Лорен Грофф - Судьбы и фурии

Она подумала вдруг, как же давно они не виделись с Хью. Ее Хью. Между ними уже давным-давно все закончилось, но ее раны все еще были свежи и сочились кровью, словно надкушенный персик – соком. Казалось, что она испытала все это наслаждение только вчера. Когда они еще были юными и не вполне понимали, что делают, но все равно не сдались, а, повзрослев, поженились. Вся эта химия и притяжение далеко не самая худшая основа для брака. Первые годы были великолепными, но вот последние едва теплились счастьем.

Девушка за дверью издала низкий стон, парень пробормотал что– то, достаточно отчетливо, чтобы Бетти смогла разобрать каждое слово. Стоны девушки стали громче, а затем зазвучали странно глухо, как если бы она вдруг закусила что-то – может, его плечо?

Шум и стук о дверь усилились.

Бетти отшатнулась от тонкой деревянной перегородки.

[Как же давно к ней никто не прикасался; в бакалейном она протягивала сдачу на ладони, так, чтобы продавец непременно дотронулся до ее ладони своей.]

Надо же, какая выдержка. Бетти вдруг вспомнила воскресный визит в зоопарк и массовое, радостное спаривание капуцинов. Раздался короткий, сдавленный вскрик, и она прошептала:

– Вот уж точно, сладость или гадость, старушка.

Снаружи доносилось тяжелое дыхание, шорохи и возня этих двух бестолковых созданий. Конечно же она знала, кто это. Этот странный здоровяк с нижнего этажа и его высокая, худощавая жена, которая, разумеется, сделает вид, что ничего не было и все в порядке, когда они столкнутся в фойе утром.

Раздались шаги, музыка внезапно стала громче, а затем дверь захлопнулась и стало тихо. Бетти снова осталась одна. Теперь, голубка, хлебни крепкого скотча и ковыляй в свою кроватку. Как хорошая девочка.

БЫЛО ДЕСЯТЬ ЧАСОВ. Матильда стояла на коленях и собирала осколки миллионной по счету разбитой винной бутылки. С тех пор как они переехали в эту квартиру пять лет назад, прошло так много времени, а они все еще не могут решить вопрос с работой. Конечно, когда Лотто удавалось заполучить какую-нибудь роль, дела налаживались, но ненадолго. Как же она устала. Сегодня она даже не удосужилась надеть контактные линзы, а стекла ее очков были покрыты отпечатками пальцев. С огромным трудом ей удалось спровадить всех домой.

Она слышала голос Лотто, доносящийся со стороны дивана:

– Просто маленькая перемена, попытка все утрясти. По крайней мере, мы больше не напоминаем «Лемонхедз» [12].

Рейчел стукнула свежевыкрашенную стену и пробормотала:

– Как вообще называется этот оттенок? Самоубийство в сумерках? Церковь зимним вечером? Это самый мрачный синий, который я когда-либо видела.

Она выглядела даже более нервной, чем обычно. На улице раздался звук выхлопа, и Рейчел выронила стакан.

– Позволь мне, – смиренно сказала она, обращаясь к Матильде. – Я такая неуклюжая.

– Ничего страшного, я уберу, – сказала Матильда. – Я слышала, что ты говорила о новом цвете, но, ты знаешь, мне он нравится.

Она сгребла осколки и выкинула в мусор. В общую кучу упала капелька крови – Матильда порезала указательный палец, но даже не почувствовала.

– Черт, – прошептала она.

– Мне тоже нравится, – подала голос Луанна. За последний год ее разнесло просто как на дрожжах. – Я имею в виду… подходящий фон для украденной картины.

– Хватит об этом напоминать, – сказала Матильда. – Питни ее сломал, Ариель приказал мне ее выбросить. Я так и сделала. Чтобы все было честно, мне нужно было бы всего лишь достать ее из мусорной корзины.

Луанна пожала плечами, но улыбка ее вышла скованной.

– Со всем моим почтением, – вставил Чолли. – Это худшая вечеринка в истории вечеринок. Мы уже говорим о стенах. Сьюзан и Натали трахаются, а Даника вообще спит на коврике. Как вам вообще пришла в голову вечеринка с дегустацией вина? Что двадцатилетние вообще могут знать о вине? В старшей школе и то вечеринки получше были.

Лотто улыбнулся, и на всех это подействовало, как восход солнца, – они тут же ожили.

– Мы тогда были дикими, – сказал Лотто и повернулся к остальным. – Моя семья несколько месяцев мирно жили на Пляже Полумесяца, а потом появился Чолли и дошло до того, что моя матушка отослала меня в частную школу. Но это было классное время. Мы тогда почти не спали. Я даже не вспомню, сколько всяких наркотиков мы перепробовали. Чолл, помнишь ту вечеринку в заброшенном доме на болоте? Я трахал девчонку на крыше, потом начался пожар, я похватал наше барахло, мы свалились в кусты со второго этажа, и, когда я выбрался, мой хрен просто вывалился из штанов. Пожарные хлопали.

Все засмеялись, и Лотто продолжил:

– Это была моя последняя ночь во Флориде. Ма вышвырнула меня на следующий день. Сколько она всего пообещала школе… так я и не был дома с тех пор.

Чолли кашлянул. Все посмотрели на него.

– Ты… говорил о моей сестре. Это ее. Ты трахнул.

– Черт! – сказал Лотто. – Прости, Чолл, я идиот.

Чолли сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоиться.

– В тот день я сломал ногу, когда мы строили ту спираль из песка перед вечеринкой. И когда вся эта хрень случилась, я был в отделении хирургии.

Повисла долгая пауза.

– Мне очень стыдно, – сказал Лотто.

– Забудь, – сказал Чолли. – Она к тому моменту уже успела перетрахать всю футбольную команду.

Девушка Ольга, с которой пришел Чолли, издала удивленный звук. Она была какой-то второсортной моделью из СССР, но такой красивой, что Лотто вынужден был признать – рядом с ней меркла даже Матильда.

[Немудрено – в такие-то дни.]

Лотто взглянул на свою жену. Какой же она выглядела неряшливой с немытой головой, в футболке и очках. Не стоило ему наставить на этом сборище. Он переживал за нее, она уже несколько недель ходила притихшая и подавленная. Что-то явно было не так. Все, что он говорил, было не так, все его шутки тоже. Может, у нее проблемы на работе? Один раз он даже спросил ее об этом. Она явно была несчастна, ей стоило уволиться, а им обоим – создать наконец нормальную семью. Если у Антуанетты появится внук, они наверняка воссоединятся. Тогда у них будет много денег, достаточно для того, чтобы Матильда немного расслабилась, разобралась, чего ей на самом деле хочется от жизни. Они встретились, когда она была свободной художницей, пробовала себя то в том, то в этом, но никак не могла найти русло, в которое могла бы направить свой потенциал. Этим она его и зацепила. Может, дети – это то самое русло? Сейчас она бы зашипела на него: хватит, Лотто, хватит этой бесконечной болтовни о детях. Они еще слишком молоды, к тому же из их компании всего несколько человек обзавелись детьми, и то ненамеренно.

На этом аргументе Лотто обычно сдавался. Сворачивал дискуссию и пытался отвлечь ее разными видео и выпивкой. Он думал, что вечеринка с дегустацией вина немножко ее взбодрит, но теперь ему стало ясно, что все, чего она хотела, – это спрятаться в своей норке и забраться на новый матрас в спальне с вышитыми занавесками.