Рональд Х. Бэлсон - Исчезнувшие близнецы

Лиам, Кэтрин, Ширли и мисс Купер устроились в конференц-зале.

– Прошу прощения за неподобающее поведение мистера Вудварда, – извинился Ширли. – Он просто защищает свою мать. Вы же знаете, что она пережила войну.

– Знаю.

Ширли продолжил:

– Могу я узнать, какие отношения связывают вас с миссис Вудвард?

– Отношения между адвокатом и клиентом, – сдержанно ответила Кэтрин, которая сидела спокойно, сложив руки перед собой на столе.

– Она официально наняла вас и заплатила предварительный гонорар?

– Это вас не касается.

– Знаете, а может и коснуться. Я, как вы понимаете, представляю интересы мистера Вудварда на основании общей доверенности.

– Я могу с ней ознакомиться? – поинтересовалась Кэтрин.

Мисс Купер достала из портфеля документ и передала его через стол. Кэтрин прочла доверенность и вернула ее назад.

– Срок доверенности два года как истек, – сказала Кэтрин. – Согласно ей требуется согласие Лены, чтобы продать бизнес мужа после его смерти. Здесь нечего обсуждать.

– Очень проницательно, – заметил Ширли. – Но мой клиент уверяет, что у него есть более поздняя копия. К сожалению, я пока ее не видел.

– У вас есть что добавить? – поинтересовалась Кэтрин. – В противном случае наша встреча окончена.

Ширли вновь поднял руки в знак капитуляции.

– Послушайте, мы можем говорить откровенно? Мать Артура очень слаба. В столь преклонном возрасте ее преследуют призраки и сказки. И дело не только в деньгах, речь идет о том, чтобы удержать ее в границах реальности. Профессия накладывает на вас определенные обязательства. Как адвокат, вы не можете вести ее некой иллюзорной дорогой без всяких обоснованных шансов на положительный исход.

– У вас все?

Ширли вздохнул и покачал головой. Потом кивнул своей помощнице, которая тут же вытащила из портфеля очередной документ.

– Я надеялся избежать этого, но вот иск о признании вашей клиентки недееспособной. В нем идет речь о признании миссис Вудвард недееспособной в связи с расстройством психики и о назначении Артура Вудварда ее опекуном. И распорядителем ее имущества. Уже в понедельник мы подадим этот иск в суд, если я не дождусь от вас звонка. Уверен, вы меня понимаете.

– И вы посмеете подать подобный иск и лишить эту мужественную женщину имущества и достоинства, как поступили нацисты семьдесят лет назад? Неужели Артур хочет упрятать ее в дом престарелых? У вас совесть есть?

– У меня есть клиент, который очень щедро платит.

Лиам вскочил с места:

– Убирайтесь к черту из этого кабинета! Адвокатишка-прощелыга!

– Не смейте называть меня…

– Пошел вон! Или уходишь, или вылетишь отсюда. Немедленно!

Ширли посмотрел на Кэтрин:

– Мне действительно уйти, миссис Локхарт?

Кэтрин улыбнулась:

– Вам лучше его послушаться.

Ширли собрал свои бумаги:

– Вы совершаете огромную ошибку.

Лиам обошел стол.

– Хорошо, я уже ухожу, ухожу…

Ширли схватил пальто и поспешил к двери.

Кэтрин тяжело опустилась на стул. В глазах у нее стояли слезы.

– Может быть, стоило попытаться его образумить? Теперь ситуация осложнилась.

– Неужели ты действительно думаешь, что разговор привел бы к чему-нибудь? У этого Ширли приказ от клиента, который очень щедро платит.

– Мне так жаль Лену. Я должна связаться с ней и предупредить.

Кэтрин взяла телефон и набрала номер. Лиам откинулся в кресле, вцепился в подлокотники и покачал головой.

