Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The second, born fifteen months later, was a girl -Daisy.	Через пятнадцать месяцев после него родилась девочка - Дейзи.
The next, likewise a girl - Helen - came three years later.	Через три года родилась ещё девочка - Хелен.
Then, in 1892, came twins - boys - to whom Gant, always with a zest for politics, gave the names of Grover Cleveland and Benjamin Harrison.	Затем в 1892 году родились близнецы-мальчики, которых Гант, всегда имевший вкус к политике, назвал Гровером Кливлендом и Бенджамином Гаррисоном.
And the last, Luke, was born two years later, in 1894.	И, наконец, два года спустя, в 1894 году, родился Люк.
Twice, during this period, at intervals of five years, Gant's periodic spree lengthened into an unbroken drunkenness that lasted for weeks.	Дважды на протяжении этого времени с промежутком в пять лет периодические короткие запои Ганта удлинялись в непрерывное пьянство, продолжавшееся неделями.
He was caught, drowning in the tides of his thirst.	Он тонул, захлёстнутый волнами своей жажды.
Each time Eliza sent him away to take a cure for alcoholism at Richmond.	Оба раза Элиза отсылала его лечиться от алкоголизма в Ричмонд.
Once, Eliza and four of her children were sick at the same time with typhoid fever.	Однажды Элиза и четверо детей одновременно заболели тифом.
But during a weary convalescence she pursed her lips grimly and took them off to Florida.	Но когда наступило медленное, томительное выздоровление, она угрюмо поджала губы и увезла их всех во Флориду.
Eliza came through stolidly to victory.	Элиза упорно шла через всё это к победе.
As she marched down these enormous years of love and loss, stained with the rich dyes of pain and pride and death, and with the great wild flare of his alien and passionate life, her limbs faltered in the grip of ruin, but she came on, through sickness and emaciation, to victorious strength.	Пока она шагала по этим необъятным годам любви и потерь, расцвеченным пышными красками боли, гордости, смерти и ослепительным диким блеском его чужой и страстной жизни, её ноги подкашивались, но она продолжала идти вперёд через болезни и истощение к торжествующей силе.
She knew there had been glory in it: insensate and cruel as he had often been, she remembered the enormous beating color of his life, and the lost and stricken thing in him which he would never find.	Она знала, что в этом было великолепие: хотя он часто бывал бесчувственным и жестоким, она помнила буйные пульсирующие цвета его жизни и то, утраченное в нём, чего ему никогда не будет дано найти.
And fear and a speechless pity rose in her when at times she saw the small uneasy eyes grow still and darken with the foiled and groping hunger of old frustration.	И в ней поднимался страх и безъязыкая жалость, когда по временам она видела, как маленькие беспокойные глаза вдруг замирают и темнеют от обманутой неутолённой жажды.
O lost!	Утрата, утрата!
3	3
In the great processional of the years through which the history of the Gants was evolving, few years had borne a heavier weight of pain, terror, and wretchedness, and none was destined to bring with it more conclusive events than that year which marked the beginning of the twentieth century.	В великой процессии лет, на протяжении которых слагалась история Гантов, немногие годы были так обременены болью, ужасом и несчастьями и ни один год не оказался настолько чреват решающими событиями, как тот, который ознаменовал начало двадцатого века.

For Gant and his wife, the year 1900, in which one day they found themselves, after growing to maturity in another century - a transition which must have given, wherever it has happened, a brief but poignant loneliness to thousands of imaginative people - had coincidences, too striking to be unnoticed, with other boundaries in their lives.	Ганту и его жене год тысяча девятисотый, в котором они в один прекрасный день оказались, достигнув зрелости в другом столетии (переход, который повсюду должен был вызвать недолгую, но пронзительную тоску у тысяч людей, наделённых воображением), принёс ряд совпадений с другими рубежами их жизни, совпадений слишком поразительных, чтобы их можно было не заметить.
In that year Gant passed his fiftieth birthday: he knew he was half as old as the century that had died, and that men do not often live as long as centuries.	В этом году Г ант встретил свой пятидесятый день рождения - он знал, что был вдвое моложе умершего века, и знал, что люди редко живут столь же долго, как река.
And in that year, too, Eliza, big with the last child she would ever have, went over the final hedge of terror and desperation and, in the opulent darkness of the summer night, as she lay flat in her bed with her hands upon her swollen belly, she began to design her life for the years when she would cease to be a mother.	И в этом же году Элиза, беременная последним ребёнком, которого ей суждено было иметь, взяла последний барьер ужаса и отчаяния и в щедрой темноте летней ночи, распластавшись на постели и сложив руки на вздутом животе, начала планировать свою жизнь на те годы, когда ей уже не будет грозить новое материнство.
