Антон Сорокко - Aprositus (Ненайденный)

Карлос Рейес по кличке Танцор выбрался на палубу. Привычным движением он проверил нож за поясом и поправил надетые на ноги чуни, в которых был спрятан запасной стилет, утаенный даже от Осборна. Этот стилет не раз приносил Танцору спасение, и он не расставался с ним даже на день, как с самым дорогим амулетом.

С потолка, раскачиваясь из стороны в сторону, навстречу Танцору бесшумно спускался трос подъёмника. Меньше, чем через две минуты Танцор уже был под куполом пещеры. Ловко соскочив на пол тоннеля и пригнувшись, он надел на глаза прибор ночного видения, вытащил из-за пояса кинжал и двинулся во мрак. Незнакомец не мог уйти далеко: на просмотр видео и принятие решения их командиру потребовалось не больше трёх минут. Плюс к тому, тоннель также был коротким. Но даже если неизвестного визитёра в тоннеле нет, Танцор был уверен, что без труда отыщет любопытного наверху, среди окружавших поляну эвкалиптов.

Когда солнце подошло к зениту, Герман с облегчением увидел на склоне горы свою спасительницу. Дочь вождя возвращалась одна, почти бегом, не оглядываясь назад и не подозревая, что за Германом кто-то следит. Получив угрожающее послание от «капитана Гонсальвеса», Герман уже больше не выходил из пещеры, всматриваясь то и дело в окрестности, однако, как и раньше, ничего подозрительного его глаз заметить на смог.

Когда девушка достигла плато, он готов был броситься к ней в объятия, однако выражение её смуглого, с тонкими чертами, лица его остановило. Девушка пребывала в не меньшем волнении, чем он сам.

– Ты нашла их? – спросил он, и девушка без перевода поняла, о чем именно он её спрашивает.

Она кивнула в ответ.

– Умница! – обрадовался Герман. Он чуть не подпрыгнул от радости. – И я тоже кое-что нашел!

Боязливо взглянув наверх, он втащил её за рукав под своды пещеры.

– Ты только посмотри! Я нашел древний тайник!

Он выложил перед ней папирусную карту, указывая рукой на открытый сундук позади себя. Увидев сундук, гуанчская девушка помрачнела ещё больше и стала что-то быстро лепетать на своём языке. Она взмахивала руками, указывая на пещеру и на небо, закатывала глаза и отчаянно качала головой в разные стороны. Оторопевшему, ничего не понимающему Герману вдруг стало казаться, что сегодня он сделал то, чего ему делать совсем не стоило.

Он взглянул на свою находку глазами туземки и ужаснулся от мысли, что она, наверное, считает его осквернителем древнего кладбища. Он совершенно точно вторгся в чужую реликвию, в память, в священную тайну, чтимую многими поколениями потомков умерших.

– Однако, минуточку! – воскликнул он по-русски. – А как же тогда быть учёным?! Что станет с наукой, если запретить раскопки городов, изучение гробниц фараонов и размораживание застывших костей мамонтов?! Я же не выкрал какие-нибудь драгоценности или золотые слитки, оставленные умершему на память! Я взял дневник и карту! Записи, которые покойный капитан делал для того, чтобы их кто-то потом прочёл! Иначе, он бы преспокойно их сжёг перед смертью! Ты знаешь, что он пишет в начале? «Если вы сейчас читаете эти строки, значит, я писал эту записку не зря»! Он хотел, чтобы кто-то нашел этот дневник! Возможно, сейчас он в своей могиле радуется тому, что я наконец-то прочёл то, что он написал почти пять сотен лет назад!

Тем не менее, объяснить такие материи разозлённой девушке было невозможно. Она вцепилась в старинную карту и, наверное, выдрала бы его из рук Германа, если бы у неё за спиной не раздался хлопок и от стены справа не отвалился плоский кусок базальта, с грохотом обрушившийся ей прямо под ноги. Ико недоуменно посмотрела на Германа, и вдруг стала оглядываться по сторонам.

«Ещё один камень?» – подумал Герман, сразу вспомнив о записке, но тут под его ногами послышался глухой удар, и над землей стало подниматься облачко желтой пыли.

Герман, наконец, сообразил, что происходит и, схватив гуанчскую принцессу за руку, с силой рванул её к земле, в укрытие из торчащего из земли куска какой-то рыжеватой вулканической породы. Над камнем тут же взлетело ещё одно облачко песка. Сомнений не оставалось: по ним вели прицельный огонь из огнестрельного оружия.

Быстро оглядевшись и сориентировавшись, что стреляют с соседнего плато, Герман на корточках, не выпуская руку девушки из своей, пополз вглубь погребальной пещеры. С сожалением взглянув на сундук и вспомнив об оставшихся там сокровищах, Герман засунул спасённую карту капитана Гонсальвеса поглубже под рубашку. Безмолвные мумии всё также возлежали на своих постаментах, но в их фигурах, казалось, чувствовалось неудовольствие от присутствия в их обиталище живых людей и от потревоженного стрельбой покоя. Дочь гуанчского вождя озиралась по сторонам, со зрачками, расширенными то ли от темноты, то ли от ужаса, оглядывая расставленные повсюду плиты с покойниками и уходящие вверх ярусы погребальных пещер. Герман вдруг понял, что девушка никогда раньше здесь не была. Хотя неизвестно, чего она испугалась больше – мертвецов или погони.

Пятясь, как крабы, они, наконец, укрылись за надёжной базальтовой стеной. Выстрелы вроде бы прекратились: Герман не видел ни одного поднимавшегося от земли столбика пыли. Самого стрелявшего или стрелявших тоже видно не было. Должно быть, стреляли по ним с очень большого расстояния. Скорее всего, по той же причине меткостью огонь не отличался.

Уже не скрываясь, почти бегом, Герман и девушка уходили вглубь пещеры. На рассвете Герман не осмелился зайти в пещеру так далеко, поскольку здесь царила кромешная темнота. В действительности же, погребальная пещера оказалась ещё больше, чем он предполагал. Они бежали в самый дальний и тёмный её угол. Каменистый неровный пол, заставлявший непривычного к подобным ландшафтам Германа постоянно спотыкаться, уходил вниз. Своды пещеры так же становились всё ниже, и в итоге она превратилась в низкий тоннель, уводивший беглецов к крошечному отверстию в противоположной от входа стене. В отверстии просвечивало голубое канарское небо.

Герман готов уже был встать на четвереньки, настолько низким становился свод, когда за очередной свисающей сверху скалой пещера расширилась, а потолок прибавил несколько метров высоты. Выход был близок: Герман различал зеленые холмы, за которыми блестел серебряной рябью океан.

Он посмотрел на свою спутницу. Держа его за руку, рядом бежала смуглая черноволосая девушка, завернутая в светло-желтые шкуры неведомых ему животных. На минуту ему показалось, что он знает её уже тысячу лет, что однажды они уже бежали вот так по бесконечному каменистому тоннелю навстречу морю, держа друг друга за руку, ощущая каждую частичку уставших, ободранных камнями и острыми ветками тел, облизывая пересохшие губы, ища в видневшемся впереди куске голубого неба спасение и покой.