаш? Да я еще!..» и начисто забывал, что должен выбирать и кого выбирать. Если бы выбирал, он, конечно, выбрал бы семью. Но Радик не выбирал. А в этом случае бездействие было подобно гибели.

Проклятый алкоголик…

Всю кровь мою выпил….

Сейчас эти слова звучат для него совсем по-другому. И жена, и мать говорили именно так… Но Радик не придавал им значения. Вот сейчас до него дошел истинный смысл этих слов, аж по позвоночнику пробежал холодок. Он представил себя не человеком, а страшным чудищем. И не поверить этому было трудно.

Он не помнил, когда выпил свою первую рюмку. Будто в то время находился под гипнозом или крепко спал. А может, и вправду так. Во всяком случае, не скажешь, что он тогда бодрствовал. Он был как во сне… Как во сне…

…Он не был одинок. При свете луны мужчина заметил следы на полу. Это были его следы. Он также заметил, что напротив него сидят три женщины. Они были молоды. Хотя женщины и сидели спиной к лунному свету, теней их не было. Вскоре они поднялись, почти вплотную подошли к Радику и, уставив на него свои красные глаза, стали о чем-то между собой шептаться. Они были вроде ему знакомы, он где-то их видел, только не мог вспомнить где. У всех троих зубы были ослепительно белыми. Жемчужинами блистали они сквозь нежные губы. В них было что-то, что не поддавалось разуму, а захватывало все чувства. Радик потянулся к чувственным губам, но стушевался. Он ждал, когда они сами поцелуют его так, что можно будет забыть все на свете. Они о чем-то пошептались втроем и громко засмеялись. Их смех прозвучал, словно звон хрустальных бокалов. Их смех был, словно яркий всплеск огня в ночи, в нем слышалась какая-то загадочная мелодия. Светловолосая кокетливо покачала головой, а другие ее подбадривали:

– Давай, ты начинай, а мы после тебя.

– Он молодой, красивый. Его на всех хватит.

Радик, обессилевший от предстоящего наслаждения, продолжал лежать, боясь даже пошевелиться. Ему казалось, что стоит ему пошевелиться, и эти милые женщины мгновенно исчезнут, тогда вдребезги разобьются и его ожидания сладких поцелуев.

Светловолосая женщина наклонилась к нему. Радик почувствовал даже ее сладкое дыхание. Дыхание женщины было до головокружения сладким и одновременно горьким.

Он побоялся открыть глаза, но продолжал наблюдать за происходящим из полураскрытых век. Светловолосая встала на колени и наклонилась над ним. Облизнула полные ласки свои губы. Глаза ослепили блестевшие из-за губ жемчужные зубы. Ее сладкое дыхание заставило учащенно биться его сердце. Радик невольно потянулся губами к женщине. Но голова женщины тихо скользнула вниз, и ее холодные губы прикоснулись к шее Радика. В правой стороне шеи он почувствовал щекотку, которая возникает от легкого щелчка пальцами. От прикосновения ее зубов он сладко вздрогнул и, закрыв глаза, ждал умопомрачительных ласк. Неожиданно он вздрогнул всем телом. Радик вспомнил… Он вспомнил, где их видел. Изображение светловолосой женщины он видел на этикетке водки. А черноволосую – на флаконе одеколона или какого-то денатурата. Он открыл глаза и на полу увидел три бутылки. Женщин рядом не было. Вместо них остались только три бутылки.

Бутылки стали увеличиваться на глазах и превратились в тех женщин. Сквозь зубы у них выступали клыки, по подбородку текла кровь.

– Исчезните! Уходите! – с ожесточением закричал Радик. – Исчезните!

– Мы исчезнем, – улыбнулась светловолосая, – исчезнешь и ты.

– Исчезните!

– Ты теперь наш, – ласково улыбнулась женщина с черными волосами, – ты один из нас.

Вот оказывается как произошло его первое прикосновение к рюмке.

Радик закрыл глаза. На конце ресниц показались горькие слезы.

Когда он поднимал первую рюмку, он, действительно, был в полубессознательном состоянии. Если бы не было так, он смог бы заметить, с каким вампиром связался. Он не видел… Сегодня Радик хорошо понимал это, но было уже поздно…

Он пьет водку… Нет, водка пьет его, а он остальных – мать, детей, близких…

Он же собирался больше не пить. Он дал себе слово. Но опять не сдержал его. Не помнит, что произошло вчера, как он лег спать. Стыд- то какой!

Но как бы ему не было стыдно, о самоубийстве нельзя было и думать. Не честно уходить из жизни, когда опустился до такой степени, разворошил всю свою жизнь. Это похоже на то, что согрешил и бежишь от ответственности. Как бы тяжело не было, испорченные борозды жизни должен исправить сам или хотя бы сделать попытку к этому. Сегодня он не сдержал своего слова. Ну и пусть. Нужно еще раз попытаться бросить пить. Говорят же, кто хочет, тот найдет, даже в камень гвоздь вобьет. Нельзя останавливаться на полпути. Это не по- мужски.