Марат Кабиров - Имя твоего ангела

Замолчали. Через некоторое время Лолита заговорила вновь.

– Я слежу за твоими произведениями и за интервью с журналистами, – сказала она, немного улыбнувшись. – Но не знала, что ты так радеешь за нацию.

Искандер только поднес чашку к губам. Он плавно поставил ее на стол.

– Что?! – не веря своим ушам, он уставился на Лолиту. – Что ты сказала?

– Ты же почти в каждом интервью любишь повторять: «Я не увлекаюсь политикой.!» «Не мое дело – сохранение нации!» – виновато улыбнулась Лолита, – разве не так?

Улыбнулся и Искандер.

– Наверное, так. Но дело совсем не в этом. Я не занимаюсь политикой. Политика занимается мной. Вот в чем вопрос. Вот так и с нацией. Мое дело не кричать на улице: «Да здравствует татары!» Если я напишу хорошее произведение, его прочитает татарин. Если татарин прочитает, значит, сохранится язык. И другие нации, признавшие мои произведения, с уважением посмотрят на татар. Так?

– Может, и так…

– Поэтому я не занимаюсь ни политикой, ни национальными вопросами. Ими занимаются мои произведения.

Лолита засмеялась.

– Произведения о вампирах, о зомби…

– Я понимаю тебя… Но народ, который целой деревней забывает свой язык, чем лучше вампиров? Чем не зомби люди, которые за несколько тысяч идут на иностранных певцов средней руки, а своих ругают: «Билеты по пятьсот продают, уроды».

Лолита перебила:

– А ты невысокого мнения о своем народе.

– Народ сам должен быть высокого мнения о себе. А наши спокойно живут, свято веря в свою ущемленность. Своего Салавата [8] Салават Фатхетдинов – певец. он ругает на каждом шагу… и живет, наслаждаясь его пением…

– Это проклятие?

– Нет, боль.

Замолчали. Вскоре Искандер продолжил:

– Когда узнал о старушке Фатиме, эта боль возникла с новой силой. Часть татар в чужих странах, часть в Башкортостане, а часть вообще в другой религии. А тот, кто должен охранять отчий дом – пьян. Нет, не только от водки. Даже не знаю, от чего. Только он пьян.

Как трезвый человек, он не предугадывает события, не загадывает на будущее.

Искандер замолчал на время, а потом опять продолжил.

– Что может быть страшнее для татарина? А ты говоришь, не мой жанр… Для страшных событий не нужна только мистика.

Он улыбнулся, не улыбались только его глаза.

– Знаешь, старуха Фатима превратилась в самую дорогую для меня личность. Я же детдомовский парень. Возможно, чувства, которые были у меня для родителей, направлены теперь на нее. И я постарался ей помочь. Заплатил за общежитие. Захотел найти ей ее сыновей. Если честно, я думал, что они бедствуют. Я готов был вытянуть их из жизненного болота. Но когда увидел, что они живут в достатке, как нормальные люди, рассердился. Как можно жить в достатке и совершенно не думать, как живут родители? Я рос, относясь к отцу с матерью, как к Богу. Но мне не довелось увидеть ни Бога, ни родителей. Я ни разу за всю свою жизнь не произнес слова «мама». Понимаешь?! Нет, ты это не понимаешь! А эти? Дети Фатимы мне показались врагами. Я захотел наказать их. Захотел, чтобы они испытали, каково это терять своих детей. И я их под разными предлогами собрал на этом острове. Остальное ты уже знаешь.

– А ты действительно жил на этом острове?

– Да, целую неделю.

– Я там тебя видела, – улыбнулась Лолита.

Но Искандер не придал значения ее шутке:

– Я сначала думал о том, чтобы каждый день терять по ребенку.

Сегодня Халиля, завтра, например, Радика… Но во время жизни на острове передумал. Мне показалось это очень страшным наказанием.

Потом пожалел безгрешных детей и их матерей. И заменил его таким символическим наказанием. Здесь ничего страшного и из ряда вон выходящего. Забывшие свою мать мужчины мучаются от неведения того, где находятся их дети. Живы ли они или нет? Куда ушли, почему не возвращаются? Один день неизвестности.

– Но слава острова?

– Знаю. Страшные вести об острове существовали и раньше. Но многие, распространенные в последнее время, придуманы мной. Это было не трудно. Газеты, если интересно, готовы напечатать все.

Правда это или неправда их не интересует. Так же обстоят дела с радио и телевидением. А выдумывать страшные истории для меня, сама знаешь…

– Значит, ты не веришь в страшные истории про остров?

– Нет, конечно… Сначала немного сомневался. И сомнение вызывали не столько страшные истории, сколько то, как люди держат себя. Зрелые девушки, красавцы парни. Побоялся, что влюбятся друг в друга и войдут в половую связь. Современная молодежь привыкла с этим не затягивать. Нет веры и в родителей. Могли возникнуть и драки. Если честно, я и сейчас немного сомневаюсь. На одном острове четыре мужика. У четверых исчезли семьи. Могут обвинить друг друга и совершить глупость. Конечно, с утра они уже поймут, что родные братья. И я с нетерпением жду рассвета и наступления вечера.

Вечером мы их заберем. И только тогда я успокоюсь. До конца.

Искандер отпил кофе. И хотя эти слова он говорил с глубокой убежденностью, душу точат какие-то черви. Он, конечно, не хотел обращать на это внимания, но в душе не было спокойно.

– Глупый ты, – Лолита погладила волосы Искандера, – глупый…

– Почему? – писатель печально улыбнулся. – Хотя, может быть…

– Преклонение перед матерью – это преклонение перед Богом, – сказала Лолита, как бы разговаривая сама с собой. – В этом мире все в образе женщины, даже Бог.

Это было как бы оправданием действий Искандера. Во всяком случае показалось именно так.

– Искандер, – Лолита начала говорить и, не зная, продолжать или нет, замолчала, – ты…

Мужчина смотрел на нее. Он ждал.

– Знаешь… Я хочу, чтобы начатое тобой сейчас дело завершилось удачно. Всей душой. Всей своей сущностью. Если я в этом мире и преклоняют перед кем-то, то этот человек ты. Я не желаю тебе никаких страданий. Ты действительно достоин счастливой жизни.

Но…

Искандер взял ее руки и прижал их к груди. В этот момент ему очень нужны были эти слова. Сейчас был именно тот момент, когда он нуждался в понимании и теплых словах.

– Да, – прошептал он, посмотрев в глаза Лолиты с безграничной нежностью, – все закончится хорошо. Святое дело не должно заканчиваться плохо.

В глазах Лолиты было переживание, нежность и удивление.

Возможно, это были чувства переживания за то, что она не может облегчить состояние Искандера.

– Но даже если вдруг возникнут непредвиденные ситуации, ты не будешь виноват. Никогда не вини себя, хорошо?

Искандер кивнул.

– Никогда не вини себя, – повторила Лолита, словно давала урок ребенку. – Никогда!

– Хорошо…

Выйдя из-за стола, Лолита встала перед Искандером. Встал и мужчина. Обняв его за шею, она потянулась губами к его чувственным губам. Целовались они долго. Дыхание потянулось к дыханию, душа к душе. Через некоторое время Лолита приставила пальцы к губам Искандера.