Джон О`Хара - Дело Локвудов

— Например?

— Например, шпионю за другими политическими деятелями. И за теми, кто не связан с политикой.

— Стало быть, и за мной можешь шпионить?

Она покачала головой.

— О тебе я до сегодняшнего вечера вообще ничего не слыхала. Люди, к которым меня подставляют, — крупные шишки, их все знают. Например, тот человек, что вызывал меня на два дня в Лондон. В июне я ездила в Саратогу на съезд демократической партии. Мне оплатили только расходы, но с тех пор я считаю их своими должниками. По контракту. В политике это называется контракт. Если какой-нибудь полицейский или ворюга начинает меня беспокоить, я сразу же звоню одному человеку — и все.

— А с теми, кто не занимается политикой, ты заключаешь контракты?

— То есть нанимаюсь ли я к кому-нибудь в шпионки?

— Я имел в виду сбор информации.

— Ты хочешь, чтобы я для тебя шпионила? За кем? За кем-нибудь из твоих приятелей?

— Не совсем так, — сказал Джордж. — Меня интересует молодой человек, только что женившийся на моей дочери.

— Какого черта тебе за ним-то шпионить? Раз твоя дочь вышла за него, то советую тебе оставить их в покое. Вдруг я узнаю про нее что-нибудь такое, что будет тебе неприятно. Следить за политиканами и шишками — пожалуйста. А молодых не трогай. У меня свекровь была такая — всегда в чужие дела лезла. Нет, не будет у нас контракта. Я чувствовала бы себя, как оплеванная. Гулящей твоя дочь не станет, так что советую тебе не вмешиваться. Может, она вроде меня. Если бы не свекровь, я развелась бы с Фрэнком скорее.

— Она действительно вроде тебя. И даже очень, если уж на то пошло. Что ж, Энджела, спасибо тебе за приятный вечер. Никак не ожидал, что так получится. Далеко не всегда ужины со школьными друзьями завершаются столь удачно.

— У тебя есть яхта?

— Боюсь, что я не принадлежу к этому кругу, — ответил Джордж. — А что?

— Хотелось бы покататься. Лето почти уже прошло, а я с июня до сегодняшнего дня всего два раза была в море. Люблю выезжать на субботу и воскресенье из города. По субботам здесь никого, кроме актеров, не остается. Ну, ладно. Так позвонишь мне, когда будешь здесь проездом? Номер телефона я тебе дала.

— Послезавтра в половине одиннадцатого, если это не слишком рано для тебя.

— А не можешь в половине двенадцатого?

— Очень хорошо. В половине двенадцатого.

— Как тебе понравилась Элейн? — спросила Энджела.

— Элейн? По-моему, ничего. Очень интересная. А что?

— Если бы ты взял билет на более поздний поезд, я бы пригласила сюда Элейн. Конечно, для своей жены ты был бы уже непригоден, но зато приятно провел бы с нами время. Гарантирую.

— В таком случае я не буду откладывать на послезавтра. Приеду завтра. Сейчас отправлюсь в отель, немного посплю и — поездом в Пенсильванию. И сегодня же ночью в спальном вагоне обратно. Думаю, мне потребуется некоторый дополнительный отдых, но в половине двенадцатого я тебе позвоню. Итак, до завтра.

— Не забудь. Ты мне нравишься.

— Рад это слышать. Ты мне — тоже.

— О, я ни капельки тебе не верю. Наверно, ты ужасный пройдоха, но мне ты все равно нравишься. Не думай, что я говорю эти слова многим. Скажу тебе откровенно: твой сын мне не понравился.

— Он и мне не очень нравится, Энджела.

— Не удивляюсь. Ну, а теперь уходи, а то я сейчас опять за тебя возьмусь и тогда уж ты не поспишь сегодня совсем.

— Ты очень мила, Энджела. Надеюсь, мы еще не раз встретимся.

— Конечно. Жаль расставаться, но ведь уже без десяти четыре. Скоро рассветет. — Энджела обняла его, поцеловала и подала шляпу. — Ну, убирайся. — Она взяла его под руку, вывела в холл и заперла дверь.

