Елена Хаецкая - Синие стрекозы Вавилона
- Название:Синие стрекозы Вавилона
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Елена Хаецкая - Синие стрекозы Вавилона краткое содержание
Синие стрекозы Вавилона - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Цира мрачно заявила, что не будет работать под руководством этого коновала. Изя пояснил: ни о каком руководстве речи не идет. Сферы их деятельности в «Энкиду трэвел» будут строго разграничены в соответствии с потенциалом каждого из сотрудников. Так, если учителю Бэлшуну будет предоставлена работа с потоком, то Цире — единичные, наиболее дорогие клиенты, которым необходимо максимально глубокое погружение. Для этого нужен виртуоз, а Цира, по нашему общему мнению, именно виртуозом и является. Мастером, так сказать, штучной работы.
Цира сказала, что подумает.
Расширение фирмы предполагало создание восьми новых рабочих мест. Доходы обещали увеличиться на 28 процентов. По предварительным расчетам, разумеется. Возможно, что и выше. Хотя государство не преминет наложить лапку на заработанные нами денежки, так что предстоит тщательно потрудиться над тем, как скостить налоги.
Нашей растущей фирме необходимы также второй менеджер и младший бухгалтер в помощь беременной Аннини.
Я напомнил Ицхаку о его обещании взять инструктора для единичных клиентов, нуждающихся в прогностических услугах. Изя сказал, что помнит. Что он работает над этим.
Луринду потребовала поставить ей третий компьютер. И желательно, с программистом. Чтобы немного разгрузить ее, Луринду.
Изя раздраженно сказал, что помнит он, помнит.
В принципе, несмотря на многочисленные претензии к руководству фирмы, мы расходились с собрания довольные. Цира возмущенно ворчала, что не станет она работать с Бэлшуну, этим ублюдком от Искусства, но мы с Мурзиком видели — новые перспективы ее воодушевили. К тому же Изя хорошо платит. И нет оснований думать, будто с расширением фирмы он станет платить хуже.
Мы шли втроем по набережной Евфрата. Весна властно входила в Город. Сады Семирамис покрылись нежным налетом зелени. Будто дунул кто-то из пульверизатора — легонько-легонько — и обрызгал еще голые ветки деревьев.
Лед почти сошел. Только в середине реки иной раз проплывала тающая льдина.
Цира тяжко висела у меня на локте. А Мурзик сбоку топал, пивко прихлебывал. Он был без шапки. Не холодно ему, морде каторжанской. Время от времени Цира у него из бутылки потягивала.
А я из своей бутылки пил. Цира иной раз и из моей бутылки глоточек-другой ухватывала.
И было нам почему-то весело. Хотя по-настоящему беззаботная рожа только у Мурзика была, а мы с Цирой делали вид, будто нас разные производственные заботы одолевают.
Да только Мурзик-Хашта нам не верил.
Да мы и сами себе не очень-то верили.
Придя домой, Хашта сразу на кухню направился — ставить чайник. Загремел там жестяными коробками. Крикнул:
— Может, кофе сварить?
Цира, обессиленно пав на диван, потребовала кофе. А я — чаю.
— Пон'л, — сказал Мурзик из кухни.
Цира покачала в воздухе ножками. Я наклонился над нею и снял сперва один сапожок, потом другой. У Циры была мудреная шнуровка на сапожках, о сорока дырочках, если не больше. Потом я вынул Циру из ее легкой беличьей шубки.
Цира улеглась на животе и лениво взялась за мурзикову книгу «Солдат и королевна». Полистала. Посмотрела картинки.
С кухни доносился голос Мурзика. Он варил кофе и, не стесняясь, распевал очередную каторжную песню.
— Мурзик! — крикнул я, перекрывая пение. — А ты что, и в офисе это поешь? Когда подметаешь?
Мурзик на миг прервался.
— Ну, — сказал он. — А что, это нельзя?
— Можно, — сказал я. — Только не очень прилично.
— Да ну еще, — проворчал Мурзик. И возобновил пение.
Цира вдруг громко фыркнула и отбросила мурзикову книгу.
— Ты чего? — спросил я, садясь рядом.
— Ничего...
Я взял «Солдата и королевну». Цира перекатилась на спину и уставилась в потолок. С потолка на нее уставился паук.
Цира любит пауков. Считает, что пауки — к счастью.
Паук, подумав, повис над Цирой и немного покачался на невидимой нитке.
Я долистал мурзикову книгу. Повесть для малограмотных «Солдат и королевна» заканчивалась так, как и положено сказке: «...И стали они жить-поживать, добра наживать».
А под цветочком и яблочком в корзине с бантиком — финальной виньеткой — корявым почерком Мурзика было дописано: «...И ТРАХОЦА».
Сентиментальная прогулка
ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЯ:
1. Вавилонская повесть; хронологически идет после «Священного похода».
2. Стихи, которые не Киплинг, принадлежат — предположительно — кому-то из Ленинградского рок-клуба времен перестройки; считая их гениальными, выражаю автору глубочайшее восхищение.
3. Огромная признательность моему другу и военному консультанту — Вячеславу Сюткину.
— Слушатель Мясников!
— Я!
— Кто вводит в большой и
густо застроенный город
при штурме тяжелую
бронетехнику?
— Кретин!
«Самовар»
У старшего сержанта Пакора не было яиц. Это весь эскадрон знал. Одно время поговаривали даже, будто командир эскадрона, высокородный и многочтимый Санбул пытался представить его на этом основании к правительственной награде, но в верхних инстанциях решили иначе.
Пакор служил в легендарной Второй Урукской Танковой. Ветеранов бесславной, прямо скажем, войны с грязнобородыми эламитами и их вождем Нурой, пророком и террористом, там оставалось немного. Кроме Пакора, еще двое. Пакор оставил свои яйца Нуре — так вышло.
Пакор служил в дивизии девятый год. Сперва незатейливо — по призыву Отечества, потом — вследствие бессвязных эпизодов, которые чрезвычайно усложнили бы ему жизнь на гражданке.
А рядовой сверхсрочной службы Ахемен вообще ничем примечательным не знаменит. Даже и зацепиться-то не за что. Смазлив только.
И вот как-то ранним весенним вечером месяца адарру — и не вечером даже, а тихим послеобеденным временем, когда небо уже начинало выцветать, а тающий снег пробуждал в душе пьяноватую, неопределенную грусть, — занимались оба профилактическим ремонтом родимого танка Ур-812, разобрав двигатель не где положено, а как пришлось — то есть под стеной штаба эскадрона.
Последние годы Величия одряхлели и минули для Вавилонской Империи, и вместе с ними обветшали и нравы, и танки, и даже незыблемое здание штаба, выстроенное из толстого стекла и серого бетона.
Неспешно собрали двигатель, оставив на асфальте промасленную тряпку и несколько жирных пятен. Решили передохнуть. Ахемен порылся в кармане, извлек мятую пачку дешевеньких папиросок «Халдейканал», прикурил. Пакор выковырял из той же пачки толстыми запачканными пальцами вторую, прикурил от ахеменовой.
— Говорят, учения в этом году рано, — заметил Пакор.
— Кто говорит?
— Прапора.
Ахемен плюнул — без души, злобясь на начальство по голимой привычке.
— Опять мокрую глину на блюхо мотать.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: