Гай Берт - Яма

Наступил полдень. Майк, который пропустил скудный завтрак, разделенный остальными, проголодался до тошноты.

— Я не уверена... — заговорила Алекс.

— Что?

— Ммм. Разумно ли доедать последние запасы? Может, следует... отложить что-нибудь. На вечер.

— Что у нас осталось? — спросил Майк. — Черт, я проголодался.

— Придется научиться есть такие же порции, что и другие, — заметила Фрэнки. — Я никому не отдам половину своей доли.

— Не надо переживать, — поспешно ответила Алекс. — Разделим все по справедливости. — Она разобрала маленькую кучку пакетов у своих ног. — Вот. Это все, что у меня есть.

— Конечно, чего переживать, — брякнул Джефф. — Очень скоро все это окончательно перестанет меня забавлять. Не знаю, как вы, но мне до смерти здесь надоело.

— Мы знаем, — ответила Фрэнки. — Уже слышали. Но от этого ничего не изменится, понятно? Так что сиди себе и не вякай.

Майк достал все запасы из рюкзака и выложил в ряд перед собой. Остальные проделали то же самое.

— Негусто, а? — тихо проговорила Алекс.

— Придется есть понемногу за раз, — вздохнула Фрэнки.

Они выделили каждому по порции и стали есть, погруженные в свои мысли.

— Если бы все это происходило по-настоящему, вот было бы интересно, — заметил Джефф. — Если бы мы были в пустыне или на острове, и еды осталось бы мало. Что бы вы сделали?

— К счастью, мы не на острове, — сказала Алекс.

— На острове можно наловить рыбы и всякой всячины, — бодро предложил Майк. — Потом слегка отварить ее в пресноводной луже на полуденном солнце или поджарить на горячих камнях, оставшихся после костра.

— Заткнись, — бросила Фрэнки. — Хватит говорить о еде.

— Она права, Майки, — присоединилась Алекс.

— Извините.

— Сейчас не очень подходящий момент.

— Ладно, ладно.

Наступил вечер, и какое-то время все молчали. Майк лежал на спине, скрестив руки на груди, смотрел на дверь в противоположной стене и размышлял о том, что происходит за ней. Должно быть, большой куст остролиста на верхней лестничной площадке слегка колышется на ветру, солнце ярко освещает пустые крикетные поля и истертые дворовые плиты. Тени от арок уже начали свое величественное движение по тропинкам и лужайкам к корпусу английского языка, где они будут растягиваться и продлеваться с течением вечера.

Интересно, чем сейчас занимается экспедиция в Скалистый край. Еще три дня, и они вернутся. Он оглядел Яму, наблюдая за остальными. Лиз держала в руке пустую бутылку из-под лимонада и рассеянно вертела крышку. По ее лицу промелькнула тень легкой тревоги. Крышка слетела, она осторожно прикрутила ее обратно и поставила бутылку. Подняла голову и встретилась взглядом с Майком: она улыбнулась, взяла блокнот, который всегда лежал поблизости, и принялась листать страницы. Майк подумал: о чем она пишет?

Мартин не совершает ошибок. Мысль появилась в голове невольно, будто ее аккуратно туда поставили. Он задумался. Во всех предыдущих историях с участием Мартина таких накладок никогда не происходило. В этом была самая суть его планов: они работали, как точный механизм бомбы — слаженно и незаметно, до непосредственного момента детонации. Раньше Мартин никогда не ошибался.

Мысль была не очень приятная, и Майк уже почти отделался от нее и забыл, когда ему в голову пришло кое-что еще. Если это не ошибка, значит, Мартин или намеренно так поступает, или с ним что-то произошло. Тяжесть осознания давила на него, и именно тогда он впервые начал понимать, как близко Мартин подошел к тому, чтобы стать богом.

Рядом с развилкой у края пустыря река немного расширяется и разливается. Там большая глубина, и берега густо заросли осокой и длинными стрелами дикой травы. На закате, когда после сильной дневной жары воздух только начинает смягчаться, я спускаюсь к реке поплавать.

Когда ныряешь, становится темно и тяжело. Длинные стебли водорослей, медленно извивающиеся под течением, цепляются за ноги и за руки. Задержав дыхание, я проплываю под водой далеко, в середину потока. Наша река слишком старая и оттого не опасна; пловцов не подхватывает течением и не уносит в море. Чуть ниже по течению, у брода, под вечер собираются молодые мамы с младенцами; дети плещутся на мелководье меж чистых камешков, которыми устлано речное русло. Но там, где плаваю я, дно реки все еще покрыто илом, до сих пор растут водоросли, и мне нравится воображать, что поток может оказаться смертельным.

Я выныриваю и неторопливо плыву к берегу. Края неба у меня над головой становятся почти прозрачными; тонкая дымка бледнейшего зелено-белого марева дрожит в воздухе. Если смотреть вверх, лежа на середине реки, не видно ничего, кроме неба; а если уши под водой и не видно птиц, кажется, будто ничего больше и не существует. Я переворачиваюсь и плыву наискосок под неизменным углом, компенсируя расстояние, которое проиграла легкому речному течению. Сейчас лето, а летом река втягивает когти. Но в первую же грозу после засухи я никому не посоветую купаться. Разве что безумцам или тем, кто подошел к самому краю отчаяния.

Я выхожу на берег по резкому скату дна, чувствуя, как вода обтекает тело. Жало ветра сразу же заставляет меня поежиться, и, прежде чем накинуть полотенце, я выжидаю время, прочувствовав этот момент, наслаждаясь им. Дома, всего в десяти минутах быстрым шагом, ждет горячий чай. Я улыбаюсь и вытираюсь полотенцем; быстро становится тепло. Натягиваю джинсы и свитер. Я вся мокрая; неудобно так идти домой. Но мне все равно.

— Он не допускает ошибок, — повторил Майк. — Поэтому он либо сделал это намеренно, либо с ним что-то случилось.

— Например?

— Не знаю. Допустим, ногу сломал или еще что-нибудь, и пришлось ехать в больницу. Он может не появиться несколько недель.

— Но такое... — начала было Алекс и осеклась.

— Такое не может произойти с Мартином? — договорил за нее Джефф. У него был жесткий голос. — Конечно, может. А ты что думала? Что Мартин не позволит случиться несчастью? — Он ударил ладонью об пол. — Проклятье. Никто даже не знает, что мы здесь.

— И что же нам делать? — растерянно спросила Фрэнки.

— Возможно, дело вовсе не в этом, — заметил Майк. — Может, тут совсем другое.

— Думаешь, он сделал это намеренно? — Алекс посмотрела на Майка. — Как это?

— Вероятно, это часть эксперимента с Ямой. Понимаю, это мало похоже на правду, — поспешно добавил он. — Но это вовсе не значит, что такое невозможно.

— Не понимаю, зачем ему это, — пробормотала Фрэнки.

— Может, он просто пытается нас напугать? — предположил Джефф.

— Тогда он своего добился, — буркнула Алекс.

— Ой, прекрати.

Алекс нахмурилась.

— Нет, правда. Это уже не смешно. Между прочим, меня и раньше это не забавляло.