Александр Саркисов - Система (сборник)

– Думаю, это жители Украины, которые в составе Советской армии брали Берлин, и уж точно не те, которые в схронах сидели и мирное население терроризировали.

По животрепещущему вопросу решил высказаться Поткин:

– По моему глубокому убеждению, украинство – это не национальность, это идеология насилия и террора. Антисемиты долбаные.

Сова встрепенулся:

– Ну, Адамчик, ну, красава, я бы лучше не сказал! И вообще свой ты в доску, и под веником не пикнул, и пьешь как все.

Выпили, закусили. Авдеев задумчиво продолжил:

– Непросто все, боюсь, без крови не обойдется. Бандеровцы похуже ваххабитов будут, а главное, тупые американцы их вовсю поддерживают.

Адам Саваофович сформулировал очередную мысль:

– Пока этот Обама не поймет, что для нас факельное шествие бандеровцев – это то же самое, что для него факельное шествие ку-клукс-клана с лозунгом насадить его черный зад на кол, ничего не изменится.

Сова решил всех успокоить:

– Да бросьте, ничего не будет, вон они уже в Российскую армию переходят. Слабаки.

Крепко захмелевший Поткин, потеряв бдительность, задал вопрос:

– А вы-то чем от них отличаетесь?

Сова грозно приподнялся над столом:

– Ты что имеешь в виду?

Гюйс подобрался и с угрозой зарычал на Адама.

– Да ничего особенного. Просто мне, как человеку сугубо штатскому, непонятно: как вы из советского офицера превратились в российского? Присягу-то на верность вы Советскому Союзу давали.

– Ну, чернильная душа, не выдержал-таки, поперло из всех щелей. Для особо одаренных поясняю два раза – первый и последний, Россия объявила себя преемником СССР. Понятно?!

Адам не сдавался, страха не было, он уже был в состоянии, когда можно делать операцию без наркоза:

– А если бы преемником СССР объявил себя Узбекистан?

Против скальпельного аргумента Поткина Сова выдвинул последний командирский аргумент:

– Пошел на…!!!

Моргунов слушал этот оживленный диалог и не понимал, чего они так кипятятся, от чего несчастные так нервничают. Это же стопроцентные кандидаты в инсультники. Какая это все, в сущности, ерунда по сравнению с человеческой жизнью, и ведь нет ничего ее дороже, а дается она один раз, и, к сожалению, она не бесконечна.