In the already opening gulf on whose separate shores their lives were founded, she was beginning to look, with the infinite composure, the tremendous patience which waits through half a lifetime for an event, not so much with certain foresight, as with a prophetic, brooding instinct.	И над разверзающейся пропастью, на противоположных сторонах которой покоились основания их раздельных жизней, она начала готовиться к будущему с тем бесконечным спокойствием, с безграничным терпением, которое позволяет половину жизненного срока ожидать чего-то, о чём предупреждает не трезвая уверенность, а лишь пророческий смутный инстинкт.
This quality, this almost Buddhistic complacency which, rooted in the fundamental structure of her life, she could neither suppress nor conceal, was the quality he could least understand, that infuriated him most.	Эта её черта, эта почти буддийская безмятежность, которую она не могла ни подавить, ни спрятать, ибо тут дело шло об основе основ её существа, была чертой, менее всего ему понятной и разъярявшей его больше всего.
He was fifty: he had a tragic consciousness of time -he saw the passionate fulness of his life upon the wane, and he cast about him like a senseless and infuriate beast.	Ему исполнилось пятьдесят лет, он трагически ощущал ход времени, он видел, что страстная полнота его жизни начинает идти на ущерб, и бросался из стороны в сторону, ища жертвы, как лишённый разума разъярённый зверь.
She had perhaps a greater reason for quietude than he, for she had come on from the cruel openings of her life, through disease, physical weakness, poverty, the constant imminence of death and misery: she had lost her first child, and brought the others safely through each succeeding plague; and now, at forty-two, her last child stirring in her womb, she had a conviction, enforced by her Scotch superstition, and the blind vanity of her family, which saw extinction for others but not for itself, that she was being shaped to a purpose.	Возможно, у неё было больше оснований для спокойствия, чем у него: она с самого жестокого начала своей жизни шла через болезни, физическую слабость, бедность, постоянную угрозу смерти и нищеты - она потеряла своего первого ребёнка и благополучно провела остальных через каждую новую беду; и вот теперь, в сорок два года, когда у неё под сердцем шевелился её последний ребёнок, она почувствовала убеждение - подкреплённое её шотландской суеверностью и слепым тщеславием её семьи, которая верила в небытие для других, но не для себя, - что она предназначена для какой-то высокой цели.

As she lay in her bed, a great star burned across her vision in the western quarter of the sky; she fancied it was climbing heaven slowly.	И, лёжа в кровати, она заметила в западной части неба пылающую звезду, которая как будто медленно поднималась по небосводу.
And although she could not have said toward what pinnacle her life was moving, she saw in the future freedom that she had never known, possession and power and wealth, the desire for which was mixed inextinguishably with the current of her blood.	Хотя она не могла бы сказать, к какой вершине движется её жизнь, она увидела в грядущем неведомую прежде свободу, силу, власть и богатство, стремление к которым неугасимо жило в её крови.
Thinking of this in the dark, she pursed her lips with thoughtful satisfaction, unhumorously seeing herself at work in the carnival, taking away quite easily from the hands of folly what it had never known how to keep.	И, думая обо всём этом в ночном мраке, она поджала губы с задумчивым удовлетворением, без тени усмешки представляя, как будет трудиться на карнавале, легко отбирая у весёлого легкомыслия то, что оно никогда не умело сохранить.
"I'll get it!" she thought,	"Я добьюсь! - думала она.
"I'll get it.	- Я добьюсь!
Will has it!	Уилл добился.
Jim has it.	Джим добился.
And I'm smarter than they are."	А я умнее их обоих".
And with regret, tinctured with pain and bitterness, she thought of Gant:	И с сожалением, окрашенным болью и горечью, она начала думать о Ганте:
"Pshaw!	"Пф!
If I hadn't kept after him he wouldn't have a stick to call his own today.	Если бы я не стояла у него над душой, у него теперь не было бы ничего своего.
What little we have got I've had to fight for; we wouldn't have a roof over our heads; we'd spend the rest of our lives in a rented house"- which was to her the final ignominy of shiftless and improvident people.	За ту малость, которая у нас есть, мне приходилось драться; у нас и своей крыши над головой не было бы; мы доживали бы жизнь в арендованном доме". Для неё это было пределом падения, ожидающего тех транжир, которые не умеют беречь и копить.
And she resumed:	Она продолжала думать:
"The money he squanders every year in licker would buy a good lot: we could be well-to-do people now if we'd started at the very beginning.	"На деньги, которые он каждый год выбрасывает на выпивку, можно было бы купить хороший участок - мы были бы теперь состоятельными людьми, если бы занялись этим с самого начала.
But he's always hated the very idea of owning anything: couldn't bear it, he told me once, since he lost his money in that trade in Sydney.	Но ему всегда была противна всякая мысль о том, чтобы что-то иметь, - с тех самых пор, сказал он мне однажды, как он потерял все свои деньги, когда вложил их в эту мастерскую в Сиднее.
If I'd been there, you can bet your bottom dollar there'd been no loss.	Если бы я была там, то - хоть последний доллар поставьте! - обошлось бы без убытков.
Or, it'd be on the other side," she added grimly.	Разве что их понесла бы другая сторона", -добавила она мрачно.