Владан Десница - Зимние каникулы

Итак, в воскресенье вечером, перед тем как выйти, я хорошенько проверил, выключен ли приемник. И абсолютно убежден, что я его выключил. Могло случиться, что я открыл газовую конфорку, оставил включенной плитку, на которой кипятил себе чай. Могло случиться, что я позабыл запереть входную дверь (из-за этого я подчас возвращаюсь с лестницы, иногда даже два раза). Но в том, что приемник выключен, я был абсолютно уверен. Понятно, почему именно на это я обратил особое внимание: ведь днем со мной уже произошла такая штука. Помню даже, что для большей уверенности я постарался запомнить последнюю фразу диктора: «Эта инфекция когда-то являлась подлинной напастью для садоводов, но теперь мы располагаем целым рядом эффективных средств против нее, и среди них самым удачным оказался…» Тут я повернул ручку, оборвав диктора на полуслове. А спускаясь по лестнице, повторял про себя эту фразу, гадая, как же называется «самое удачное средство». Мог бы хоть ради названия дослушать! Досада грызла меня, что я этого не сделал.

Представьте, следовательно, мое изумление, когда вечером, вернувшись домой, я нашел свой радиоприемник включенным! Еще на лестнице я услыхал приглушенные звуки танго. И подумал: уж наверняка это не у меня! Охваченный любопытством, я отпер дверь. Но это происходило у меня: уже из передней я увидел освещенную шкалу аппарата. Он очень негромко играл это свое танго — но играл.

Признаюсь, мне стало как-то не по себе. Я тщательно осмотрел квартиру, заглядывая в каждый угол, полез даже под кровать. Первым делом я, конечно, подумал, что в мое отсутствие кто-то ко мне забрался. Уборщица, что приходит дважды в неделю, имеет скверную привычку оставлять незапертой дверь на балкон, где она хранит щетки, мусорное ведро и тому подобные орудия труда. Мне всегда казалось, что преступнику легче всего проникнуть ко мне оттуда — это словно бы специально приготовленный для него вход. Однако дверь на балкон была заперта. Тогда я решил, что забыл закрыть входную дверь, и этот тип, войдя в квартиру, закрыл ее за собой… Но в квартире никого не было! Я снова все проверил — нигде никаких следов. Если б он вышел в подъезд, то дверь за ним осталась бы незапертой. И тем не менее радиоприемник был включен! Он играл — правда, тихо, приглушенно, — но играл. Я задумался: может, испорчена клавиша включения? Может, она разболталась, может быть, я на нее плохо нажал, и, когда напор тока возрастает, по вечерам, когда хозяйки заканчивают готовить ужин (не это ли называют «напряжением»? Я слабо разбираюсь в физике), усилившееся напряжение, возможно, само способно включить разболтанную клавишу? Я решил завтра же утром, по пути на работу, расспросить электромеханика на углу. Мы знакомы, я ремонтирую у него свою плитку, когда она перегорает. Симпатичный человек, пузан, весельчак, он всегда приветствует меня словами: «Добрый день, господин сосед!..» Я выключил приемник и лег спать.

Утром я заглянул к электромеханику.

— Аусгешлоссен! [44] Исключено, ни в коем случае! (нем.) — прервал он меня, едва я начал свой рассказ. Должно быть, клиенты часто спрашивали его о подобных вещах. Не знаю почему, но мысль о том, что у меня есть неизвестные товарищи по несчастью, доставила мне удовольствие.

Ничего не поделаешь, по-видимому, я все-таки позабыл выключить свой радиоаппарат! Случается, человек только лишь подумает о том, что надо сделать, а после ему кажется, будто он и в самом деле это сделал. Это было единственным приемлемым объяснением происшедшему. Впрочем, возможно, что есть и другие, недоступные пока нашему разуму.

Будучи холостяком и человеком не слишком компанейским, я развлекаюсь, подбирая различные варианты решений даже в таких делах, которые меня непосредственно не касаются, и придумывая разные комбинации, которые могут подтолкнуть к объяснению и пониманию подобных явлений. Иногда же я размышляю о вещах, которые не произошли, но лишь могли произойти. Замечу на улице или услышу от сослуживцев какой-нибудь пустяк, мелочь какую-нибудь, незначительную историю, странный случай — и начинаю думать о них, продолжая мысленно их дальнейшее течение и развитие. Представлю, например, что не хватает какой-нибудь мелкой детали или же все произошло чуть-чуть иначе, чем на самом деле, — и вытягиваю, вытягиваю дальнейшую нить, вывожу, вывожу следствия, — порой просто не верится, какие чудные события становятся возможными, какие непредвиденные результаты получаются и какие неожиданные финалы венчают доведенные до конца подобные истории! Повторяю, достаточно едва изменить какую-либо случайную, на первый взгляд совершенно нейтральную мелочь — и возникает подлинная трагедия.

А случай умеет создавать странные вещи! Настолько странные, что их не под силу придумать человеческой фантазии. Вот, например, довелось мне услышать такое.

Остались дома трое детей, одни, — мать пошла по магазинам, отец на работе. И, поскольку дети на выдумки горазды, все трое забрались в большой сундук, чтобы удивить маму и заставить ее поискать их, когда вернется. Услыхали шаги на лестнице, подумали, верно, что это она. Войдет, удивится, станет сперва искать по комнатам, потом замрет посреди кухни, спрашивая себя: куда ж это они подевались, озорники? А они тогда разом, как индейцы, закричат из своей засады: «Ага-а-а, попалась!..» Но по воле случая вышло так, что это была не мама, а соседка с третьего этажа. А сундук по воле случая оказался с замком того образца, какие имеют только старинные сундуки, с «собачкой», что падает сверху и намертво запирает крышку. (Почему эти проклятые замки не снабжены бородкой под ключи, как чемоданы, и их нельзя иначе открыть?!) Короче говоря, дети оказались в сундуке, точно в мышеловке. Они кричали, вопили изо всех сил, обезумев от страха, упирались слабыми своими спинами в крышку, но, ясное дело, безуспешно. Если бы по воле случая именно в эту минуту соседка, госпожа Резика, заглянула за щепоткой соли (она то и дело заглядывает за чем-нибудь, мама всегда на нее за это сердится), ничего бы не случилось: она вошла бы в квартиру (ибо входная дверь не запирается, просто снаружи есть штырь, с помощью которого можно поднять щеколду), услыхала бы крики и запросто подняла бы крышку. Дети выскочили бы с выпученными глазами, может, стали бы умолять ее не рассказывать маме, она бы им пообещала этого не делать, однако все равно рассказала бы, попросив не наказывать их слишком строго: ведь дети и без того в дальнейшем боялись бы этого сундука как черт ладана. Однако по воле случая в ту минуту госпоже Резике соль не понадобилась. Словом, не будем излишне многословны, каждый может себе представить, что пережила мать, обнаружив своих детей задохнувшимися в сундуке. Нетрудно представить, как она повсюду искала их, как ей приходили в голову различные, самые невероятные предположения, как она заглядывала в каждый уголок и закуток, в самые нелепые места, прежде чем заглянула туда, где они находились. Более того, трудно даже представить, когда ей пришло бы в голову именно там их искать и что, кроме случайности, могло побудить ее заглянуть именно в сундук. Причем, скорее всего, на другой, а то и на третий день.