Артур Хейли - Взлетно-посадочная полоса 08

– 714, 714! Диспетчер Ванкувера вызывает рейс 714! Отвечайте, 714! – постоянно твердил в микрофон оператор. Трэливен устало облокотился на радиопанель, трубка его погасла.

– Все, – бросил он устало, – это может быть конец.

– 714, 714! Вы меня слышите? Отвечайте, пожалуйста!

– Я не могу больше, – сказал Бардик. – Эй, Джонни! Принеси-ка мне еще кофе, ради всего святого! Черный и крепкий!

– Поймал! – закричал оператор.

– Ты что-то слышал? – быстро переспросил его руководитель полетов.

– Я не знаю… Мне на минуту показалось… Низко склонившись над панелью, оператор с минуту настраивал приемник.

– Хелло, 714, 714, говорит Ванкувер! – Он бросил через плечо: – Я что-то слышал… Это, может быть они. Я не уверен. Если это они, то они ушли с частоты.

– Мы должны попробовать, – сказал Трэливен. – Скажи им, чтобы сменили частоту.

– Рейс 714, – вызывал оператор. – Говорит Ванкувер, говорит Ванкувер. Смените частоту на 128, 3. Вы слышите? Частота 128, 3. Трэливен повернулся к руководителю полетов.

– Лучше попросить ВВС о еще одной радарной поддержке. Они скоро должны появиться на экранах.

– 714, измените частоту на 128, 3 и отвечайте, – постоянно повторял оператор. Бардик опять уселся на край стола, стоящего в центре комнаты. От его руки на столе остался влажный след.

– Это не может случиться, не может, – повторял он без остановки каменным голосом на всю комнату, не сводя глаз с радиопанели. – Если мы их сейчас потеряем, то все они изжарятся – все до одного.

Как в кошмарном сне, одержимый неистовым отчаянием, стиснув зубы и обливаясь потом, Спенсер старался заставить машину снова подчиняться ему; одной рукой он вцепился в сектор газа, а другой – в штурвал. Внутри, он чувствовал, разгоралось чувство злобы и отвращения к себе. Он не только потерял высоту, но и скорость, практически, тоже. Его мозг отказывался воспринимать события последних двух минут. Все, что он помнил – это то, что произошло что-то, что приводило его в ярость. Что может его оправдать? Он не мог потерять высоту всего за несколько секунд, они должны были постоянно снижаться для этого. Ведь не так давно он смотрел на указатель вертикальной скорости – или не в нем дело? Может быть – топливо? Он чувствовал непреодолимое, почти неконтролируемое, желание заорать. Заплакать, как ребенок. Выбраться отсюда и бежать от приборов, издевающихся стрелок, бесчисленных шкал; бросить все и бежать отсюда в теплый салон, бежать и кричать: «Я НЕ СМОГ! Я ГОВОРИЛ ВАМ, ЧТО НЕ СМОГУ, А ВЫ НЕ СЛУШАЛИ МЕНЯ! НИКОГО НЕЛЬЗЯ ЗАСТАВИТЬ СДЕЛАТЬ ЭТО…».

– Мы набираем высоту, – дошел до него голос Джанет, показавшийся ему необычным, и в этот момент до него донеслись крики и женский визг из пассажирского салона – пронзительный, безумный. Он услышал мужской крик:

– Он не пилот, я говорю вам! Они оба лежат там! Мы погибнем!

– Замолчите и сядьте на место, – четко произнес Бэйрд.

– Вы мне не указ…

– Я сказал, назад! На место!

– Все в порядке, док, – донесся простуженный голос «Тушенки», пассажира с ланкаширским акцентом, – предоставьте это мне. Спенсер на мгновенье закрыл глаза, стараясь успокоить прыгающие перед ним светящиеся шкалы. Он был совершенно не в себе, с горечью констатировал он. Человек может всю свою жизнь прыгать с парашютом, но, что ни говори, он никогда не совершит этого, если не будет отлично подготовлен. В первый раз они попали по-настоящему в критическую ситуацию, в первый раз от него потребовалось приложить все усилия, и он пал духом. Это было хуже всего: знать, что твое тело больше не может служить тебе, как старый автомобиль скатывается обратно, добравшись почти до самой вершины горы.