– Лена! – произнесла Кэтрин в трубку. – Я только что встречалась с адвокатом Артура. – Она помолчала, слушая ответ. – Знаю. Согласна. Нет, не думаю, что удастся от него отмахнуться. Вы можете прийти завтра утром? – Снова молчание. – Отлично! Тогда до встречи.

– В десять утра у меня назначена встреча с Леной, – сообщила Кэтрин.

– В таком случае у нас полно времени, чтобы позавтракать, – ответил Лиам, спокойно разбивая три яйца. Рядом стояла тарелка с беконом, накрытая салфеткой.

– Если ты не возражаешь, я бы съела тост. Меня что-то подташнивает.

– Тебе нужен белок. Что толку в тосте? В подсушенном хлебе? Что полезного в нем для моего малыша?

– Это единственное, что я смогу проглотить. – Она подавила отрыжку. – Что ты нарыл вчера о семействе Вудвардов?

– Все, как ты и думала, за исключением того, что инвестиционная компания «Ди-Эм-Даблю-Инкорпорейш» – сокращенно от Д. Моррис Вудвард – оказалась намного более успешной, нежели мы ожидали. В прошлом году ее продали за семьдесят пять миллионов долларов компании «Прогрессив».

Кэтрин кивнула:

– Следовательно, речь идет о внушительном имуществе.

– И очень веской причине, по которой Артур хочет наложить лапу на мамины денежки. До продажи он был вице-президентом «Ди-Эм-Даблю». Когда компанию продали, Артур занял должность консультанта в «Прогрессиве», но продержался там всего полгода. Насколько мне удалось узнать, он не очень-то пришелся ко двору и его попросили уволиться.

– Вот так сюрприз! Тебе удалось узнать, какая часть из семидесяти пяти миллионов от продажи компании перешла к Артуру?

Лиам покачал головой:

– Это частная компания. Они не обязаны сообщать доли пайщиков или их дистрибуции. Как я понимаю, Артур процветает. Он живет в Баррингтоне в доме за десяток миллионов долларов. А еще у него есть место на бирже, он торгует от имени «Артур Вудвард Инвестментс». Но Лена является единственной наследницей состояния мужа по условиям завещания, представленного в суде по делам о наследстве. Имущество, которое переходило по наследству, было небольшим. Но это совершенно ничего не означает. Насколько я понимаю, у Лены с мужем был сложный план наследования и все находилось в совместном владении – возможно, через некий трастовый фонд, – а потом все имущество перешло к Лене как пережившей супруга, без обращения в суд.

– Значит, Артур мог ничего и не получить в случае смерти отца?

– Возможно, и нет, но он мог получить часть от продажи компании.

– Странно. Если он катается как сыр в масле, то почему хочет наложить лапу на деньги матери?

– В голову приходит две причины.

Лиам выложил яичницу на тарелку, добавил несколько кусочков бекона и подошел к столу, но Кэтрин протестующе подняла руку.

– Лиам, пожалуйста, не ставь это на стол. Серьезно, мой желудок не выдержит. Ты не можешь поесть в сторонке? – Она отвернулась и замахала руками. – Запах… Прости…

Она выбежала из кухни и бросилась по коридору.

Через несколько минут Лиам заглянул в гостиную:

– Ты как?

– Прости. Сегодня утром твой малыш не хочет яичницу с беконом.

Лиам улыбнулся:

– Что ж, вернемся к Артуру. Почему он хочет наложить лапу на мамины денежки? Мои версии следующие. Первая: несмотря на то что Артур Вудвард кажется богатым, мы точно не знаем его настоящего финансового положения. Я не обнаружил ничего противозаконного – ни тяжб, ни судебных разбирательств, у него хорошая кредитная история, – но, возможно, сведения о его состоянии преувеличены. Он живет на широкую ногу. Его сегодняшние вложения могут быть очень рискованными, а может, он не в силах разобраться в некоторых рыночных позициях компании. Кто знает? Все, что нам известно: он мог бы взять кредит для каких-то финансовых сделок, мог бы убедить остальных увеличить кредитный лимит на том основании, что он унаследует родительское состояние.