Томас Вулф - Домой возврата нет

В столь необычных обстоятельствах само пространство в эту ночь казалось ему зловещим и только подогревало его страхи. Час от часу ночь становилась все более бурной. Она неистовствовала, безумствовала — подобные ночи выдаются иногда в Англии зимой. Одинокому искателю приключений такая ночь, пожалуй, покажется волнующей, бурно-прекрасной. Но на тихого человечка, который, наверно, горько тосковал о кружке пива и уютном уголке в своей любимой пивной, сатанинский лик этой ночи, должно быть, наводил смертный ужас. То была одна из тех ночей, когда осажденная со всех сторон луна несется, как призрачный корабль, среди мчащихся по небу туч, а ветер воет и визжит, точно обезумевший злой дух. Вот он ревет вокруг, в мятущихся ветвях голых деревьев. Потом с торжествующим воплем налетает на машину, и стонет, и свистит, и уносится прочь, а дождь припускает сильней, и хлещет в смотровое стекло, и слепит. А потом вой доносится уже издалека — где-то там, вдалеке, обезумевший ветер раскачивает вершины деревьев. А призрачная луна все ныряет в грозно клубящихся тучах, то озарит бледным трепетным светом исхлестанную бурей округу, то скроется и оставит путников во тьме, наедине с сатанинским завываньем ветра. В такие-то ночи и совершаются преступления, и маленький шофер явно ждал самого худшего.

Где-то в пути, после того, как они уже долгие часы попусту мотались взад и вперед, поразительные Мак-Харговы запасы энергии и жизненных сил истощились вконец. Он сидел как прежде — ноги вытянуты, голова откинута — и вдруг слепо протянул руку к Джорджу со словами:

— Я выдохся, Джордж! Остановите машину! Больше не могу!

Джордж мигом остановил машину. Они застыли у обочины дороги, во тьме, под беснующимся ветром и то и дело налетающим дождем. В тусклом неверном свете призрачной луны Мак-Харг был страшен, как привидение. Лицо стало совсем серое, неживое. Джордж не на шутку перепугался и предложил ему выйти из машины: быть может, на свежем воздухе ему полегчает.

Мак-Харг отвечал еле слышно, с полнейшей безнадежностью в голосе.

— Нет, — сказал он, — я не прочь умереть. Оставьте меня в покое.

Он снова тяжело откинулся в угол машины, закрыл глаза и, казалось, полностью отдался опеке Джорджа. До самого конца этой чудовищной поездки он больше не произнес ни слова.

В полутьме, где только и свету было что от приборного щитка машины да от зловещей луны, Джордж и шофер молча обменялись отчаянными, вопрошающими взглядами. Наконец шофер облизнул пересохшие губы и прошептал:

— Что ж нам делать, сэр? Куда поедем?

Джордж на минуту задумался.

— По-моему, надо ехать назад, к его другу, — ответил он. — Может быть, мистер Мак-Харг серьезно болен. Быстро поворачивайте и постарайтесь поскорей туда добраться.

— Слушаюсь, сэр! Слушаюсь, — прошептал шофер, развернул машину, и они снова поехали. Дальше стало совсем уж невыносимо, точно в тягостном бреду. Те объяснения, что дал друг Мак-Харга, оказались достаточно сложны, и следовать им было бы непросто, даже если строго держаться дороги, по которой они собирались ехать вначале. Но они давно с нее свернули, сбились с пути, и прежде всего надо было как-то вновь отыскать дорогу. В конце концов (просто чудом, подумалось Джорджу) им это удалось. Потом требовалось найти несколько ничем не примечательных перекрестков, всякий раз сворачивать именно туда, куда надо, и тогда они под конец выедут на пустынный узкий проселок, который ведет прямо к дому Мак-Харгова друга. Пытаясь соблюсти все указания, они все же снова заблудились, пришлось возвращаться в какую-то деревню, и там шоферу растолковали, куда его занесло и куда надо ехать. Когда они наконец оказались на проселочной дороге, что вела к заветному дому, было уже около одиннадцати.

И теперь все предстало перед Джорджем совсем уж в зловещем и мрачном свете. Ему не верилось — неужели они все еще в Суррее? Он всегда думал, что Суррей — приятный тихий уголок, такой приветливый, уютный пригород Лондона. При этом имени воображение рисовало ему безмятежные зеленые поля, среди которых разбросано множество городков и селений. Ему представлялся край покоя и тишины и мирных церквушек, своего рода поразительный urbs in rure [22], очаровательный сельский край, где из любого уголка можно за час доехать до Лондона, где можно наслаждаться сельскими прелестями, не теряя при этом возможности пользоваться всеми преимуществами городской жизни, край, где, куда ни глянешь, до соседа рукой подать. Но места, по которым они сейчас ехали, нимало не напоминали эту идиллическую картинку. Со всех сторон наступал густой лес, в эту ненастную ночь неописуемо буйный и тоскливый. Машина медленно ползла вверх по извилистой дороге, и Джорджу казалось, будто они взбираются по сатанинскому склону Заколдованной горы, — пожалуй, когда луна снова вынырнет из-за туч, окажется, что их занесло на прогалину, вытоптанную среди леса, и вокруг беснуется дьявольский хоровод из Вальпургиевой ночи. Ветер завывал и хохотал как безумный среди раскачивающихся ветвей, рваные облака мчались по небу, точно спасающиеся бегством духи, а машина шаталась, подскакивала, охала, ковыляла по дороге, проложенной, должно быть, еще до нашествия римлян — судя по тому, какая она ухабистая, с тех пор никто ее не чинил, никто по ней не ездил. И ни дома, ни огня не видать.

Да, конечно же, они снова заблудились. Наверняка никто не станет жить в таком недоступном, диком месте. Джордж Уэббер чуть было не сдался и не велел шоферу поворачивать назад, но вдруг справа, в каких-нибудь ста ярдах от дороги и чуть повыше, показался дом — окна его призывно и ободряюще сияли теплом и светом.

Шофер рывком остановил машину.

— Вроде приехали, сэр, — прошептал он. — Других домов тут нету. — В голосе его не слышалось облегчения. Напротив, он звучал еще настороженней.

Джордж согласился — пожалуй, они и вправду наконец добрались до места.

Пока машина поднималась на холм, Мак-Харг не подавал признаков жизни. Джордж не на шутку опасался за него, а последние несколько миль тревога его возросла: уж очень безжизненно взлетали и дергались длинные костистые руки Мак-Харга всякий раз, как автомобиль подбрасывало и швыряло вверх и вниз на ухабах. Джордж заговаривал с ним, но ответа не получал. Оставить его одного в машине он не решался и предложил шоферу пойти узнать, действительно ли в этом доме живет друг мистера Мак-Харга, и, если да, попросить его выйти к автомобилю.

Но шофер был уже так напуган, что новое испытание оказалось ему не по силам. Прежде он страшился своих седоков, а теперь, похоже, ему еще страшней было хоть на шаг от них отойти. Непонятно, чего он боялся, кажется, думал, что в этом доме его поджидают остальные члены их кровожадной шайки.