Андроник Романов - 1надцать (сборник)

– Сочувствую, но… Извини. Не сегодня, – я поднялся, взял со стола айфон, сунул его в карман – Слишком много событий для одного дня. Пойду. Держись.

Дожидаться лифта не стал, вышел на темную лестницу. На площадке между шестым и седьмым этажами было открыто окно. Я остановился. В небе, над соседней девятиэтажкой висела полная луна. Какое-то необъяснимое разочарование до невозможности продолжения жизни настигло меня вдруг. Я заставил себя прикрыть окно, увидел свое лицо в отражении, подмигнул и криво усмехнулся:

– Вокруг семь с половиной миллиардов людей… А ты думаешь о каком-то там одиночестве.

В кармане зажужжало. Я нехотя достал телефон. Это была смс-ка от Насти: «Я знаю, кто на фото. Ты не поверишь! Я оказалась права!»

А вот и он – старый крылатый пылесос с синей надписью «Трансаэро». Поднимаюсь по трапу, вхожу в фюзеляж, в чрево – судя по запаху – сундука для хранения антикварного постельного белья, присыпанного чем-то неожиданно аэрокосмическим. Пузатые телевизоры над креслами подешевевшего от времени бизнес-класса и – свежая блузка стюардессы с легкомысленной пуговкой над пуш-апом. Я ее замечаю сразу.

Монотонно напоминая майского жука, сооружение бежит по взлетно-посадочной, отрывается и зависает на два с половиной часа между Москвой и Симферополем. Все! Три дня ни о чем не думать. Немного переговоров, отчет шефу и полнейшее радиомолчание – ни звонков, ни интернета. Повод наконец-таки выспаться.

Эта, с пуговкой, улыбаясь, косится то ли на меня, то ли на мой темно-синий семисотдолларовый «пармиджани». Хороший костюм – весомый аргумент. Подозвать и вполголоса предложить что-нибудь в меру экзотическое и дорогое – не сидеть же ей, такому ангелу в прямом и переносном, в местной гостинице, в – страшно сказать! – номере для летного состава. Достаточно разбудить ее девичье «А вдруг это он/тот самый случай (нужное подчеркнуть)…», и она кивнет. Главное, как говорит наш главный бухгалтер, совпасть ложбинками и бугорками. Но эта, вроде бы волнующая, фривольность разворачиваться не желает, потому что глаза мои уже закрыты, и я уплываю в ровное гудение турбин.

– Андрей Сергеевич, вы меня слушаете?

– Да, – киваю я, – Простите, много работы, еще этот перелет…

Я стою у окна в симферопольском гостиничном офисе, смотрю туда, где за деревьями и домами должно быть море.

– Я говорил, что протяженность прилегающей береговой полосы – пятьсот семьдесят метров. Дно каменистое, пологое, пляж можно песком засыпать. Фундамент, сами знаете, семь лет стоял. Подрядчиков мы вам обеспечим. Будет шикарный санаторий.

– Отель, – поправляю я.

– Ну да, отель, – соглашается он.

На этот раз я покупаю недостроенный профсоюзный пансионат под Гурзуфом. Не сам, конечно. Моя задача – оценить участок, коммуникации, инфраструктуру и начать переговоры. Если закрою сделку качественно и быстро, как я обычно и делаю, получу обещанный опцион на кусочек активов нашего агентства – пятьсот рублей уставного капитала, офисный стул, стол и, наверное, степлер. Если серьезно, опцион – это доступ к результирующей кормушке. Дивиденды у нас, как говорит главбух, регулярнее зарплаты, и это реальный, если не единственный шанс, не влезая в ипотеку, переехать из хрущевской пещеры в приличную квартиру. Дело, вроде как, не заковыристое – собственник согласен на все, лишь бы платили, конкурентов нет, некому перебить по цене. Конторе – земля под строительство с дальнейшей продажей объекта, а мне – море и три дня на восстановление персональной корпоративной лояльности.

Меня в конторе не любят, и есть за что. Я – старший в отделе, на корпоративах не бухаю до хоровых песен и сортирных адюльтеров, в сорок пять в моей шевелюре не больше десятка седых волос, а на моем столе периодически появляются книги с непонятными словами, типа «экзистенциализм» или «викторианская». Все вышеперечисленное в совокупности – отличный способ хронически выбешивать наше пассивно-агрессивное большинство. Но я этого не замечаю. Сознательно. Повторяя про себя, что волка не должно интересовать мнение овец, и все у меня отлично – стратегия, план, инструментарий…

Как-то уж слишком часто я говорю себе это. Особенно, когда вот так стою у окна и будто пытаюсь разглядеть что-то важное за дальними многоэтажками, за всей этой суетой и бегом на месте.

– Эх, Викуся, Викуся…

– Меня Еленой Сергевной зовут.

– Это присказка такая, Лен Сергевна, – я улыбаюсь полной пожилой крымчанке, у которой час назад снял комнату в Гурзуфе.

– А че не в гостинице-то?

– Ну, как-то так. Не хочу.

– Женат?

– Нет.

– Все вы здесь неженатые. Ужинать-то будешь? Или на пляж?

– Так обед ведь?

– Ну, кому обед, а кому скоро ужин, – говорит она, разглядывая меня в упор.

– Пройдусь, – говорю я.

– Поздно придешь – не стучи, вон ключ на крючочке.

– Ага. Спасибо… А что у вас за долгострой за Сельвянкой?

– А… Так это… Дом отдыха строили. Пансионат, – говорит хозяйка и крестится.

– А почему не достроили? Случилось что?

– Ничего не случилось. Разворовали. Где-то тут у меня коврик был. Глянь-ка там, ты-то повыше будешь. Нету? Где же он?..

– Так что с тем санаторием? – спрашиваю я.

– Ой, не приведи Господи, – она снова крестится, – Девочка там пропала.

– Вот как? А что за девочка?

– Шел бы ты, милый человек, гулять. Тебе-то какая печаль?

– Ну как же? Интересно.

– Интересно ему… Настей звали. В прошлом году. Бухонцевой Валентины внучка. Малая шустрая была. В этом году пошла бы в школу. На стройке той и пропала. С подружками в прятки доигралась. Вот. Там, окромя сторожа, никого не было, и тот пьяный спал. Подружки-то вернулись, а Настеньки нет. Так и не нашли. А она-то сирота была. Да… Родители на серпантине погибли. На бабку с дедом осталась. И, вишь, к мамке с папкой ушла, значит. Вот как. А дед того сторожа зашиб. Да… Не поверил… Теперь в отсидке.

– Там, наверное, пляж хороший, раз пансионат.

– Не ходил бы туда. Наши никто не ходит. Нехорошее место.

– Ясно, – говорю я и выхожу в темный студеный коридор.

Вот тебе и санаторий. Теперь понятно, почему нет охотников из местных. Интересно, знает ли шеф.

– Ну а что тебя смущает? В Англии каждый второй замок с привидением.

– Да какое привидение, Сергей Иваныч?! У объекта дурная репутация. Это не Англия. Большой риск.

– Считай, что я тебя услышал. Давай потом. Инженерку смотрел?

– Нет еще, конечно. Когда бы я успел?

– Почему «конечно»?! Полный отчет по электронке, как обычно. Работай… партнер.