Василь Ткачев - На всё село один мужик (сборник)

– Как откуда? – притворно удивился Петро. – Мне, например, дней несколько назад из Минска позвонили. Не знаю, как кого, а меня побеспокоили. А как же! Разве я тебе не хвалился?

– Нет…

– Было. Ага. Сам профессор… Из Академии наук, видать. Если еще не выше чин будет. Голос такой вежливый, приятный. Так и так, говорит, как вы относитесь к тому, что мы будем строить в республике химзавод?.. Я говорю: нормально, стройте. А он мне: спасибо, так и запишем. Ваше мнение будет учтено.

– Врешь? – не поверил Егор и зло плюнул. – Врешь! Откуда они знают о тебе? Откуда, ты вот скажи мне? Ты кто такой?! Кто?!..

– Знают как-то же.

– А почему тогда меня не побеспокоили? Я что, в тюрьме сидел или, может, вредил где в другом месте? Ответь!

– Этого, братка, я не знаю, – парировал Петро и тайком улыбнулся. – Почему ты вышел там, в городе, из доверия, сказать не могу. В книжке ведь и твой телефон имеется. А не позвонили. Значит, не заслужил.

Егор, ничего не сказав больше соседу, вдруг решительно потопал завтракать. На столе уже стояла сковорода с поджаренной аппетитной курятиной. Маруся прикрыла ее крышкой, чтобы не остыла совсем, а картофель подала к столу сразу, как только показался на пороге старик.

– Что там Петро делает? – поинтересовалась, как бы между прочим, жена.

– Врет! – Егор подсел к столу, взял ложку, подержал ее в руке, а потом резко положил на прежнее место. – «Не заслужил». Вы слышали такое, люди? Это я не заслужил? Я? – Немного успокоившись, спросил: – Ты это, старуха, последним временем никаких звонков не принимала?

Маруся подняла на Егора глаза:

– Нет, никто не звонил. А почему это ты спрашиваешь? А? Даже мне интересно стало.

– Отстань хотя ты!.. А ему, видите ли, из самого Минска был звонок, говорит! – не мог успокоиться Егор. – Врет! Как думаешь – врет, негодяй?

Жена пожала плечами:

– Почему же не могут быть звонки? Вполне могут. Там у него сын и дочка. Тарабанят часто. Ешь давай, не сиди! Или тебя кормить надо, как малого ребенка?

Еда не лезла в рот старику. Он толкал ее и так и сяк – давился. Голова была забита другим. Егор начинал верить Петру, понемногу смирился с тем, что его якобы в самом деле обошли опросом, и он начал вспоминать, где бы действительно мог так навредить, что даже сейчас, в такое ответственное время, когда решается вопрос с химзаводом, на него махнули рукой: сиди и не рыпайся, ты не заслужил. Ругался с председателем колхоза? Было. За правду бился. Ну, вырвался мат, так рот же не зашьешь. А больше?.. Так больше и нет, кажись, погрешностей. Одни плюсы: принимал, участвовал, создавал…

Позавтракав, Егор решил сходить к деревенскому примаку Цуцику, тот недавно вернулся с зоны. Если уж и у него интересовались, рассуждал старик, то надо принимать меры. Немедля. Сегодня про химзавод не поинтересовались, завтра на выборы не пригласят… Совсем сядут на голову. Заклюют.

– Куда это ты? – встретилась старику во дворе Маруся с охапкой дров.

– Тебе все знать надо! – надулся Егор. – Народный контроль. Что, и выйти нельзя? А тут, дома, ты меня зажимаешь. Ну и дела! Со всех сторон агрессия. Пропусти, не стой поперек!..

