Ирвин Шоу - Богач, бедняк

— Это было бы замечательно, — Рудольф допил кофе и поднялся со своего стула. Он поцеловал ее на прощание. — Я куплю все к обеду, — сказал он. — По дороге домой.

— Только не говори мне что, — кокетливо сказала она. — Пусть это будет для меня сюрприз. Идет?

— Идет! — весело откликнулся он. — Постараюсь тебя удивить!

Рудольф вошел в магазин, когда ночной сторож сидел еще на своем месте, у служебного входа. Он принес с собой утренние газеты — купил их по дороге на работу.

— Доброе утро, Сэм, — поздоровался с ним Рудольф.

— Привет, Руди, — радушно ответил ночной сторож. Рудольф попросил всех старых служащих, которых он знал со времени поступления сюда, обращаться к нему только по имени.

— Ранняя птаха, — сказал сторож. — Когда мне было столько, сколько тебе сейчас, никакой силой меня нельзя было вытащить из теплой постели.

Именно поэтому ты в твоем возрасте всего лишь ночной сторож, Сэм, подумал Рудольф, но ничего не сказал. Лишь улыбнувшись в ответ, он прошел в свой кабинет через весь пока еще слабо освещенный, до конца не проснувшийся магазин. Опрятный, просторный кабинет, два стола: один для него, второй — для его секретарши, мисс Джайлс, пожилой, но еще энергичной старой девы. На широких полках разложены стопки журналов — американский «Вог», «Вог» французский, «Севентин», «Глэмор», «Харперс базар», «Эсквайр», «Хаус энд Гарден» — все они были для него кладезем информации. Он читал их внимательно, от корки до корки. Из них Рудольф черпал новые идеи для более эффективной работы универмага. Сам город и его жизнь менялись стремительно. Из Нью-Йорка сюда приезжало все больше людей, и они, не задумываясь, щедро тратили свои деньги. Местное население жило теперь гораздо лучше, чем прежде, и постепенно начало перенимать более изысканные манеры приезжих. Калдервуд вел упорные оборонительные бои, пытаясь предотвратить превращение его солидного, для удовлетворения нужд среднего класса, магазина в то, что он презрительно называл ярмарочным мешком всевозможных причуд и мишуры, но годовой финансовый отчет говорил в его, Рудольфа, пользу, и он продолжал вводить одно новшество за другим, и с каждым месяцем ему становилось все легче осуществлять свои идеи на практике. Калдервуд даже согласился после целого года стойкого сопротивления отделить стеной часть слишком большой торговой площади в зале доставки товаров на дом и превратить этот отсек в винный магазин, где посетителям предлагались изысканные французские вина, которые Рудольф, помня, чему научил его в этой области Бойлан, выбирал для своего магазина лично.

Рудольф не видел Бойлана с того дня, когда получил диплом. Тем летом он дважды звонил Рудольфу, осведомлялся, свободен ли он, не хочет ли с ним пообедать, но Рудольф ограничивался отправлением Бойлану чека по сто долларов в счет выплаты ему четырехтысячного долга. Бойлан не обналичивал его чеки, но Рудольф был уверен, что когда-нибудь он все же пойдет в банк и сразу получит приличную сумму, за которую не будет стыдно ни ему, Рудольфу, ни Бойлану. Рудольф нечасто думал о Бойлане, но когда такое случалось, осознавал, что испытывает к этому человеку довольно сложное чувство — смесь презрения с благодарностью. С его деньгами, его свободой, размышлял Рудольф, этот человек позволяет себе быть несчастным. Вот он, основной симптом его, Бойлана, слабости, и Рудольф, который всегда старался искоренить любые признаки слабости в себе, не переносил ее ни в ком другом. Вилли Эбботт, Тедди Бойлан — два сапога пара!

Рудольф разложил перед собой газеты. «Новости Уитби», утренний выпуск «Нью-Йорк таймс», только что доставленный первым поездом. На первой полосе сообщалось о тяжелых боях вдоль 38-й параллели [55] 10 августа 1945 года, в связи с неизбежной японской капитуляцией, США и СССР договорились разделить Корею по 38-й параллели , предполагая, что японские войска к северу от неё сдадутся Красной армии, а капитуляцию южных формирований примут США. , о новых обвинениях, выдвинутых в Вашингтоне сенатором Маккарти в отношении государственной измены и «красного» проникновения. На первой странице «Новостей Уитби» было сообщение о голосовании по поводу введения новых налогов для нужд школьного совета (законопроект не прошел). Тут же рассказывалось о лыжниках, облюбовавших с началом зимнего сезона новое место для катания неподалеку от Уитби. Естественно, у каждого города — свои заботы, свои интересы.

Он раскрыл «Новости Уитби» на внутренних страницах. Цветное рекламное объявление на полстраницы о поступлении в универмаг новой партии шерстяных платьев и свитеров. Как, однако, все небрежно сделано, аляповатые краски расплылись. Рудольф сделал пометку в блокноте — сегодня же нужно будет позвонить в редакцию, выяснить, в чем дело.

Открыв биржевой раздел, он минут пятнадцать внимательно изучал приведенные там цифры. Когда у него появилась первая свободная тысяча долларов, Рудольф пошел к Джонни Хиту и попросил его лично вложить в какое-нибудь дело его деньги. Джонни, которому приходилось иметь дело со счетами в миллионы долларов, с самым серьезным видом согласился и теперь опекал все биржевые сделки Рудольфа с таким вниманием, словно он, Рудольф, — самый важный клиент в их брокерской фирме. Его доходы по акциям были еще небольшими, но устойчиво росли. Изучив сообщения с биржи, он с удовольствием отметил, что сегодня утром стал почти на триста долларов богаче, чем был вчера, если верить газете. Он мысленно поблагодарил своего приятеля Джонни Хита за его услуги, и, вытащив карандаш, приступил к разгадыванию кроссворда. Это были самые приятные минуты за весь рабочий день. Если ему удавалось разгадать весь кроссворд до девяти утра, до открытия магазина, то он начинал свой день с волнующего чувства одержанного триумфа.

Номер 14 по горизонтали: имя Хипа. Четыре буквы. «Урия» [56] Урия Хип — герой роман Чарльза Диккенса «Жизнь Дэвида Копперфильда, рассказанная им самим». , — написал Рудольф.

Рудольф уже заканчивал кроссворд, когда зазвонил телефон. Он посмотрел на часы. Коммутатор начинает работу раньше, с удовлетворением отметил он и левой рукой поднял трубку.

— Слушаю! — произнес он, заполняя буквами квадратики со словом «вездесущий» по вертикали.

— Джордах, это вы?

— Да. А кто это?

— Дентон, профессор Дентон.

— Как поживаете, сэр? — Он задумался над словом «здравомыслие» — третья буква «р».

— Мне не хотелось отрывать вас от работы, но не могли бы мы с вами сегодня встретиться? — Голос у Дентона был какой-то необычно тихий, он пытался говорить шепотом, словно опасался, что его кто-нибудь подслушивает.

— Конечно, конечно, о чем речь? — радушно ответил Рудольф, вписывая по буквам слово «степенность» в нижнюю последнюю строчку кроссворда. Он довольно часто виделся с Дентоном, главным образом в библиотеке колледжа, когда ему были нужны книжки по менеджменту и экономике. — Я весь день в магазине.