Мэри Кайе - Далекие Шатры

Повсюду вокруг высились здания. Мемориальные чатри. Огромные пустые символические гробницы, построенные из местного песчаника и украшенные восхитительной затейливой резьбой; иные имели высоту в три или четыре этажа, и их воздушные, крытые куполами павильоны со сквозными узорчатыми стенками поднимались один над другим подобием фантастического карточного домика, возвышаясь над верхушками деревьев.

Каждая чатри была надгробным памятником одному из раджей Бхитхора и стояла на месте, где сожгли его тело. И каждая, на манер храма, располагалась вокруг водоема или фасадом к нему, чтобы любой пришедший помолиться мог совершить ритуальное омовение. Судя по всему, люди редко сюда наведывались: водоемы с зеленой стоячей водой изобиловали водорослями и ильной рыбой, а многие чатри лежали в руинах. Голуби, попугаи и совы свили гнезда в расселинах между камнями и среди источенного непогодой резного орнамента, украшающего цоколи, арки и купола; стайка обезьян прыгала по стенам, и в кронах деревьев гомонили, переругиваясь друг с другом, бесчисленные птицы, устраивающиеся на ночлег. Похоже, кроме птиц, обезьян и одинокого жреца, который читал молитвы, стоя по пояс в одном из водоемов, здесь не было ни души, и Аш осмотрелся по сторонам сосредоточенным взглядом генерала, составляющего план сражения.

Вон тот свободный участок определенно выбран под площадку для нового погребального костра: судя по многочисленным следам, испещряющим пыль, накануне его обследовала большая группа людей, которые исходили его вдоль и поперек, потом собрались вместе и довольно долго стояли и разговаривали, а затем ушли, не наведавшись ни в какую другую часть рощи. Эти следы свидетельствуют, что именно здесь кремируют очередного раджу и впоследствии построят чатри. Здесь достаточно места для нескольких тысяч зрителей, помимо главных участников представления, а также имеются превосходные условия для ведения прицельного огня, если стоять над толпой, например, на террасе находящейся поблизости чатри…

Сарджи дотронулся до руки друга и сказал шепотом, невольно понизив голос под влиянием царящей здесь тягостной атмосферы:

– Смотри, они повесили там чики. Как ты думаешь – зачем?

Аш перевел взгляд в сторону, куда указывал Сарджи, и увидел, что один этаж ближайшей чатри действительно закрыт чиками, которые висели между всеми колоннами, превращая второй сверху павильон в подобие маленькой комнаты.

– Наверное, для соблюдающих парду женщин, желающих посмотреть представление. Для жены и дочерей первого министра или кого-нибудь вроде. Оттуда им будет отлично видно, – сказал Аш и быстро отвернулся, содрогнувшись от омерзения при мысли, что не только невежественные женщины низкого происхождения, но и изнеженные высокородные дамы жаждут увидеть, как горят заживо две представительницы их пола, и почтут за великое благо присутствовать при сожжении.

Он обошел рощу по кругу, проходя между тесно стоящими чатри и безмолвными водоемами, в которых отражались стены, террасы и купола, возведенные задолго до эпохи Клайва и Уоррена Гастингса [44]. Когда он вернулся, центральную площадку уже накрывала густая тень.

– Пойдем отсюда, – настойчиво попросил Сарджи, зябко поеживаясь. – Это дурное место, а солнце почти зашло. Я не соглашусь задержаться здесь до ночи даже за все золото из сокровищницы раджи. Ты увидел все, что хотел?

– Да, все, – ответил Аш. – И даже больше. Теперь можно идти.

На всем пути до ворот Мори он не проронил ни слова, и Сарджи тоже не тянуло на разговоры. Пустынный, тесно окруженный деревьями город из гробниц нагнал на него больше страха, чем он хотел признаться, и он снова пожалел, что ввязался в это дело. Похоже, Ашок понял тщетность любой попытки спасти женщин в последний момент, но все же Сарджи не покидало тревожное ощущение, что у друга на уме еще что-то – какой-то план, который он намерен осуществить один, не обращаясь ни к кому за советом или помощью. Ну, если так, ничего не попишешь. Помешать ему невозможно. Но все закончится катастрофой, а в случае неудачи, как указал хаким, они все неминуемо погибнут. «Интересно, – подумал Сарджи, – сколько времени прождет Букта, прежде чем поймет, что хозяин и сахиб не вернутся?..»

Тем вечером на городских улицах было больше народа, чем обычно. Слухи о скорой смерти раджи дошли до всех селений и деревушек княжества, и подданные Бхитхора стекались в столицу, чтобы увидеть погребальный обряд, посмотреть на двух сати и возвыситься душой от своего присутствия при их переходе в ранг святых. На улицах только и говорили что о предстоящих церемониях, все храмы были битком набиты, и с наступлением темноты на площади перед дворцом собралась несметная толпа горожан и крестьян, глазевших на главные ворота Рунг-Махала в ожидании известий.

Даже угольщик и его тихая жена, похоже, заразились всеобщим возбуждением, потому что встретили своих постояльцев оживленной болтовней и градом вопросов, обнаружив неожиданную словоохотливость. Где они были и что видели и слышали? Правда ли, что они навещали чужеземного врача раджи, хакима из Каридкота, и если да, то сообщил ли он им какие-нибудь новости?

Знают ли они, что, когда умирает раджа Бхитхора, принято бить в большие бронзовые гонги, висящие в башнях на стенах Рунг-Махала, чтобы оповестить всех о кончине правителя? Если гонги загудят сегодня, в двух охраняющих город крепостях зажгут сигнальные огни, сообщая таким образом новость жителям всех селений и деревень Бхитхора, а в самом городе сразу же откроют все наружные ворота, чтобы душа правителя могла улететь прочь в любом угодном ей направлении – на восток или на запад, на север или на юг.

– А также чтобы город заранее могли покинуть все, кто хочет занять место у дороги, по которой понесут похоронные носилки, – сказал угольщик.

И добавил, что это разумная мера предосторожности, иначе люди, желающие оказаться в передних рядах, перед рассветом соберутся в великом множестве у ворот, устроят страшную давку и, вероятно, затопчут насмерть многих женщин, детей и стариков, когда стражники поднимут засовы.

– Я вот собираюсь пойти к Воротам сати и занять место во рву под стеной, – сказал угольщик. – Оттуда все будет хорошо видно, и я бы посоветовал вам сделать то же самое: тогда вы будете смотреть снизу и вам не придется вставать на цыпочки и вытягивать шею, пытаясь разглядеть что-нибудь поверх голов более высоких людей. Ах, зрелище будет поистине достойное внимания! Не часто представляется возможность увидеть рани с открытым лицом, а эта, говорят, красавица из красавиц. Хотя вторая, ее сестра по прозвищу Каири-Баи, неуклюжа и уродлива, – во всяком случае, я так слышал.