– Прошу прощения, – проговорила Джанет. Все еще вцепившись в штурвал, он бросил на нее полный удивления взгляд.

– Что? – тупо переспросил он. Девушка повернулась в его сторону. В зеленоватом свете приборной панели ее лицо казалось почти прозрачным.

– Я очень сожалею, – просто сказала она, – вам тяжело, а я не могу вам помочь.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – грубо оборвал он ее. Он не знал, что еще сказать. Он слышал шум в пассажирском салоне, громкие рыдания. И ему было очень стыдно.

– Постараюсь поднять машину как можно быстрее, – сказал он. – Просто пологий подъем, иначе мы опять начнем падать. Перекрывая рев двигателей, до них донесся голос Бэйрда:

– Что там у вас происходит? У вас все в порядке?

– Простите, док! Я не смог удержать ее. Сейчас все в порядке, я полагаю, – ответил Спенсер.

– Старайтесь, по крайней мере, не терять высоту, – недовольно бросил тот. – Там люди, им очень-очень плохо.

– Это моя ошибка, – сказала Джанет. Она видела, что доктора шатает от усталости и он держится за косяк двери, чтобы не упасть.

– Нет, нет, – запротестовал Спенсер, – если бы не она, мы бы уже разбились. Я просто не могу управлять этой штукой – вот и все.

– Чепуха, – резко бросил Бэйрд. Они услышали мужской крик: «Включите радио!» и громкий голос доктора, обращающийся к пассажирам:

– Послушайте меня, вы все! Паника – это самое опасное и самое страшное, что может быть в нашем положении. Но тут дверь с грохотом захлопнулась, и они опять остались одни в полной тишине.

– Отлично придумано, – твердо сказала девушка. – Я должна сообщить это капитану Трэливену.

– Да, – согласился Спенсер. – Расскажи ему все, что у нас случилось, и что мы снова набираем высоту. Джанет переключилась на передачу и вызвала Ванкувер. Но никто не ответил. Она повторила вызов и опять не получила ответа. Спенсер почувствовал внутри знакомый холодок страха. Усилием воли он постарался подавить его.

– В чем дело? – спросил он. – Ты уверена, что включила передачу?

– Да, я думаю, да.

– Подуй в микрофон. Если он включен, ты это услышишь. Джанет так и сделала.

– Да, я слышу, все в порядке. Хелло, Ванкувер! Хелло, Ванкувер! Говорит рейс 714. Вы меня слышите? Молчание.

– Хелло, Ванкувер! Говорит 714. Пожалуйста, ответьте! Опять молчание.

– Дай я попробую, – сказал Спенсер. Он снял правую руку со штурвала и нажал кнопку на своем микрофоне.

– Хелло, Ванкувер! Хелло, Ванкувер! Говорит Спенсер, рейс 714. У нас ЧП. Ответьте, пожалуйста. Ответом ему было гробовое молчание, плотное и осязаемое, как стена. Казалось, они были одни в целом свете.

– Посмотри на шкалу настройки, – бросил он, – я уверен, что у нас все в порядке. Они пробовали еще и еще, но все безуспешно.

– Вызываю всех, кто меня слышит. Мэйдэй! Мэйдэй! Мэйдэй! Говорит рейс 714, мы нуждаемся в помощи. Ответьте кто-нибудь! Лишь молчание было ответом.

– Бесполезно! Мы, наверное, потеряли частоту.

– Как это могло случиться?

– Не знаю, не спрашивай. Все может случиться в нашем положении. Джанет, тебе придется поискать их на всем диапазоне.