Егор исчез за калиткой, поковылял на дорогу, а старуха все еще слышала его хрипловатый голос:

– Возьмите мой процент. Нате. Держите. Я разве против? Только сперва спросить надо… У таких, как я, людей… А то вы, городские, там напроцентите… Не пожалею… Отдам… Конечно, у Петра сын в городе, дочка… Конечно… Я разберусь… Но и я ж знаю, куда свой процент приткнуть… С какой стороны… За кем за кем, а за Егором не станет… Так что имейте в виду, мои дорогие!..

Пивоварчику двадцать лет, а не скажешь: бородка, которую он отрастил «для солидности и важности», как сам признается, больно уж реденькая, длинная и узенькая книзу, заметно старит молодого человека. Однако он этого, похоже, или не понимает, или не замечает, дома же ему подсказать некому: Степан живет один. А дом его – это небольшая комнатушка в общежитии строительного треста, которую выбил ему руководитель студии «Дизайн-арт», где сегодня Пивоварчик числится специалистом по интерьерам офисов. Да-да, офисов. Если уж брать, то широко. Масштабно. Где еще он может показать себя так, как не там, средь крутых парней и не менее крутых девушек. Одна из них, в общем-то симпатичная молодая барышня, как-то сама напросилась в гости к Степану, он не смог отказать (хотя внутреннее сопротивление было) и привел девчонку в свою комнатенку, а та взяла и в ладоши захлопала, приятно удивляясь:

– Да тут же, мама моя, жить можно! Такая красота!..

Другого Пивоварчик услышать и не ожидал: все же он дизайнер, а не лишь бы кто, и для себя постараться считал первым делом, чтобы не говорили потом: сапожник без сапог. Нет, так не скажешь: комнатку он действительно превратил в райский уголок – залюбуешься. Хоть и на втором курсе всего лишь учится в институте, заочник, а сразу понятно – голова у парня имеется.

А девушка продолжала:

– Можно, Степан Павлыч, мне пожить у тебя? А то ездить далеко. Не тебе говорить – знаешь, где живу… Да! Если не знаешь, могу сказать…

– Я не против – живите. Для гостей у меня раскладушка предусмотрена. Выдерживает свыше ста килограммов. Но что по этому поводу муж скажет?

– Он не бросится меня искать.

– Как это?

– Просто. Сказал, чтобы не приходила. Вот я и не приду. Ну, что ты молчишь, Степан Павлыч? Растерялся, вижу?

Хозяин уютной комнаты не растерялся, он посмотрел, что есть у него в маленьком холодильнике, потом притворив дверку, спокойно изрек:

– Два дня продержимся. А там – аванс. Ну, устраивайтесь, будьте, как дома.

– Как дома – не хочу! – сделав губы трубочкой, притворно-наигранно сказала девушка. – Дома мне плохо. Неуютно. Я жажду, я желаю, чтобы мне было просто замечательно тут, у тебя, а, Степан Павлыч? Может, не будем выкать? Мы же не на работе? Давайте, а? А то мы выкаем и тыкаем как-то сразу – перепрыгиваем с одного на другое. Между нами, как это несложно заметить, существует какое-то расстояние, натянутость. А в такой, хотя и уютной, но довольно все же тесной комнатушке, да еще на «вы»? Ерунда получается. Согласен?

– Можно… будем… – пробубнил Пивоварчик, хотя сам не мог понять до конца, чего вообще хочет от него эта девушка.

– Ура-а!

– Потише, у нас тут у соседей малые дети. Возможно, спят…

– Я также мечтаю о ребенке, – девушка томно потянулась, обнажила икры, коротенькая юбочка поднялась вместе с руками. – Угу. Для того и замуж выскочила, а мой категорически не хочет ребенка. Дурак потому что. Не смотрит вперед, как вот ты… Государство бы нам денег заплатило больше, чем я получу в своей шарашке за те три года, что была бы в декрете. Теперь за первенца подбросят хорошо денежек, не говоря уже про второго. Но куда же, однако, я разогналась, дуреха? Хотя бы одного… пока. Когда-то же надо начинать. А ты, Степан, о ребеночке не мечтаешь?