Кэтрин Борн - Обрести надежду

— Настоящая женщина не станет целоваться, а потом трепать об этом языком по всем закоулкам, — сказала Дон и, тряхнув жиденькими волосенками, достала мобильник, набрала номер и сказала в трубку: — Майкл? Это Дон. Мэтт пришел в себя, так что можешь тащить сюда свою задницу. Да. Пришел в себя и даже, говорят, разговаривает. Так что поспеши, котик! — Она закрыла крышечку мобильника и смерила Джоанну своим коронным надменно-ехидным взглядом. — Ну вот, теперь ты знаешь, где Майкл провел последние несколько дней. — С этими словами она развернулась и, многозначительно покачивая бедрами, пошла по коридору в сторону «хор о м Паваротти».

— Да, это круто! — пробормотала себе под нос Джоанна, потом набрала номер Донни и зашептала в трубку: — Донни, я могу доверить тебе одну очень секретную информацию?

— Подожди, так ты едешь или нет? Я жрать хочу! — сказал Донни.

— Мэтт Коннер вышел из комы!

— Что-о?..

— Мэтт вышел из комы. Шикарная новость, правда?

— Шикарная новость? Шикарная новость — это если бы я узнал, что у меня перестали болеть руки. Или ты уже забыла про эту маленькую проблемку? Я сегодня с последним клиентом так и не закончил. Это же настоящая катастрофа!

Джоанну обидела его реакция.

— Извини, Донни, я просто подумала, что тебе интересно узнать. Человек лежит в коме и наконец приходит в себя. Я подумала, ты обрадуешься, узнав такую новость, вот и все.

— Этот выпендрежник сам виноват — нечего было самому выполнять трюки, — заметил Донни. — А я свое сочувствие приберегу для людей, которые погибли или получили увечья не по своей вине. И давай-ка скажи мне точно, сколько ты еще там проторчишь.

— Знаешь, я вообще-то подумала, что поеду домой. У меня сегодня был тяжелый день, я очень устала, да и дома надо кое-что поделать.

— О Господи, Джо, ну вот, теперь ты обиделась!

— Да ну, перестань, нисколечко я не обиделась, — сказала Джоанна. Это, конечно, была не совсем правда, но и она тоже хороша — станет Донни радоваться за Мэтта, когда у самого не все в порядке со здоровьем? Поэтому она участливо поинтересовалась: — Как сейчас-то твои руки?

— Да достали они меня вконец! Знаешь, как ноют! — сказал Донни. — Так ты едешь ко мне или нет?

Джоанна нашла в себе силы проявить твердость.

— Наверное, все-таки завтра, — сказала она.

— Мэтт! — заорал Майкл Лэвендер, влетев в палату. Заорал и бухнулся на колени перед постелью Мэтта Коннера.

— Он спит, — сказала Грейс. — Его лучше не беспокоить.

— Так он пришел в себя или нет?

— Да, пришел. Но сейчас он отдыхает.

Лэвендер печально смотрел на лицо человека, с чьей судьбой так тесно была переплетена его собственная.

— О, мой неистовый принц! — воскликнул он сокрушенно и коснулся волос Мэтта, на губах его блуждала туманная улыбка. — Десять лет мы знакомы друг с другом! Десять неповторимых, фантастических лет! А мы еще и сотой доли не сделали из того, что хотелось бы! Все самое лучшее у нас впереди. Мы еще понаделаем шуму, дружище, я обещаю!

Мэтт Коннер открыл глаза.

— Мэтт!.. — воскликнул Лэвендер и прикрыл рот рукой, словно стал свидетелем чуда.

Мэтт смотрел на Лэвендера отсутствующим взглядом, потом повернул голову к Грейс и позвал ее по имени:

— Грейс!

— Да, я здесь, — ответила она.

— Привет, Грейс.

— Привет, Мэтт. Как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую себя хорошо. — Мэтт произносил слова медленно, с трудом, как-то сонно. — А ты?

