Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

With his great hands he had laid the foundations, burrowed out deep musty cellars in the earth, and sheeted the tall sides over with smooth trowellings of warm brown plaster.	Своими огромными руками он закладывал фундамент, рыл в земле глубокие сырые погреба и покрывал высокие стены слоями штукатурки тёплого коричневого тона.
He had very little money, but his strange house grew to the rich modelling of his fantasy: when he had finished he had something which leaned to the slope of his narrow uphill yard, something with a high embracing porch in front, and warm rooms where one stepped up and down to the tackings of his whim.	У него было мало денег, но этот странный дом вырос таким, каким виделся его богатой фантазии. Когда он кончил, то получилось нечто, прислоненное к склону узкого, круто уходящего вверх двора, нечто с высоким парадным крыльцом-верандой и тёплыми комнатами, в которые приходилось подниматься или спускаться, как подсказала ему прихоть.
He built his house close to the quiet hilly street; he bedded the loamy soil with flowers; he laid the short walk to the high veranda steps with great square sheets of colored marble; he put a fence of spiked iron between his house and the world.	Он построил этот дом вблизи тихой крутой улочки; он посадил в чернозём цветы; он выложил короткую дорожку к ступенькам высокого крыльца большими квадратными плитками разноцветного мрамора; он поставил между своим домом и миром железную решётку.
Then, in the cool long glade of yard that stretched four hundred feet behind the house he planted trees and grape vines.	Затем на прохладной длинной поляне двора, который протянулся за домом на четыреста футов, он посадил деревья и виноградные лозы.
And whatever he touched in that rich fortress of his soul sprang into golden life: as the years passed, the fruit trees - the peach, the plum, the cherry, the apple - grew great and bent beneath their clusters.	И всё, чего он касался в этой богатой крепости его души, наливалось золотой жизнью, - с годами яблони, сливы, вишни и персиковые деревья разрослись и низко клонились под грузом плодов.
His grape vines thickened into brawny ropes of brown and coiled down the high wire fences of his lot, and hung in a dense fabric, upon his trellises, roping his domain twice around.	Его виноградные лозы достигли толщины каната, коричневыми петлями оплели проволочные изгороди его участка и густым покровом повисли на его трельяжах, дважды обвившись вокруг его дома.
They climbed the porch end of the house and framed the upper windows in thick bowers.	Они взобрались на веранду и заплелись в тенистые беседки вокруг верхних окон.
And the flowers grew in rioting glory in his yard - the velvet-leaved nasturtium, slashed with a hundred tawny dyes, the rose, the snowball, the redcupped tulip, and the lily.	А в его дворе буйно цвели цветы - бархатистые настурции, исполосованные сотней коричнево-золотых оттенков, розы, калина, красные тюльпаны и лилии.
The honeysuckle drooped its heavy mass upon the fence; wherever his great hands touched the earth it grew fruitful for him.	Жимолость тяжёлым водопадом висела на изгороди. Всюду, где его большие руки касались земли, она плодоносила для него.
For him the house was the picture of his soul, the garment of his will.	Для него этот дом был образом его души, одеянием его воли.
But for Eliza it was a piece of property, whose value she shrewdly appraised, a beginning for her hoard.	Но для Элизы он был недвижимостью, стоимость которой она определила с глубоким знанием дела, первым вкладом в её кубышку.
Like all the older children of Major Pentland she had, since her twentieth year, begun the slow accretion of land: from the savings of her small wage as teacher and book-agent, she had already purchased one or two pieces of earth.	Как все старшие дети майора Пентленда, она с двадцати лет начала понемногу приобретать землю - на сбережения от маленького жалования учительницы и агента книготорговца она уже купила два участка.

