Кихару Накамура - Исповедь гейши

Подобный обычай касался не только дебюта, но практиковался многими гостями — прежде всего постоянными посетителями — на протяжении трех новогодних дней.

На Новый год одевались по-особому празднично.

Украшенная гербами праздничная одежда дополнялась белым воротником из тонкого блестящего шелка и ивовым оби. Так называли оби, свободно свисающий сзади и, подобно иве, качающийся в обе стороны, что придавало движениям особое изящество. Эти оби часто изготавливались из великолепной парчи нисидзин(ъори).

Прическа симада украшалась заколками. Предписывалось носить черные кимоно, но для молодых гейш делалось исключение, и им разрешалось надевать фиолетовые, аквамариновые или синие кимоно, нижняя треть которых вплоть до подола украшалась узором. В свой первый Новый год в качестве гейши я выбрала нежно-фиолетовое кимоно с розово-белыми цветами сливы, а на следующий год я надела кимоно, где на серебристом фоне плавали ладьи семи богов удачи с иероглифом счастья над ними.

В то время все рисунки имели твердо установленное название, и когда Эригаку, красильщик кимоно, называл определенный орнамент, мы могли его себе тотчас представить. Рисунки носили такие названия, как «сливовые цветы Корина», Вариго-ри — «Колотый лед», Хивари — «Трещины», Мудзи-на Гику — «Барсучий мох и хризантемы», Нарихира Госи — «сетка Нарихира». Сегодня эти узоры едва ли кому знакомы.

К обычным принадлежностям Нового года относились также украшения из рисовых колосьев — обычай закалывать себе в волосы и носить всю новогоднюю неделю рисовые колосья и фигурку голубя.

Происхождение самого обычая прослеживается в японском названии торикомэ — «птичий рис», где наблюдается игра слов, если вспомнить выражение Оканео торикому — «получить деньги». Тем самым этот обычай считается несущим удачу. У самого голубя нет глаз. Каждая гейша рисовала своему голубю в день Нового года один глаз, и если у нее был возлюбленный, то она подрисовывала и второй глаз. Это напоминает японский обычай рисовать второй глаз на фигурке Дарумы после исполнения загаданного желания.

Юные гейши, разумеется, особо пристальное внимание обращали на украшения для волос своих наперсниц. Если они замечали, что одному из голубей подрисован второй глаз, они издавали радостные крики и трижды ритмично били в ладоши. Голубь с двумя зрачками свидетельствовал о том, что их наперсница обрела возлюбленного (или покровителя)…

Перед новогодним праздником гейша шла в банк и брала там сто или двести новых банкнот достоинством в одну йену. (Те давние банкноты в одну йену сегодня соответствовали бы купюре в тысячу йен.) Поэтому все банки, располагавшиеся вблизи «мира цветов и ив», должны были под конец года запасаться целой кучей таких вот хрустящих купюр. В новогоднюю неделю в разрезе платья гейши, успевшей обойти пять или шесть заведений, желая их обитателям удачного Нового года, часто можно было видеть много таких банкнот.

Затем нужно было эти недавно отпечатанные купюры разделить среди всех присутствующих. Так же чествовали и самих покровителей, когда те с гордостью и перед свидетелями рисовали второй глаз голубю.

В связи с Новым годом мне необходимо упомянуть о первом в году состязании по сумо. Первые бои, которые проводились на борцовской площадке для сумо в квартале Рёгоку, представляли собой великолепное зрелище.

Тогда не проводилось столь много турниров, как сегодня, а были лишь новогодний и летний турниры. Зрителей на их места в ложах проводили одетые в узкие брюки служащие, отвечающие за проведение подобных турниров чайных домиков.

Там подавались всевозможные кушанья, а на Новый год заботливо предлагались маленькие обогреватели для рук в виде специальных контейнеров с горячими углями внутри, поскольку само помещение для проведения боев по сумо тогда не отапливалось, и поэтому можно было хотя бы пальцы держать в тепле. Прислуга из чайных домиков разносила лакированные лотки с едой и сакэ.

На летнем турнире молодые грызли зеленые бобы, запивая пивом. По сю пору я все еще помню эти бобы с пивом, что подавались на подобных турнирах.

На Новый год гейши появлялись в своих праздничных нарядах на турнирах по сумо. Гейши, занимавшие в своем праздничном наряде вчетвером или впятером ложи, представляли для присутствующих великолепное зрелище, так что они тоже были важным атрибутом в проведении новогоднего турнира.

Был один известный радиокомментатор, которому особо удавались репортажи по сумо. «Вот сейчас торжественно появляются красавицы из Симба-си, — так однажды звучал его репортаж. — Впереди выступает юная Кихару в праздничном кимоно с колышущимся ивовым оби. Вот она вместе с тремя другими гейшами занимает место в ложе рядом с восточным входом». После зрители взорвались ликующими возгласами.

Немало гейш было «помешано» на сумо. Одна, к примеру, ежедневно приносила борцу Тайкёдзан свежую черепашью кровь, которая, как считают, придает силы. Другая была настолько увлечена великим Сятиносато, что отказывалась от всех приглашений, лишь бы его увидеть. Борца Дэвагатакэ, прозванного Бун-тян, почитали учащиеся младших классов. Очень известным был еще Наёроива, не умевший с достоинством проигрывать, однако многие борцы сумо были все же добродушными великанами. Например, Кагамиива всегда помогал своему сопернику подняться обратно, когда выбивал его с площадки, а тому по причине своего огромного веса было трудно встать.

Я хотя и ходила довольно часто на сумо, у меня все же не было своего любимчика, так что как зритель я скорее была беспристрастна.

Примечательной была передача текущих новостей, которые передавались по громкоговорителю без всяких комментариев, такого вот рода:

«Только что Эдуард VIII отрекся от престола».

«Япония заключила пакт с Италией».

Или же: «Его высочество принц Кая со своей супругой почтили нас своим присутствием».

Принц накануне вечером появился в окружении многочисленной свиты молодых офицеров в чайном домике «Коте». Пребывая в хорошем расположении духа, он приказал своим спутникам качать меня и мою наперсницу Кинка, и молодые люди из 26-го полка Нарасино послушались, что нам показалось совершенно варварским поступком. Однако в этот вечер принц в своей изысканной форме, расположившись в ложе рядом с принцессой, выглядел как истинный дворянин.

Раньше принца равняли с богом и верили, что от одного его взгляда можно ослепнуть. Принцы нередко посещали Симбаси, некоторые вели себя тоже развязно, когда изрядно напивались и делали нам неприличные предложения… Поэтому мы не могли разделять мнение других о том, что принцы являются каким-то особенными. Разумеется, я знавала и по-рыцарски благородных принцев вроде его высочества принца Такэда.