Майкл Лэвендер, все так же стоя на коленях возле постели, следил за этим диалогом, стреляя глазами поочередно в обе стороны.

— Я тоже хорошо себя чувствую, — сказала Грейс. — А ты не хочешь поздороваться со своим гостем?

— С каким гостем?

— А вот человек перед тобой. Ты узнаешь его?

Вопрос этот привел Майкла Лэвендера в негодование. Он побледнел и сказал возмущенно:

— Что это значит?! Конечно, он узнает меня! — Он смотрел на Мэтта, и на губах его подрагивала заискивающая улыбочка. — Привет, Мэтт, дружище! Это я, Майкл.

Мэтт ему не ответил.

— Это Майкл Лэвендер, — пояснила Грейс. — Твой продюсер.

— Да не продюсер, а лучший друг! Твой брат по оружию, — сказал Лэвендер.

Мэтт смотрел на Лэвендера, чье лицо было почти рядом с его подушкой. Смотрел и не узнавал.

— Я ударился головой и теперь ничего не помню. Так мне доктор сказал, — пустым, отрешенным голосом проговорил Мэтт.

Лэвендер рассмеялся, чтобы как-то сгладить ситуацию, но в глазах его стоял ужас.

— Ой, да ладно, я тоже, между прочим, ничего не помню. Вот сегодня утром, например, не мог найти свои ключи.

— Так… значит, ты мой друг?

— Лучший друг, — сказал Лэвендер. — И у нас там столько всего происходит! Харви хочет приступить к съемкам ленты про Джека Фабиана уже в следующем месяце. Ему только нужно знать, что ты здоров, и тогда мы подпишем контракт. Мы обсуждали это на прошлой неделе. Так что по-хорошему мне бы надо позвонить ему и сообщить, что ты в порядке. Я же обещал ему, что первым делом позвоню.

— Джек Фабиан? — спросил Мэтт.

— Ну да. Речь идет о картине с бюджетом в сто миллионов долларов. На сегодняшний день это наша самая крупная картина. И они хотят именно тебя.

— Они хотят именно меня, — повторил Мэтт. Слова давались ему с трудом, будто были из другого языка. — Они хотят именно меня.

А Лэвендер продолжал:

— И я вообще знаешь о чем подумал? Что весь этот кошмар нам, как ни странно, на руку. Ты только представь, как случившееся подогреет интерес к этому проекту! Меня ведь то и дело спрашивают: «А Мэтт вернется в кино? Мэтт сумеет выкарабкаться?» И я им твержу: «Да, вернется! Да, выкарабкается! Да, сумеет!» Давай вот сейчас повтори за мной: «Да, я сумею!»

Мэтт пристально посмотрел на Лэвендера:

— Постой, а ведь я знаю тебя.

Лэвендер просиял.

— Ну конечно, ты знаешь меня!

— Ты Майкл Лэвендер.

— Ну да, это я. Лэви. Лэви-Час. Который сейчас час, Мэтт?

— Лэви-Час?

— Ой, ну точно! Вот умница! Прямо расцеловать тебя готов, снулый ты мой сукин сын!

Мэтт помолчал, задумавшись, потом спросил:

— Ты знаешь Грейс? Вот это Грейс. Грейс — медсестра, она за мной ухаживает. — И он с восхищением посмотрел на Грейс.

У Грейс кровь застучала в висках. У Мэтта были такие красивые аквамариновые глаза, что смотреть в них было невыразимо тяжело.

— Конечно, я знаю Грейс, — сказал Лэвендер. — Мы с Грейс провели много часов вместе в твоей палате.

— А доктора зовут Дэрэс, — продолжал Мэтт. — Он из Парижа. Правильно, Грейс?

— Нет, — поправила его Грейс. — Он не из Парижа, а из Греции.

— Из Греции, из города Лукреции.

— Ой, да он заговорил рифмами! — испугался Лэвендер.

— Ничего, ничего, это нормально, — успокоила его Грейс, но сама с интересом наблюдала за Мэттом. Она предположила, что он рифмует слова, чтобы легче вспоминались понятия.