Ирвин Шоу - Богач, бедняк

Та ночь, проведенная в постели Мэри-Джейн в Нью-Йорке, и уже почти забытый ночной телефонный звонок из пустого холла отеля «Сент-Мориц» закалили его, позволили безжалостно наступать на горло своему сексуальному желанию.

В одном теперь Рудольф был абсолютно уверен: в следующий раз, когда он сделает предложение девушке, она непременно ответит ему «да».

Проходя мимо отдела пластинок, Рудольф мысленно сделал заметку, что нужно либо подыскать в отдел пожилую продавщицу, либо тактично намекнуть мисс Соамс, чтобы она носила под свитером бюстгальтер.

Он просматривал эскизы весеннего оформления витрин с Бергсоном, молодым художником, занимавшимся их оформлением, когда вдруг зазвонил телефон.

— Руди, — в трубке послышался голос Калдервуда, — зайди ко мне в кабинет.

— Сейчас, мистер Калдервуд, — Рудольф положил трубку. — Думаю, что все это подождет, — сказал он Бергсону.

Бергсон стал для него настоящей находкой. Он делал декорации для летнего театра в Уитби, и они очень нравились Рудольфу. Он предложил художнику оформить витрины магазина Калдервуда на зиму. До появления Бергсона оформление витрин происходило наобум, от случая к случаю, все отделы вели упорную борьбу за выставочное место для своих новых замыслов, и им было наплевать на то, как выглядят витрины других отделов. Не складывалось единой, цельной картины, все было вразнобой. Бергсон коренным образом изменил эту практику. Это был небольшого роста, грустный молодой человек, которому никак не удавалось пробиться в среду дизайнеров в Нью-Йорке. Он был очень благодарен Рудольфу за предложение поработать у него зимой и вкладывал в работу всю душу, весь свой талант. Он привык работать с дешевым подручным материалом для спектаклей летнего театра и при оформлении витрин придерживался того же курса на недорогие отделочные материалы, стараясь восполнить эту дешевизну блеском своего таланта.

Разложенные им на столе Рудольфа эскизы были посвящены одной теме — наступлению весны, и Рудольф уже похвалил за них художника, заметив, что ничего подобного прежде в витринах Калдервуда не было. Хотя Бергсон был довольно мрачным человеком, Рудольф с удовольствием работал с ним по нескольку часов подряд, чего не скажешь о нудных продолжительных совещаниях с заведующими отделов, и прежде всего отдела учета расходов и смет. При четком контроле и идеальном порядке в магазине, считал Рудольф, нет никакой необходимости постоянно заглядывать в балансовый отчет или устраивать ежемесячные проверки.

Дверь в кабинет Калдервуда была, как всегда, широко распахнута, поэтому, увидев Рудольфа, он сказал:

— Входи, входи, Руди, и закрой за собой дверь!

На столе перед ним были разложены те самые бумаги, которые Рудольф передал ему в плотном конверте из манильской бумаги.

Рудольф сел напротив старика в ожидании разговора.

— Руди, — тихо произнес Калдервуд, — ты самый удивительный молодой человек из всех, кого мне приходилось до сих пор встречать.

Рудольф промолчал.

— Кто еще, кроме тебя, читал это? — спросил Калдервуд, прикрыв бумаги рукой.

— Никто.

— Кто их перепечатывал? Мисс Джайлс?

— Я сам. Дома.

— Ты все продумываешь заранее, не так ли? — Скорее всего, это был не упрек, но и не комплимент, это точно.

Рудольф молчал.

— Кто сообщил тебе, что у меня есть у озера земельный участок площадью тридцать акров? — резко спросил Калдервуд.

Официально этим участком владела какая-то корпорация с нью-йоркским адресом. И Джонни Хиту пришлось немало потрудиться, чтобы выяснить, кто же реальный владелец земли. Оказалось — Дункан Калдервуд.

— Я не могу вам этого сказать.

— Не может сказать, не может сказать, — нетерпеливо забормотал Калдервуд. — Этот парень не может ничего сказать. «Молчаливое поколение», как говорят эти ребята из «Таймс». Руди, я ни разу не застукал тебя на лжи с первого дня, как увидел, и не думаю, что ты станешь лгать мне сейчас.

— Я не стану лгать вам, сэр, — спокойно ответил Рудольф.

Калдервуд переворошил бумаги на столе.

— Скажи, это какой-то хитроумный трюк, чтобы захватить мое дело, так?

— Нет, сэр, вы ошибаетесь. Это всего лишь рекомендации, как воспользоваться всеми преимуществами вашего положения, вашей собственностью. Нужно развиваться вместе с обществом, расширить круг своих интересов. Нужно извлекать больше выгоды из налоговых законов и в то же время оставить после себя солидное состояние жене и дочерям.

— Сколько в этом твоем опусе страниц? — спросил Калдервуд. — Пятьдесят? Шестьдесят?

— Пятьдесят три.

— Хочу спросить тебя, — фыркнул Калдервуд. — Ты это все сам придумал?

— Сам, конечно, — небрежно ответил Рудольф. Для чего ему сообщать Калдервуду, что вот уже несколько месяцев подряд он методично заставлял Джонни напрягать свои мозги и что именно Джонни принадлежит большая часть всего разработанного ими проекта.

— Хорошо, хорошо, — проворчал Калдервуд. — Я посмотрю.

— Если позволите, один совет, сэр, — сказал Рудольф. — Думаю, вам следует все это тщательно и подробно обсудить с вашими адвокатами в Нью-Йорке и с вашими банкирами.

— Что тебе известно о моих адвокатах в Нью-Йорке, интересно знать? — подозрительно спросил Калдервуд.

— Мистер Калдервуд, — ответил он. — Не забывайте, что я уже давно работаю на вас.

— О'кей. Предположим, что после тщательного изучения твоего предложения я пойду на то, что ты здесь предлагаешь, черт бы меня побрал! Организую акционерную компанию, выпущу акции, получу соответствующие кредиты от банков, построю этот проклятый торговый центр с театром у озера, как последний идиот. Предположим, я пойду на это. Но тебе-то какая выгода?

— В таком случае я вправе ожидать назначения на должность председателя правления компании с соответствующим жалованьем и возможностью выкупить часть пакета акций в ближайшие пять лет. Вы будете президентом компании.

Дружище Джонни Хит! Он всегда говорил: «Не занимайся мелочевкой, думай масштабно, по-крупному».

— Я взял бы себе помощника, чтобы он вел дела в магазине, если буду заниматься чем-то другим.

— Вижу, ты все предусмотрел, не так ли, Руди?

Теперь Калдервуд не скрывал своего враждебного к нему отношения.

— Я работал над этим планом больше года, — тихо произнес Рудольф. — И старался предусмотреть все возможные проблемы.

— Ну а если я скажу «нет»? Положу всю твою писанину под сукно и навеки забуду о ее существовании. Что ты будешь в таком случае делать?

— Боюсь, что в этом случае мне придется подыскать более перспективную работу в конце года, мистер Калдервуд, — твердо сказал Рудольф.

— Я долгое время обходился без тебя, — строго сказал Калдервуд. — Думаю, что и впредь мне это удастся.