Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Thomas Wolfe	Томас ВУЛФ
Look Homeward, Angel A Story of the Buried Life	ВЗГЛЯНИ НА ДОМ СВОЙ, АНГЕЛ
Part One	ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
... a stone, a leaf, an unfound door; of a stone, a leaf, a door.	...камень, лист, ненайденная дверь; о камне, о листе, о двери.
And of all the forgotten faces.	И о всех забытых лицах.
Naked and alone we came into exile.	Нагие и одинокие приходим мы в изгнание.
In her dark womb we did not know our mother's face; from the prison of her flesh have we come into the unspeakable and incommunicable prison of this earth.	В тёмной утробе нашей матери мы не знаем её лица; из тюрьмы её плоти выходим мы в невыразимую глухую тюрьму мира.
Which of us has known his brother?	Кто из нас знал своего брата?
Which of us has looked into his father's heart?	Кто из нас заглядывал в сердце своего отца?
Which of us has not remained forever prison-pent?	Кто из нас не заперт навеки в тюрьме?
Which of us is not forever a stranger and alone?	Кто из нас не остаётся навеки чужим и одиноким?
O waste of loss, in the hot mazes, lost, among bright stars on this most weary unbright cinder, lost!	О тщета утраты в пылающих лабиринтах, затерянный среди горящих звёзд на этом истомленном негорящем угольке, затерянный!
Remembering speechlessly we seek the great forgotten language, the lost lane-end into heaven, a stone, a leaf, an unfound door.	Немо вспоминая, мы ищем великий забытый язык, утраченную тропу на небеса, камень, лист, ненайденную дверь.
Where?	Где?
When?	Когда?
O lost, and by the wind grieved, ghost, come back again.	О утраченный и ветром оплаканный призрак, вернись, вернись!
1	1
A destiny that leads the English to the Dutch is strange enough; but one that leads from Epsom into Pennsylvania, and thence into the hills that shut in Altamont over the proud coral cry of the cock, and the soft stone smile of an angel, is touched by that dark miracle of chance which makes new magic in a dusty world.	Судьба, которая ведёт англичанина к немцам, уже необычна, но судьба, которая ведёт из Эпсома в Пенсильванию, а оттуда в горы, укрывающие Алтамонт, ведёт через гордый коралловый крик петуха и кроткую каменную улыбку ангела - эта судьба овеяна тёмным чудом случайности, творящей новое волшебство в пыльном мире.
Each of us is all the sums he has not counted: subtract us into nakedness and night again, and you shall see begin in Crete four thousand years ago the love that ended yesterday in Texas.	Каждый из нас - итог бесчисленных сложений, которых он не считал: доведите нас вычитанием до наготы и ночи, и вы увидите, как четыре тысячи лет назад на Крите началась любовь, которая кончилась вчера в Техасе.
The seed of our destruction will blossom in the desert, the alexin of our cure grows by a mountain rock, and our lives are haunted by a Georgia slattern, because a London cut-purse went unhung.	Семя нашей гибели даст цветы в пустыне, алексин нашего исцеления растёт у горной вершины, и над нашими жизнями тяготеет грязнуха из Джорджии, потому что лондонский карманник избежал виселицы.
Each moment is the fruit of forty thousand years.	Каждое мгновение - это плод сорока тысячелетий.

