Елена Хаецкая - Синие стрекозы Вавилона

— С-сука, — успел прошипеть голос, прежде чем Пиф брякнула трубку.

Вторая распечатка в три раза больше первой. И запросов придется сделать не меньше двух десятков. Пиф удобнее уселась перед компьютером, набрала пароль, вышла в базу данных организаций.

АО НЕФТЕНАЛИВНОЙ ПОРТ «ГРУДИ ИНАННЫ», СУЩЕСТВУЕТ 6 ЛЕТ, 10 ПРОЦЕНТОВ ГОДОВЫХ, АКЦИОНЕРЫ: БАНК «МАРДУК-НЕФТЬ» (10 ПРОЦЕНТОВ), КОРПОРАЦИЯ «МОЛОХ И СЕЛЕНА»...

«МОЛОХ И СЕЛЕНА»: НЕДВИЖИМОСТЬ: СТРОИТЕЛЬСТВО, ВСЕ ОПЕРАЦИИ ПО РЕАЛИЗАЦИИ, ШЕСТЬ ЛЕТ, УСТАВНОЙ ФОНД 8 МИЛЛИОНОВ СИКЛЕЙ (В СЕРЕБРЯНЫХ СЛИТКАХ) Ясно, что в слитках: ассигнации для безналичных расчетов не подходят... А, вот: СТРОИТЕЛЬСТВО АНГАРОВ ДЛЯ ХРАНЕНИЯ ЖИДКОГО ТОПЛИВА...

Теперь глянем, что у нас в регионах, богатых нефтью.

ФАРСИЯ: КРУПНЕЙШИЙ... НЕФТИ... без вас знаю... ПОЛИТИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ... Спасибо... Ага, вот последние данные...

Пиф посмотрела дату ввода: позавчера. Нахмурилась. Как можно делать прогноз, имея такую тухлую информацию? За вчерашний день в этой сраной Фарсии могло произойти тридцать три военных переворота. О чем и сообщила в отдел информации. (От гнева не вдруг дозвонилась — не сразу пальцами попадала в кнопки телефона.)

— На обед вы тоже тухлятину едите? — спросила она под конец. — И чья это обязанность — следить за базой? Для чего вас тут держат?

Как в воздух спросила. На том конце провода каменно молчали.

Пиф швырнула телефон. Ее колотило от злости.

Ладно, успокойся, сказала она себе. Слила говно и будет. В священное неистовство будешь впадать вечером, перед жертвенником.

Все еще сердясь, сделала запрос по службам транспортировки нефти. Два разорились, три процветают, остальные мелкота. Имеют ли эти три акции нефтеналивного... Ого, еще как имеют...

Постепенно работа увлекла Пиф. Она словно распутывала длинную нить, постепенно сматывая ее в клубок.

«Вы думаете, жрица должна много знать? Быть в курсе всего и вся? Это компьютер в курсе, отдел информации — в курсе. А жрица не должна ничего знать, — говорил Белза, наставник пифий в Оракуле. — Рассудок пифии должен быть пуст. Если угодно, любая хорошая жрица безумна. Знание — я имею в виду, конечно, не Орфическое Знание — ИНФОРМАЦИЯ должна ПРИСУТСТВОВАТЬ в жрице в растворенном виде. Она должна пропитывать вас, как вода промокашку. Существовать вне рассудка. В ТЕЛЕ, не в мозге».

Белза запрещал делать записи. Только наизусть. Он требовал, чтобы девушки воспроизводили прочитанное с первого раза. И добро бы тексты, а то какие-то бесконечные столбцы цифр, курсы акций, динамику роста цен в какой-нибудь Пятиречье.

У самого память была чудовищная, он никогда не ошибался. Пиф поначалу часто сбивалась. Она боялась Белзу до судорог. Никогда никто не вызывал у нее такого животного ужаса.

Он был рослый, лысый, сухощавый, с очень светлыми зеленоватыми глазами. За ошибки он бил по пальцам толстой указкой. И чем больше бил, тем чаще ошибалась Пиф. Ненависть к наставнику зрела в ней, как тропический плод. В первое же занятие ловким ударом он разбил камень в ее кольце, расцарапал ей руку.

