Юрий Калмыков - Самопознание шута

– Вы по-прежнему собираетесь уйти в пещеру навечно? – спросил Константин.

– Да.

Сказано это было просто. И прозвучало это как: «Разве вы не видите, какая это ерунда, то, чем мы все здесь занимаемся?!» Все промолчали, и всем было всё очевидно.

– Павел, скажите, пожалуйста, мне очень интересно, что произвело на вас самое большое впечатление, когда вы вышли из пещеры? – спросил Константин. – Наверно, камни?

– Нет. Камни я начал понимать, сидя в пещере. Самое большое впечатление на меня произвели человеческие лица! Потрясающее несоответствие того, что снаружи, с тем, что внутри! Я видел и то и другое. И мне очень захотелось видеть подлинные человеческие лица, но это невозможно. За редким исключением!

Павел повернулся к Людвике и Людмиле Петровне и кивнул им головой.

– До вашего ухода в пещеру каждый из нас познает себя, – решительно заявил Константин. – И возможно, вам будет чем-то полезно наше понимание.

Павел улыбнулся.

– Давай обсудим ситуацию как разумные люди! – предложила Елена.

Периодически они это делали, теперь уже по телефону. Елена опять ушла от Константина.

«Вот они, правила игры!» – подумал Константин.

– Давай просто обсудим! – возразил он. – Я не знаю, как это делают разумные люди.

– Я хожу на работу – я знаю, что я делаю! Ты занимаешься самопознанием – может быть, тебе за это платят деньги?! На какие деньги ты живёшь? Может быть, ты хочешь избежать реальности? Объясни мне, пожалуйста, как ты ищешь себя, я хочу понять, что скрывается за этими словами.

– За самопознание денег не платят. У меня есть ещё работа по гранту, и я подрабатываю на телестудии, кем-то там снимаюсь время от времени.

– Статистом?

– Что-то вроде этого! Как просто ты говоришь: «Я знаю, что я делаю», но это половинчатая логика. Должна быть вторая половина: «Я живу с такой-то целью! Чтобы делать то-то и то-то!» Вот с этим у всех плохо! Считается, что сама жизнь, даже приближённая к жизни растения или домашнего кота, уже всё оправдывает – всю бессмыслицу первой половины! Я не могу больше жить бессмысленной жизнью! Я от неё задыхаюсь!

– Пока ты не потерял работу, пока у тебя было всё в порядке, ты почему-то не занимался никаким самопознанием – тебя всё устраивало! Ты не задыхался! Почему?

– Так совпало. Я всегда думал о самопознании.

– Почему нельзя заниматься самопознанием и при этом нормально жить и работать? Разве для самопознания нужно специально что-то делать? Что, иначе прямо никак?

– Наверно, в принципе это возможно. – Константин на секунду задумался. – Хотя, нет! Невозможно! И я знаю почему.

– Так, почему?

– Неоткуда браться желанию познавать себя. Когда человек работает, он точно знает, что ему нужно делать. А когда уже автоматически запланировано какое-то дело, своему неавтоматическому желанию места нет, оно превращается в ненужную игру, в развлечение. К чему бы человек ни пришёл в своих поисках, уже решено, что он должен сделать.

– То есть тебе, чтобы сделать самое простое дело, нужно начинать с вопроса: «Быть или не быть?»

– Примерно так!

– Ты понимаешь, что ты в обществе так существовать не сможешь? Тебе нужно быть каким-нибудь монахом и жить в монастыре!

– У монахов тоже ничего не должно получаться, если они правильные, хорошие монахи.

– Ну что ж, познавай себя! Только меня это не устраивает. Пока!

Константин искал офис Антонио, серое неприметное здание между Садовым и Бульварным кольцом. Конечно, бумажку с точным адресом и схемой он оставил дома и теперь пытался найти так.

Константин вспомнил соседа, заядлого автомобилиста, хорошо знающего Москву, который ориентировался весьма специфически. Если его спрашивали, как доехать на такую-то улицу, он тут же, не задумываясь, давал ответ. Объяснял он, глядя прямо в глаза, как бы гипнотизируя: «Вот отсюда выезжаешь в сторону кольца, но не въезжаешь на кольцо, а влево под мост, там разворотик, такой маленький, и направо, сразу под стрелку, едешь, едешь, большие дома проехал, там светофор, в левую полосу перестраиваешься заранее, повернул на маленькую улицу, чуть-чуть проехал и сразу вправо до упора, потом на круг, влево уходишь, и вот ты выехал, куда тебе нужно, а там на мост, второй светофор налево, потом сразу направо, площадь проехал, и вот она, эта улица. Всё просто!» Ни одного названия улицы или площади в его объяснениях не упоминалось. Как ни странно, его понимали и находили.

Константин кругом обходил серое здание, кажется, то, которое нужно, пытаясь найти первый подъезд.

«Антонио сказал „ничему не удивляться“, значит, опять розыгрыш какой-то!»

Он нажал кнопку, услышал щелчок замка и открыл дверь.

– Пожалуйста, по коридору направо, первая дверь! Вас ждут! – не глядя в лицо Константину, но очень вежливым тоном произнёс человек и сразу удалился.

В кабинете навстречу вышел человек, про которого Константин сразу подумал: «Дипломат».

– Добрый день! – с широчайшей улыбкой он протянул руку. – Мы рады, что вы согласились встретиться с нами! Меня зовут Билл. Я являюсь резидентом американской разведки и действую от имени правительства Соединённых Штатов Америки. Вы можете не представляться. Никаких средств слежения и записей разговоров, как мы условились, с нашей стороны допущено не будет. Мы гарантируем вам полную конфиденциальность, максимальную открытость и честность в переговорах. Прошу садиться!

– Очень приятно! Меня зовут Константин! – произнёс он откровенно разочарованным голосом. Таких плоских шуток от Антонио он никак не ожидал!

– Мне очень приятно, Константин, что именно вы представляете на переговорах вашу цивилизацию! – Билл снова продемонстрировал успехи американской стоматологии. – Мы давно наблюдаем за вашими летающими объектами и давно искали контакта с вами! У нас исключительно мирные намерения, и мы готовы к плодотворному взаимовыгодному сотрудничеству…

Он говорил о прогрессе, миролюбии, демократии, доверии, гуманизме, об американских и общечеловеческих ценностях, об экологии и о благе всех живых существ во Вселенной. Собственно, говорил ни о чём, как и положено дипломату. Говорил и говорил. Правда, о вере в Бога ничего не сказал. Видимо, они решили, что в переговорах с инопланетянами от этой ценности можно и отказаться. Неуместно! Чтобы ненароком не выглядеть дураками.

И по тому, что он не знал, чем закончить, Константин с ужасом понял, что это не розыгрыш, а по крайней мере какая-то ошибка.

«Они что-то знают о дневниках Георгия! Но что они могут извлечь оттуда?! Что могут хотеть такого рода люди, я прекрасно понимаю, я не инопланетянин, у меня по этому поводу нет иллюзий! Опять заговорил о доверии! Это разведчик-то о доверии?! Не иначе как слово „доверие“ придумали напёрсточники! Но чего же он от меня хочет?»