The minute-winning days, like flies, buzz home to death, and every moment is a window on all time.	Мимолётные дни, жужжа, как мухи, устремляются в небытие, и каждый миг - окно, распахнутое во все времена.
This is a moment:	Вот - один такой миг.
An Englishman named Gilbert Gaunt, which he later changed to Gant (a concession probably to Yankee phonetics), having come to Baltimore from Bristol in 1837 on a sailing vessel, soon let the profits of a public house which he had purchased roll down his improvident gullet.	Англичанин по имени Гилберт Гонт, или Гант, как он стал называться впоследствии (возможно, это была уступка произношению янки), приплыв в 1837 году на парусном судне в Балтимор из Бристоля, вскоре опрокинул все прибыли купленного им там трактира в свою беззаботную глотку.
He wandered westward into Pennsylvania, eking out a dangerous living by matching fighting cocks against the champions of country barnyards, and often escaping after a night spent in a village jail, with his champion dead on the field of battle, without the clink of a coin in his pocket, and sometimes with the print of a farmer's big knuckles on his reckless face.	Он отправился на запад, в сторону Пенсильвании, добывая рискованное пропитание с помощью боевых петухов, которых выставлял против местных чемпионов, и нередко еле уносил ноги после ночи, проведённой в деревенской кутузке, -его боец валялся мёртвым на поле боя, в его карманах не позвякивало ни единого медяка, а на его беспечной физиономии подчас багровел след дюжего кулака какого-нибудь фермера.
But he always escaped, and coming at length among the Dutch at harvest time he was so touched by the plenty of their land that he cast out his anchors there.	Но ему всегда удавалось улизнуть, и когда он в дни жатвы добрался до немцев, его так восхитило богатство их края, что он бросил там якорь.
Within a year he married a rugged young widow with a tidy farm who like all the other Dutch had been charmed by his air of travel, and his grandiose speech, particularly when he did Hamlet in the manner of the great Edmund Kean.	Не прошло и года, как он женился на крепкой румяной вдовушке, хозяйке недурной фермы; она, как и остальные немцы, была покорена его видом бывалого путешественника и витиеватой речью -особенно когда он читал монологи Гамлета в манере великого Эдмунда Кина.
Every one said he should have been an actor.	Все говорили, что ему следовало бы пойти в актёры.
The Englishman begot children - a daughter and four sons - lived easily and carelessly, and bore patiently the weight of his wife's harsh but honest tongue.	Англичанин стал отцом дочери и четырёх сыновей, жил весело и беззаботно и терпеливо сносил бремя суровых, но справедливых попрёков своей супруги.
The years passed, his bright somewhat staring eyes grew dull and bagged, the tall Englishman walked with a gouty shuffle: one morning when she came to nag him out of sleep she found him dead of an apoplexy.	Шли годы, его ясные, пристальные глаза потускнели, под ними вздулись мешки; теперь высокий англичанин подагрически волочил ноги, и как-то утром, когда жена явилась выбранить его за то, что он, по обыкновению, заспался, она обнаружила, что он умер от апоплексического удара.
He left five children, a mortgage and - in his strange dark eyes which now stared bright and open -something that had not died: a passionate and obscure hunger for voyages.	После него осталось пять детей, закладная на ферму и - в его странных тёмных глазах, снова ясных и пристально смотрящих вдаль, - что-то, что не умерло: неутолимая и смутная жажда путешествий.

So, with this legacy, we leave this Englishman and are concerned hereafter with the heir to whom he bequeathed it, his second son, a boy named Oliver.

Тут мы оставим этого англичанина с его наследством и теперь будем заниматься тем, кому он его завещал, - его вторым сыном, мальчиком по имени Оливер.

How this boy stood by the roadside near his mother's farm, and saw the dusty Rebels march past on their way to Gettysburg, how his cold eyes darkened when he heard the great name of Virginia, and how the year the war had ended, when he was still fifteen, he had walked along a street in Baltimore, and seen within a little shop smooth granite slabs of death, carved lambs and cherubim, and an angel poised upon cold phthisic feet, with a smile of soft stone idiocy - this is a longer tale.

Было бы слишком долго рассказывать, как этот мальчик стоял у дороги вблизи материнской фермы и провожал взглядом пыльные полки мятежников, уходившие к Гёттисбергу, как потемнели его холодные глаза, когда он услышал гордое слово "Виргиния", как в год окончания войны, когда ему ещё было пятнадцать лет, он шёл по улице в Балтиморе и увидел в маленькой лавке гладкие гранитные плиты смерти, вырезанных из камня агнцев и херувимов и ангела, застывшего на холодных немощных ногах с улыбкой кроткого каменного идиотизма.