Элена Ферранте - История нового имени

Стефано обхватил Рино обеими руками, как танцор классического балета партнершу, и, хотя они были одного роста и весили примерно одинаково, а Рино изворачивался, вопил и плевался, с невероятной силой приподнял его над полом и швырнул об стену. Лила, оглушенная, наблюдала эту ужасную сцену. Вслед за тем Стефано вцепился в руку ее брата и по полу поволок к двери, открыл ее и сбросил упирающегося Рино с лестницы. Лила, опомнившись, повисла на спине мужа и умоляла его успокоиться.

Но это было еще не все. Стефано вернулся в квартиру, и тут Лила поняла, что он собирается и маленького Дино сбросить вслед за отцом. Она набросилась на него и, царапая ногтями его лицо, закричала что было сил:

— Это ребенок, Стефано, это всего лишь ребенок!

Стефано остановился и тихо сказал:

— Мне все это до смерти надоело. Я больше не могу.

Это было трудное время. Рино перестал бывать у сестры, но Лила не хотела отказываться от занятий с Ринуччо и Дино и в тайне от Стефано стала сама ходить к брату. Пинучча пыталась ей мешать, и Лиле приходилось ей объяснять, что она развивает в детях способности к вниманию и тренирует им пальчики. Она даже призналась, что мечтает собрать для своих занятий всех детей квартала. «Ты чокнутая, — ответила ей Пинучча. — Мне нет дела до твоих затей. Хочешь отнять у меня ребенка, сожрать, как ведьма? Пожалуйста, сколько хочешь. Мне он не нужен, я никогда его не хотела. Твой брат испортил мне жизнь, а ты портишь жизнь моему брату. Правильно он наставляет тебе рога, так тебе и надо!»

Лила пропустила ее слова мимо ушей.

Она не стала выпытывать у золовки, что та имеет в виду, и лишь махнула рукой, словно отгоняла муху. Взяв на руки Ринуччо, она ушла, искренне жалея племянника.

Но дома на нее вдруг накатил страх. Если Стефано ходил к проституткам, ее это мало волновало, даже наоборот — не будет приставать к ней. Но после слов Пинуччи она испугалась за сына: если Стефано завел любовницу, он захочет проводить с ней дни и ночи. Вдруг он выгонит ее из дома? До сир пор вероятный разрыв с мужем казался ей спасением, то теперь она боялась, что потеряет и дом, и деньги, и свободное время — все, что позволяло ей растить ребенка в самых лучших условиях.

Она стала плохо спать. Как знать, может, вспышки гнева Стефано свидетельствовали не только о его взрывном характере, связанном с дурной кровью? Может, он и правда влюбился в другую, как она когда-то влюбилась в Нино, и жизнь в клетке брака и отцовства стала для него невыносимой? Сколько бы Лила над этим ни размышляла, она не знала, что ей теперь делать. Она понимала, что должна решиться и взглянуть правде в глаза, но продолжала тянуть, надеясь, что Стефано, увлеченный любовницей, оставит ее в покое. Она убеждала себя, что ей надо потерпеть еще пару лет, пока не сформируется личность мальчика.

Она снова стала следить за чистотой в доме, готовила ужин и накрывала на стол. Но после скандала с Рино Стефано так и не смягчился; он вечно ворчал и ко всему придирался.

— Что случилось? — спрашивала Лила.

— Деньги.

— И только-то?.

— Что значит — и только-то? — возмущался Стефано.

Для него все жизненные проблемы сводились к деньгам.

После ужина он подбивал баланс и ругался сквозь зубы: новая лавка уже не приносила прежнего дохода, Солара, в особенности Микеле, вели себя так, словно обувной бизнес принадлежал теперь только им, и забирали всю прибыль себе, даже не ставя в известность ни его, ни Рино, ни Фернандо. Старые модели «Черулло» для них за гроши выпускали пригородные фабрики, а разработку новых моделей «Солара» они поручали известным мастерам, которые на самом деле лишь вносили небольшие изменения в рисунки Лилы. В результате маленькая фабрика Рино и Фернандо неудержимо двигалась к банкротству, таща за собой Стефано, который вложил в нее собственные средства.

— Поняла?

— Да.

— А раз поняла, отвяжись от меня.

Но Лилу его доводы не убеждали. У нее складывалось впечатление, что муж нарочно преувеличивает трудности, возникшие не вчера, чтобы скрыть подлинные причины своего недовольства и неприязни к ребенку, которую он с каждым днем демонстрировал все откровеннее. Он обвинял Лилу во всех смертных грехах, но особенно в том, что она испортила его отношения с Солара.

— Что ты ему сделала, этому чертову Микеле, что на меня взъелся? — крикнул он как-то раз.

— Ничего, — ответила Лила.

— Быть того не может. Он без конца тебя поминает, а зло срывает на мне. Сходи к нему и выясни, что ему нужно, не то я вам обоим шею сверну!

— А если он хочет меня трахнуть, мне что, лечь под него? — резко спросила Лила.

Через секунду она пожалела о том, что у нее вырвались эти слова, — обычно ей хватало выдержки презрительно промолчать, — но было уже поздно, и Стефано влепил ей пощечину. Лила ее почти не заметила — Стефано ударил ее не всей ладонью, а лишь кончиками пальцев, — но то, что он сказал потом, задело ее намного больнее.

— Вот ты все читаешь, все учишься, но в душе ты все та же похотливая сучка. Меня от тебя с души воротит.

После этого случая он стал приходить домой все позже и позже. По воскресеньям вместо того, чтобы спать до полудня, как он привык, он уходил из дома ни свет ни заря и пропадал на весь день. Если Лила заговаривала с ним о домашних проблемах, он впадал в ярость. Например, с наступлением жарких дней она спросила у него, как он собирается организовать для Ринуччо отдых на море.

— Сядешь на автобус и съездишь на ближайший пляж, — ответил он.

— Почему ты не хочешь снять нам дом? — возмутилась Лила.

— Зачем? Чтобы ты там трахалась с кем попало с утра до вечера?

Он вышел из дома и вернулся только наутро.

Через несколько дней все выяснилось. Лила с коляской отправилась в центр. Она искала книгу, на которую ссылался автор той, которую она читала, но в книжных ее не было. Немного уставшая, она дошла до пьяцца Мартири и решила зайти к Альфонсо, который с большим удовольствием распоряжался в магазине, попросить его о помощи. У входа она столкнулась с красивым, элегантно одетым молодым человеком, которого звали Фабрицио. Это был не клиент, а друг Альфонсо. Лила остановилась немного с ним с поболтать — оказалось, он знал кучу вещей. Они поговорили о литературе, об истории Неаполя и о детском образовании; последняя тема была Фабрицио особенно близка, потому что он писал по ней диплом в университете. Альфонсо молча слушал их разговор, а когда Ринуччо заплакал, взял его на руки и начал баюкать. Тут появились покупатели, и Альфонсо переключился на них. Лила еще немного поговорила с Фабрицио — она уже так давно не общалась с человеком, способным поддержать интересную беседу! Фабрицио начал прощаться, и Лила с детской бесцеремонностью расцеловала его, а затем и Альфонсо в обе щеки.