On one of these, a small lot at the edge of the public square, she persuaded him to build a shop.	На одном из них, возле площади, она уговорила его построить мастерскую.
This he did with his own hands, and the labor of two negro men: it was a two-story shack of brick, with wide wooden steps, leading down to the square from a marble porch.	И он её построил своими руками с помощью двух негров: двухэтажный кирпичный сарай с широкими деревянными ступенями, спускающимися к площади от мраморного крыльца.
Upon this porch, flanking the wooden doors, he placed some marbles; by the door, he put the heavy simpering figure of an angel.	На крыльце по сторонам деревянной двери он поставил мраморные фигуры; у самой двери он поместил тяжеловесного сладко улыбающегося ангела.
But Eliza was not content with his trade: there was no money in death.	Но Элизу не удовлетворяло его ремесло - смерть не была выгодным помещением капитала.
People, she thought, died too slowly.	По её мнению, люди умирали слишком неторопливо.
And she foresaw that her brother Will, who had begun at fifteen as helper in a lumber yard, and was now the owner of a tiny business, was destined to become a rich man.	И она предвидела, что её брат Уилл, который в пятнадцать лет начал работать подручным на лесопильне, а теперь уже имел собственное маленькое дело, в конце концов разбогатеет.
So she persuaded Gant to go into partnership with Will Pentland: at the end of a year, however, his patience broke, his tortured egotism leaped from its restraint, he howled that Will, whose business hours were spent chiefly in figuring upon a dirty envelope with a stub of a pencil, paring reflectively his stubby nails, or punning endlessly with a birdlike wink and nod, would ruin them all.	Поэтому она убедила Ганта стать компаньоном Уилла Пентленда, однако к концу года его терпение лопнуло, истомившийся эгоизм вырвался из пут, и он возопил, что Уилл, который в рабочие часы либо что-то вычислял огрызком карандаша на грязном конверте, либо задумчиво подрезал свои толстые ногти, либо без конца каламбурил, подмигивая и по-птичьи кивая, кончит тем, что всех их разорит.
Will therefore quietly bought out his partner's interest, and moved on toward the accumulation of a fortune, while Oliver returned to isolation and his grimy angels.	Тогда Уилл спокойно выкупил долю своего компаньона и продолжал идти к богатству, а Оливер вернулся к своему уединению и чумазым ангелам.
The strange figure of Oliver Gant cast its famous shadow through the town.	Непонятная фигура Оливера Ганта отбрасывала свою знаменитую тень на весь город.
Men heard at night and morning the great formula of his curse to Eliza.	По вечерам и по утрам люди слышали, как его проклятие обрушивается на Элизу.
They saw him plunge to house and shop, they saw him bent above his marbles, they saw him mould in his great hands - with curse, and howl, with passionate devotion - the rich texture of his home.	Они видели, как он стремительно идёт в мастерскую и стремительно возвращается домой, они видели, как он сгибается над своим мрамором, они видели, как он творит огромными ручищами - с проклятиями и воплями, со страстным упорством - богатую ткань своего жилья.
They laughed at his wild excess of speech, of feeling, and of gesture.	Они смеялись над буйным избытком его слов, чувств и жестов.
They were silent before the maniac fury of his sprees, which occurred almost punctually every two months, and lasted two or three days.	Они смолкали перед маниакальным бешенством его запоев, которые случались регулярно каждые два месяца и длились два-три дня.

They picked him foul and witless from the cobbles, and brought him home - the banker, the policeman, and a burly devoted Swiss named Jannadeau, a grimy jeweller who rented a small fenced space among Gant's tombstones.	Они поднимали его - грязного и обеспамятевшего - с булыжника и относили домой: банкир, полицейский и дюжий преданный швейцарец по имени Жаннадо, чумазый ювелир, который снимал небольшое огороженное пространство среди могильных памятников Ганта.
And always they handled him with tender care, feeling something strange and proud and glorious lost in that drunken ruin of Babel.	И они всегда несли его с заботливой осторожностью, чувствуя, что в этих пьяных развалинах Вавилона погибло что-то необычное, гордое и великолепное.
He was a stranger to them: no one - not even Eliza -ever called him by his first name.	Он был для них чужаком: никто никогда не называл его по имени, - даже Элиза.
He was - and remained thereafter -"Mister" Gant.	Он был - и остался навсегда - "мистером" Гантом.
And what Eliza endured in pain and fear and glory no one knew.	А что терпела Элиза в муке, страхе и радости, не знал никто.
He breathed over them all his hot lion-breath of desire and fury: when he was drunk, her white pursed face, and all the slow octopal movements of her temper, stirred him to red madness.	Он обдавал их всех жарким львиным дыханием алчбы и ярости, - когда он бывал пьян, её белое лицо с поджатыми губами и медленные осьминожьи переходы её настроения доводили его до багрового безумия.
She was at such times in real danger from his assault: she had to lock herself away from him.	В такие минуты ей грозила настоящая опасность, и она должна была запираться от него.
For from the first, deeper than love, deeper than hate, as deep as the unfleshed bones of life, an obscure and final warfare was being waged between them.	Ибо с самого начала между ними - более глубокая, чем любовь и ненависть, глубокая, как самый костяк жизни, - шла глухая и беспощадная война.
Eliza wept or was silent to his curse, nagged briefly in retort to his rhetoric, gave like a punched pillow to his lunging drive - and slowly, implacably had her way.	Элиза плакала или молча выслушивала его проклятье, коротко огрызалась на его риторику, поддавалась его натиску, как пуховая подушка, и медленно, неумолимо добивалась своего.
Year by year, above his howl of protest, he did not know how, they gathered in small bits of earth, paid the hated taxes, and put the money that remained into more land.	Г од за годом, вопреки его протестующим воплям, они - он не понимал, как и почему - приобретали маленькие кусочки земли, платили ненавистные налоги и вкладывали оставшиеся деньги в новые участки.
Over the wife, over the mother, the woman of property, who was like a man, walked slowly forth.	Попирая в себе жену, попирая в себе мать, женщина-собственница, которая во всём была подобна мужчинам, медленно шла вперёд.
In eleven years she bore him nine children of whom six lived.	За одиннадцать лет она родила ему девять детей, из которых в живых осталось шестеро.
The first, a girl, died in her twentieth month, of infant cholera; two more died at birth.	Старшая девочка умерла на двенадцатом месяце от холерины, ещё двое родились мёртвыми.
The others outlived the grim and casual littering.	Остальные, выброшенные в мир так же угрюмо и раздражённо, выдержали эту встречу с жизнью.
The oldest, a boy, was born in 1885.	Старший мальчик родился в 1885 году.
He was given the name of Steve.	Ему дали имя Стив.