Всю дорогу, пока Джордж ехал на такси в гостиницу, он пребывал в состоянии эйфории, истинной причины которой не знал. Он вспомнил, что такое же ощущение счастья он испытывал однажды после встречи с чувственной Элали Фенстермахер. И вот теперь, спустя тридцать лет, он влюбляется в настоящую проститутку. Ну, какой подвох может устроить ему проститутка?

И в Шведской Гавани и в Гиббсвилле он занимался своими делами, следуя намеченному плану. Артур Мак-Генри был, по обыкновению, деловит — толково, кратко он дал клиенту необходимые объяснения относительно бумаг, которые тому надлежало подписать. И с делами и с ленчем было покончено еще до половины третьего.

— Я позволил себе взять для вас напрокат автомобиль, — сказал Артур. — Великолепный двухместный «бьюик». Его владелец — Джулиан Инглиш. Он только что получил его в обмен на «кадиллак» и не хотел брать с вас никакой платы, но я настоял. Пять долларов в день. Вечером, когда он вам будет не нужен, можете его оставить здесь, а ключ передать любому дежурному.

— Я рад, что вы настояли на оплате. Не люблю одалживаться у Джулиана Инглиша.

— Что ж, это ваше дело, Джордж. Он неплохой парень, но с людьми ладить не умеет, это верно. В том числе со мной, если уж об этом зашла речь. Если вам еще что-нибудь понадобится, можете найти меня в конторе. Если захотите поговорить с Джо Чэпином, то он до четырех будет в суде, а около пяти тоже приедет в контору.

— Вряд ли что понадобится, — ответил Джордж. — Вы, как обычно, мастерски все провернули.

— Все это можно было бы поручить простому служащему, но я люблю сам проверить, чтобы не подкопались ваши нью-йоркские юристы. Допускаю, что мы с Джо провинциалы, но нам не хочется, чтобы об этом узнали в Нью-Йорке. Вы ведь разбираетесь в этих долговых обязательствах и знаете, что мы относим издержки за счет вдовы Пена?

— Все ясно.

— Хорошо. Ну, я, пожалуй, поеду, Джордж. Приятно было повидаться с вами. Привет Джеральдине. Наилучшие пожелания Тине.

— Спасибо, Артур. Недели через три увидимся.

Но через три недели ему уже не суждено было ни с кем увидеться.

Он поставил взятый напрокат «бьюик» у запертого гаража и заглянул в окно: внутри на подставках стоял покрытый брезентом «линкольн». Одетый в саван, на высоких чурбаках, автомобиль казался громадным. Джордж отметил про себя, что надо будет обменять его на новый лимузин. Брустер только что начал выпускать машину городского типа на фордовском шасси — шикарная штука, она должна понравиться Джеральдине. Подарки такого рода будут компенсировать ей перемену в его отношении к ней. Сколько времени потребуется, чтобы она убедилась в этой перемене? Конечно, немного. Но он не расторгнет брака, он останется таким же вежливым и щедрым и будет, вероятно, по-прежнему спать с ней, потому что о женитьбе на Энджеле не может быть и речи. Если Джеральдина начнет скандалить, пускай и не часто, он что-нибудь предпримет, а пока еще рано загадывать вперед. На очереди — подготовка к рождественскому балу в честь Тины и ее мужа. Пока что Энджела не догадывается о том, какая ее ждет перемена. Когда она узнает, что ей придется расстаться с профессией проститутки, то попытается устроить ему скандал, и на этот счет он не обманывается. Пройдет год, даже, может быть, меньше, и она в припадке раздражения спросит: «Чего ради я покончила с прежней жизнью?» Но эти припадки раздражения не застигнут его врасплох, он заставит Энджелу поверить в то, что она сама хотела стать его любовницей, только его любовницей, что эта идея от нее же исходила. Задача нелегкая, она потребует усилий, но если он не способен провести проститутку, то не заслуживает и права возвышаться над ней.