Дин Кунц - Эшли Белл

Она никогда тут не бывала, но в то же время дом казался ей знакомым. В ее памяти остался обрывок воспоминания об Эшли Белл, которая стояла у центрального окна. Голос, принадлежащий девочке, возможно, самой Эшли, сообщил ей – она захочет остановить здесь машину. Биби не могла, не имела права отступить. Ее спасли от рака для того, чтобы она спасла жизнь Эшли. Она одна стоит между Смертью и девочкой двенадцати-тринадцати лет.

Лежавшая на земле дверь заскрипела под ногами. Избежать скрипа было невозможно, но Биби постаралась проскочить это место как можно быстрее. Никто не окликнул ее, не спустился посмотреть, кто бы мог здесь шуметь. Дом утопал в тиши.

Войдя в него, Биби одновременно погрузилась в странное состояние знания и незнания. Это было чистой воды дежавю, когда человеку представляется знакомым то, что он видит впервые. Более того, Биби не только казалось здесь все знакомым, она даже могла предугадать, что именно обнаружит за очередным поворотом. Постирочная – справа по коридору. Верно. Большая кладовка – слева. Верно. Впереди должна быть кухня. В точку! Вот только, зная, какая комната будет следующей, Биби не помнила, чтобы здесь бывала.

Как для XXI века, на кухне все было очень устаревшим. Ни тебе микроволновки, ни посудомоечной машины. Газовая плита и маленький холодильник с надписью «Электролюкс» на дверце. Ему, должно быть, много десятков лет, но внешне он кажется почти новым, по крайней мере, к нему очень бережно относились.

В других комнатах мебель в стиле арт-деко выглядела излишне громоздкой, хотя отличалась опрятностью. Изготовлена она была из красного дерева с острова Амбон, но встречались тут и предметы обстановки, покрытые черным лаком. Даже в свое время эта мебель стоила немалых денег. Теперь же она превратилась в объекты страсти коллекционеров. То там, то тут Биби обнаруживала перевернутый стул или столик, однако большинство предметов мебели стояло на своих местах. Стёкла изогнутого вперед серванта были разбиты, но содержимое осталось целым. Погром не был систематическим. По-видимому, люди, его натворившие, пришли сюда с другой, намного более важной целью и учиняли свой вандализм между делом.

Из гостиной Биби вошла в прихожую, выходящую окнами на север. Краешком глаза она заметила слева темную тень, метнувшуюся прочь. Высокая, худая, ссутуленная фигура. Сжимая обеими руками пистолет, девушка порывисто развернулась, но никого не увидела. Если бы там на самом деле кто-то был, она услышала бы звук быстрых шагов, скрип темно-красных половиц и затрудненное дыхание, но ничто не потревожило необычную тишину, царящую в этом доме. К тому же фигура двигалась со скоростью, превышающей любые разумные предположения: прихожую она пересекла за долю секунды.

Окно из воспоминания Биби, у которого Эшли стоит в белом платье с бледно-голубым кружевным воротником, находилось на третьем этаже. Девушка преодолела один пролет лестницы, за ним другой. Когда она уже почти добралась до второго этажа, черный силуэт возник перед ней и в мгновение ока проскочил мимо, метнувшись вниз. Биби даже не была уверена, что это человек. Нечто не коснулось ее, но от него повеяло леденящим душу холодом. Биби едва не потеряла равновесие. Она прижалась к перилам, удерживаясь на ногах, и глянула вниз: тень, промелькнув по последним ступенькам нижнего пролета, скрылась из виду.

Девушка не знала, тот ли это дух – если слово «дух» приемлемо для описания того, чему только что стала свидетельницей, – которого она видела в прихожей на первом этаже, но откуда-то ей было известно: по дому он носится не в припадке злобы и ярости. Нет, это измученная душа, претерпевшая множество страданий, доведенная произошедшим до крайней степени отчаяния.

Когда Биби дошла до второго этажа, то увидела на ковровой дорожке мертвого человека, лежавшего на спине. Судя по всему, его забили насмерть дубинками люди, испытывающие от совершаемого ими насилия истинное упоение. Одежду его пропитала кровь. Лицо и череп изувечили до такой степени, что Биби тотчас же отвернулась.

Его преступление состояло в том, что он посмел себя защищать. Биби не понимала, откуда, но она это точно знала.

Если Эшли Белл все еще находится в этом доме, девочка может сейчас быть на третьем этаже, в комнате с окном из ее воспоминания.

Сердце громко стучало в груди. Чувствуя себя водолазом в скафандре, всплывающим на поверхность через бесконечные сажени воды, сомкнувшиеся над головой, Биби продолжила взбираться вверх по лестнице. Пистолет казался ей настолько тяжелым, что ныли запястья рук.

Сидя на кухне дома Биби, Пэкстон постоянно думал, что ему нужны свечи. Его бы воля, он поставил бы на стол с полдюжины, если не больше, свечей в стеклянных подсвечниках, хотя сейчас было лишь пятнадцать минут третьего после полудня, солнце ярко светило прямо в окно, а сложившаяся атмосфера совсем не напоминала романтическую. Несколько раз ему казалось, будто в воздухе витает сильный аромат роз, несмотря на то что нигде в квартире он их не нашел, освежителем воздуха Биби, насколько он знал, тоже не пользуется, поэтому объяснить фантом запаха роз мужчина не мог. То же самое Пэкстону казалось в больничной палате, когда в его голове звучал ее голос.

Запах цветов вновь ударил ему в нос после того, как он озадаченно уставился на крошечный полиэтиленовый пакетик, хранящий кусок высохшей человеческой кожи с пучком густых седых волос, которые прилипли у корней запекшейся кровью.

– Если мы ищем не-Биби, – промолвил Пэкстон, – то это как раз оно самое.

– И да и нет, – сказал Пого. – В день похорон ее дедушки…

– Капитана?

– Ну да. С кладбища все вернулись в бунгало поминать покойного. Ну, знаешь, все как обычно: еда, выпивка и воспоминания. Собралось человек семьдесят, может, восемьдесят. Толчея. Шум. Я нигде не мог найти Бибс. Она куда-то пропала. Она очень любила старика. Тогда я подумал, что ее надо искать на берегу океана. Пошел к «уголку вдохновения» и обнаружил ее сидящей на скамейке. Бибс меня не замечала до тех пор, пока я не уселся рядом с ней. В руках она держала вот этот пакетик.

– Это его волосы? – спросил Пэкс.

– Да. Из-за аневризма случился разрыв тканей. Старик, по-видимому, как раз вставал, когда с ним все это произошло. Во время падения Капитан ударился головой прямехонько о твердый угол стола. На нем прилип кусочек его кожи с волосами. Бибс, когда нашла его тело, взяла эту кожу и сохранила.

– А зачем? Совсем на нее не похоже. Слишком… мрачно.

– Она мне не объяснила, а я спрашивать не стал. Мы всегда делились друг с другом своими секретами, но у каждого было право задействовать принцип минимальной осведомленности. Никто из нас после этого не пытался лезть к другому с расспросами. Она попросила меня никому не рассказывать. Я пообещал и сдержал свое обещание до сегодняшнего дня. Тогда мне было восемь, а ей – десять. Биби учила меня, когда с детской доски я перебрался на шортборд. Она была для меня все равно что богиня. Биби и сейчас для меня почти богиня, сейчас и всегда будет. У богинь должны быть тайны. Это часть их образа. Если ты выведаешь тайну богини, ты умрешь.