Пиф посмотрела на белую точку на безымянном пальце левой руки. Вот эта отметина. Теперь вместо кольца.

В начале лета у Оракула возникли какие-то крупные неприятности с налогами, и Белзу в качестве консультанта продали банку «КРЕДИТ ВААЛА». Говорят, вырученной суммы хватило покрыть все недостачи. До Пиф и таких, как она, достоверная информация обо все происходящем в Оракуле не доходит. Приходится довольствоваться слухами.

Неожиданно экран пересекла наглая красная надпись: «ПРОСТИТЕ, ОШИБКА СИСТЕМЫ».

— Сволочь, — вымолвила Пиф.

И позвонила программистам. Осведомилась: они там что, слона на сервер уронили?

— А что случилось? — лениво спросили.

— У меня выкидыш.

— А у нас новенький, — сообщили программисты. — Мы вводим его в курс дела.

— Да? Тогда пусть вынет хуй из дисковода, — сказала Пиф, вешая трубку.

Через несколько минут на пороге показался давешний бритоголовый невежа с университетским шифром на руке.

— Это тебя, что ли, недавно купили? — спросила Пиф. — Оракулу, видать, некуда деньги девать. — Пиф отъехала в своем кресле от компьютера. — Погляди, что там случилось.

Бритоголовый наклонился над клавиатурой.

— Из какой операции вас выкинуло?

— Делала стандартный запрос.

Он бегло оглядел комнату в поисках стула. Придвинул кресло Аксиции, сел.

С полчаса Пиф то наблюдала за ним, то заглядывала в свою распечатку.

...ДИРЕКТОР БАНКА «МАРДУК-НЕФТЬ»... а он, оказывается, выдал дочь замуж за фарсийца... Так, а тот, через дядю-министра, связан с «АНДАРРАНСКОЙ НЕФТЯНОЙ ВЫШКОЙ»... Это уже интересно...

Новенький увлекся работой. Похоже, забыл, где находится. Даже вздрогнул, когда Пиф спросила:

— Ну?..

Поглядел на нее мутно, словно не понимая, что от него хотят. Потом спохватился.

— Попробуйте.

Пиф попробовала.

— Работает.

И выключила компьютер.

Бритоголовый встал, откатил кресло Аксиции на прежнее место.

— Я могу идти?

— Да, — сказала Пиф.

Он ушел.

Она растянулась на полу, на мягком ковре, уставилась в потолок, расслабилась. И почти физически ощутила, как информация уходит из рассудка, перетекает в тело, заполняет каждую клетку.

И неожиданно расхохоталась. Во все горло. Пифия должна быть бесноватой, подумала она. Положено. По-ло-же-но!..

Бухнула дверь. Новый программист Оракула, лежавший на нарах лбом в скрещенные руки, поднял голову. Поглядел мутно.

В проеме маячила фундаментальная фигура. В одной руке швабра, в другой ведро. Как скипетр и держава. Из ведра явственно несло хлоркой.

Фигура потопталась на пороге, высматривая в темноте — нет ли кого в комнате. Так и не высмотрев, спросила на всякий случай:

— Я приберу или как?

— Прибери, — отозвался с тощей подушки новенький. Неловко стало ему лежать, когда другой кто-то рядом работает. Сел, свесил босые ноги. С удовольствием ощутил на себе новые подштанники — выдали в Оракуле. Волосы сбрили, обработку от вшей провели, старую одежду, провонявшую каким-то особенным кисловатым рабским запахом, сожгли.

Общежитие для программистов — два нижних этажа флигеля, где в прошлые века вельможи держали конюхов и кухарок, — сильно отличается от рабских бараков в трущобах Вавилона. Только и сходства, что нары в два яруса. Да и народ подобрался куда как посытее, чем непроданные рабы, подобрее.

И еще были книги. Вот уж этого добра — читай не хочу. Порти глаза, на здоровье.

Бэда, человек ленивый, не счел это, впрочем, за большое преимущество. И пока его товарищи жгли казенное электричество в читалках Оракула, он отсыпался.

И отъедался. Ему постоянно казалось, что в следующий раз еды не дадут. Потому и набивал брюхо под завязку, пока дурно не становилось. Хлеба-то можно было брать, сколько влезет. В Бэду лезло много.