Михаил Орловский - И пришел доктор...

Вероятно, Вы меня спросите: «Почему черепаха?» И я Вам обязательно отвечу: «Да потому, что медленно». Как сказал нам на лекции академический профессор: «Если хотите разорить маленькую страну — постройте там ожоговый центр». Другими словами, для тех, кто плохо ориентируется в поговорках, лечение ожоговых больных длительно, а, следовательно, и дорого. Советую по жизни переговоры с огнём вести осторожнее. Ведь огонь — это не только дар, что принёс человечеству Прометей, или как там его звали, но и кое-что ещё. Старайтесь не обжигаться. Вредно для здоровья…

Я ещё несколько раз уезжал на Север и приезжал, конечно же, обратно, а боцман всё лежал и лежал. Затем была неоднократная пластика кожными лоскутами, разные мази и жидкости и ещё куча всего, но это уже не так интересно, хотя мне камбустиология ужасно нравилась. Когда мумия превращается в человека — ощущаешь большой душевный подъем…

Год основного лечения пролетел. Для нас, по крайней мере.

Чистильщик деталей отныне куревом не злоупотребляет. Желания нет, видимо.

Неужели должен гром грянуть, чтобы человек призадумался, как паршиво он относится к своему собственному здоровью? Не знаю, как для Вас, а вот лично для меня персональное здоровье так же важно, как и для большинства остальных граждан нашего необъятного Царства. А здоровье, как пишут в научной периодике, — это, прежде всего, гармония и баланс центральной нервной системы.

«Все болезни от нервов» — уже веками гласит мудрость, изречённая прародителем медицины, старейшим врачом мира, дедушкой Авиценной, поэтому и надо беречь именно нервную систему. Никоим образом не хотелось бы её родимую расшатывать, чего и Вам не желаю. Представляю на Ваш суд реальный пример того, как я пытался сберечь свою вышеупомянутую систему, дабы в подобной ситуации Вы находились во всеоружии.

В один из благих дней на Северном море состоялся «День Донора». Не вдаваясь в полезность донорского мероприятия, могу заметить, что депутаты из Думы последнего созыва не только гарантировали Вам (и Нам) отсутствие помех со стороны начальства на предмет Вашего (и Нашего) участия в этом самом деле, но и дали один выходной после него. Сразу спешу предупредить, что в девяносто девяти и девяти десятых процентах случаев найдётся какой-нибудь «умник», который обязательно попытается помешать Вам сдать драгоценную кровушку. И в ста процентах случаев данный нашедшийся умник обязательно будет из банды командиров и начальников.

Итак, состоялся, как я сказал, «День Донора». Зная свою редкую и незаменимую группу крови — «Четвёртая положительная», я устремился поделиться ею в количестве регламентированных четырёхсот сорока миллилитров. Естественно, что не просто так я устремился на сдачу, как оно мне моментально вздумалось: у моряков всё всегда продумано и за целый месяц (или полтора) до данного мероприятия я, как начмед части, составил списки добровольцев, включив в них себя, и утвердил у самого товарища командира. Само собой разумеется, что на ежедневном подведении итогов у зама (всем известного Хавченко) я оглашал данный список (три человека, включая меня) и акцентировал особое внимание на времени проведения этого самого дня того самого донора.

В тот самый день, когда я пришёл в организованный пункт сдачи биоматериалов, случилось очевидно непонятное и существенно непоправимое. В помещении для выкачивания крови было на удивление тепло. На окнах висели клетчатые шторы, а вокруг стопками лежали стерильные простыни. Я удобно расположился в кресле: вытянул ноги и оголил левую руку, на которой отчётливо пульсировала дорогая мне локтевая вена. Расслабив спину и закрыв уставшие от службы на Севере веки, я терпеливо готовился стерпеть те неприятные ощущения, которые просто неминуемы, когда холодный металл пронзает кожный покров и эластичную сосудистую стенку. Моментально возникшая мысль, что данные ощущения ничто в сравнении с ценностью донорской крови, привели к тому, что я окончательно успокоился, а моё тело, местами, даже начало дремать.

В тот самый момент, как мне вот-вот пытались ввести иглу и скачать частичку тёплой кровушки, в кармане завибрировал мой мобильный телефон. Можно было не ходить к хироманту — звонил Хамченко.

— Доктор, почему не на службе? — с первых же слов он включил любимую «дурку».

Если я ещё не писал (а если писал, повторюсь), то «дурка» — это любимая игра военных. В неё играют все, от мала до велика. Суть военной игры проста: задавать абсолютно тупые вопросы, изображая при этом полное недоумение на все возражения оппонента. Кроме того, необходимо всем видом показывать, что обсуждаемый вопрос ты слышишь впервые в жизни. Самые асы в «дурке», разумеется, начальники (служили много). Кроме того, им и играть в неё легче, поскольку подчинённого всегда можно прервать в середине игры, сказав: «Лишу премии» или что-нибудь в подобном духе. А начальство же не запугаешь разными лишениями. Тем не менее, я знаю способ держаться наравне с начальством в столь интересной игре, под стратегическим названием «дурка».

Итак, зам задал контрольный вопрос, который по своей форме сразу дал мне понять, что играем в любимую игру начальства.

— Сдаю кровь. Вся сила в гемоглобине, — честно признался я, вспомнив реплику из классики. — Командир утвердил списки, да и Закон «О донорстве» разрешает, — разъясняю заместителю подноготную, точно младенцу.

— Ничего не знаю, приказываю прибыть на службу! — продолжает он по телефону изображать идиота.

В этот момент игла впилась в вену, пронзив мою нежную докторскую кожу. Как итог, я потерял контакт с сотовым телефоном и разговор с Тюфяком окончился. На службу, весьма очевидно, врач части в тот час не прибыл. Правда, меня вынудили-таки объявиться на следующий день. Обескровленный, вместо положенных драгоценных суток отдыха я поплёлся в базу, тяжело волоча обескровленные ноги. Встречал меня всё тот же кретиноид — Хавченко.

— Доктор, почему вчера не прибыли на службу? — опять начал он вчерашнюю игру.

— Командир списки утвердил, Закон сдачу разрешил, — подробно объясняю я ему то же самое, что и днём раньше.

— Никаких списков я не видел и Закона не знаю! Почему не прибыл? — продолжает Харя тренироваться в безумии.

— Товарищ капитан второго ранга. Я Вам уже рассказал почему, а посему второй, а ровно и третий раз повторять не буду, — отвечаю спокойно. С кретиноидами нужно только так, иначе весь день можете в пустых разговорах потерять.

— А-а-а, что за фигня-а-а! — переходит он на омерзительный крик. — Почему не прибыл?!

— Руслан Иванович, — обращаюсь, как можно вежливее, к заму. — Не кричите на меня, пожалуйста. Понятно? — ещё спокойнее парирую я: чем выше оппонент берёт тональности, когда кричит, тем расслабленнее становится моя система «винтиков и болтиков».