Бертран Блие - Вальсирующие, или Похождения чудаков

Одуревшие клиентки будут обращаться к нам: «Месье Пьеро, месье Жан-Клод, не взглянете ли вы на корни моих волос?» Чаевые мы станем брать натурой – одну трахнем там, другую сям, но не слишком утомляя себя из-за высоты. И вы, друзья, тоже получите свою долю. Нашим шлюхам все будет очень нравиться, они будут просить добавки, придется аж выталкивать этих подстриженных телок вон. В часы, когда наше заведение закрыто, мы будем спать на матрасах, набитых бабками, убаюкиваемые водой, стекающей из ледников над нашими головами. У вас еще не разыгрался аппетит?

Только не считайте это началом чего-то нового в нашей жизни, не ошибитесь на сей счет. Нет, это никакая не революция! Мы не намерены ничего менять. Ни к чему это! Все равно будет плохо пахнуть. Нельзя прогнать запах дерьма, опрыскивая его духами. Никто не станет есть в сортирах – там тесно и дурно пахнет. Оставим на месте нынешний порядок вещей. Нас он вполне устраивает. Единственное, о чем мы просим, – получить право не иметь с ним ничего общего, питаться в другом месте. Главное – располагать небольшой командой. Эгоизм – вот что важно. Ублажать себя любимого, и точка. Не делать другим подарков. Бардак начинается, когда прибегают к дележке. Казаться симпатягами совсем не трудно. Да к тому же не бог весть какое преступление употреблять бабашек, делиться деньгами, брать взаймы машины. Неужели вы назовете это преступлением? Кому от этого плохо, спрашиваю вас? На кой ляд нашему фрицу этот «порш»? У него есть страховка. Другое дело – мы. Что с нами будет после отсидки? Кто возместит нам то, что у нас украли? И чем?

Мне неохота оказаться в карцере! Не испытываю никакого желания лизать задницы надзирателям! Я не хочу ходить по нужде на глазах у бандюг, которые станут посмеиваться надо мной. Не хочу, чтобы меня употребил самый сильный из них, пока остальные держат связанным по рукам и ногам! Раздвиньте стены, окружающие меня! Если я не смогу любоваться горизонтом, то не выдержу. При одной этой мысли я заболеваю клаустрофобией! Можете записать на свой счет еще одного жмурика. И не понадобятся ни гвоздь, ни разбитое стекло, крови тоже не будет, я не напачкаю. Я просто стану гнить от закупорки кишечника, упиваясь, как печальная обезьяна, своей мочой. Теперь понимаете, почему мы спасаемся бегством? Мы оба, Пьеро ведь единственный член моей семьи. Не разлучайте нас, иначе я способен на худшее…

А в данный момент и не пытайтесь это делать, вы рискуете угробить себя на вираже. При скорости 180 км/час боль бывает страшная, шлем раскалывается, как яичная скорлупа. Имейте в виду, что на этом «порше» я могу обогнать всех полицейских мира. Это совсем не сложно, ведь у моторизованных полицейских куча детей, они невольно тормозят. Известно, что жандармы размножаются особенно быстро. За исключением некоторых олухов, которые по глупости уселись на взрывчатку.

Сейчас, несмотря на всю осторожность, я никак не могу отказать себе в том, чтобы не сбавлять скорость. Машина так прекрасно слушалась меня. Сидя в такой штуковине, просто непростительно считать булыжники. Это было бы настоящим преступлением. Приходится высвобождать все ее лошадиные силы. На малой скорости она чувствовала бы себя несчастной. К тому же, могу заверить, после мотороллера ощущаешь особую раскованность.

Я пошел на невероятный риск – добраться до Тулузы без остановок. Чем быстрее едешь, тем меньше боишься. Раз уж пошел на риск, то все идет как по маслу. Страх гнездится в мускулах. Но если их разогреть, он уступает место смелости. К тому же мы едем в машине человека, который в это время трахается. А это очень стимулирует. Мы мчались, не разговаривая, мотор совсем разбушевался. И сиськи агента по недвижимости мелькали перед моими глазами на каждом вираже. Мне казалось, что я вижу, как руки фрица лапают прекрасные и волнующие груди партнерши. Приходилось всякий раз нажимать на газ, чтобы их догнать, чтобы в них погрузиться.

Вопрос : Вы что, совсем спятили?

Ответ : Мы же вам объяснили, что взяли вас с условием, что вы заткнетесь…

Вопрос : Вам же известно, что, если случится авария, вы попадете в тюрьму. Такие мальчики, как вы, всегда глупо попадаются.

Ответ : Не смейте говорить о тюрьме! Это не по нашей части… Никакой аварии не будет. Мы осторожны.

Вопрос : А вы думаете о людях в деревнях? О тех, кто пересекает улицу, не оглядываясь по сторонам?

Ответ : Пусть, как все, сидят у телика! Сегодня вечером показывают потрясный фильм. Нечего мешать людям, которые спешат на свидание! Берегитесь, мчится ралли! Пусть эта деревенщина держит собак на привязи. Мы оставляем за собой кровавые следы жаб, зайцев, раздавленных дурных воспоминаний. Бабочки липнут к ветровому стеклу, я их сбрасываю дворником. Не оставляйте на шоссе ваши башмаки! Мы спешим, нас ждет невеста в Круа-Бланш, в доме шестнадцать на Кленовой авеню, здание Д-7. Иногда бывает полезно записать адресок. Старый полицейский трюк… Что касается бабенки на заднем сиденье с фотоаппаратом, в военной американской куртке, держу пари, что она изо всех сил сжимает ноги и все остальное. Мотор машины служит для нее вибромассажером. Она еще цепляется за ручки, как за постельные перекладины…

Пассажирка : Ваш приятель неразговорчив…

Я : Оставьте его в покое. У него проблема, он думает. Почему вы задаете столько вопросов?

Пассажирка : Это моя профессия. Я журналистка, и если у него проблемы…

Я : Вы ничем не поможете. Все дело в его ширинке, а вы не отвечаете нашим требованиям. Иначе мы бы вас попросили. Верно, Пьеро?

Пьеро : Пусть помолчит, это все, что от нее требуется.

Я : Посмотрите на себя в зеркальце. Сами все поймете.

Нам только не хватало хорошей журналистки с лошадиными зубами, которую мы подобрали в полном отчаянии по дороге: ее «мехари» сдох. Расстроенная, рыжая, непричесанная мегера стояла, подняв огромный палец, перед кучей дымящегося металла. Мы очень вежливо спросили: «У нас неприятности?»

В свете фар крупным планом видим измазанное лицо, тушь от ресниц вперемешку со слезами. «Вы знаете, где найти техничку?» Десять тысяч морщин и баритональный бас еще одной жертвы солнечных ванн.

– При въезде в Тулузу у нашего друга гараж. Он чинит все, что угодно. Ради дамы он поедет хоть на край света. Но вам нужен новый кузов. Внутренность машины еще ничего.

Хлоп! Дверца закрывается. И мы увозим в нашей дрожащей от нетерпения машине безутешную женщину. Вместе с ее зубами, аппаратами и вихляющими бедрами любительницы потрахаться, на которые не обращаем внимания. Ее прижало к сиденью: ведь за 15 секунд я набираю скорость от нуля до 160. Яичники щекочут миндалины, запах духов врывается в кабину, как ответный удар.