Вирджиния Эндрюс - Сад теней

Малькольм почти не разговаривал со мной после их ухода. Вместе с Алисией веранду покинули оживление и веселье.

— Она хорошенькая, — сказала я.

— Неужели?

— Она словно маленькая птичка порхает вокруг твоего отца, разве ты не замечаешь?

— Я устал, — заявил Малькольм. — От этой болтовни у меня разболелась голова.

Он встал и направился в свой кабинет.

Я тоже пошла в дом. Когда я поднялась по лестнице, то первым делом зашла в детскую. Мальчики уже крепко спали. Дедушка довольно долго их развлекал. Они сразу привязались к нему, особенно Мал. Я представила себе, что Гарланд наверняка станет куда более достойным отцом, нежели им был Малькольм. Гарланд, по меньшей мере, любил детей.

Проходя мимо комнаты Гарланда и Алисии, я услышала, что они еще беседуют. Они болтали и смеялись, словно дети. Я приостановилась, испытывая неизъяснимое наслаждение от их нежной, радостной беседы.

Таким должно было быть наше с Малькольмом семейное счастье. О таком счастье я мечтала. За дверью Гарланд держал Алисию в объятиях. Он прижал к себе красивую молодую жену, давая почувствовать, что она любима и желанна.

Я представила, как он кладет ей руку на живот, чтобы почувствовать бьющуюся там жизнь. Малькольм никогда так не поступал по отношению ко мне. На последнем месяце беременности, когда живот мой опустился под тяжестью плода, он всячески старался избегать меня. Почему черты лица и линии тела Алисии не огрубели и не расширились, как у меня? Если бы вы взглянули на нее сверху вниз, то даже и не заметили бы, что она беременна. Казалось, что такие стройные, грациозные девушки никогда не теряют своего женского очарования. Я пошла вперед. Черная зависть вселяла в меня печаль, а не злость. Моя спальня находилась за их спальней, а туалетный столик находился у стены, которая была тоньше других стен. Если встать рядом с нею и приложить ухо к стене, то можно было четко расслышать их разговор, словно я находилась с ними в одной комнате.

— Она именно такая, какой я и представлял себе жену Малькольма.

— Она такая высокая, — добавила Алисия, — мне жаль, что она такая большая.

— А мне очень жаль, что она вышла замуж за Малькольма, — добавил Гарланд.

— О, Гарланд.

— Он никогда не разбирался в женщинах. Видишь ли, у него никогда не было подруг.

— Бедняжка.

— Бедняжка? Ну, уж нет. Он не таков, как, впрочем, и ты, моя дорогая, — добавил он, и воцарилось молчание, которое, по-видимому, заполнил поцелуй.

— Я стала богатой в тот день, когда ты вошел в наш дом.

Они снова замолчали.

Я забралась в свою постель, одна, в глубине души сомневаясь, как я смогу соперничать со столь прекрасным и невинным созданием. Всякое произнесенное ею слово лишь подчеркивало мою немоту; любой ее смех лишь усиливал мою печаль; всякий раз, когда Малькольм бросал на нее свой взгляд, я вспоминала те мгновения, когда он отворачивался от меня. Ее миниатюрность увеличивал мой и без того огромный рост.

Я ненавидела ее или, по крайней мере, хотела ненавидеть. Но несмотря ни на что, мне трудно было ожесточиться против Алисии, потому что она имела все то, чего мне так не хватало.

На следующее утро Алисия вновь предстала бодрой и искрометно веселой. Ее можно было сравнить с прекрасной желтой гардемариной, которая встречает восход солнца. Никогда наш завтрак не был таким веселым. Гарланд объявил, что они спали, словно дети.

— Это еще раз доказывает, как важно человеку вовремя вернуться домой, — сказал Гарланд и прибавил: — К себе домой, — вновь взглянув на Алисию.

Ее роскошные каштановые волосы были заколоты, почти как у меня, но они были блестящие и приоткрывали маленькие ушки и нежную белую шею. Можно было смело сказать, что Малькольм был ею очарован. Я полагала, что он, как и я, ожидал увидеть их подавленными в этот ранний утренний час, не успевшими отдохнуть после длительного путешествия. Напротив, они, казалось, заново родились. Гарланд, должно быть, был прав, заявляя о том, как важно возвращение домой.

Он настаивал на том, чтобы вместе с Малькольмом отправиться на службу, и сразу окунуться в дела.

— Я знаю, что мне многое предстоит наверстывать. Малькольм никогда не терял времени даром, — добавил он, обращаясь к Алисии. — Мой сын мог бы отличиться во многих областях, но одно несомненно — то, что он финансовый гений.

— Он не переставал повторять это, Малькольм, — сказала Алисия. — Когда я спрашивала Гарланда, как он может забросить свои дела на столь продолжительное время, то ответ обычно звучал так: «Я полностью полагаюсь на способности сына».

Я ожидала обычного язвительного ответа мужа, но он словно онемел. На удивление скромно он пожал плечами.

— Нам уже пора, — объявил он отцу.

Прощание Гарланда с Алисией было долгим и страстным. Она уже стала раздражать меня. Она, впрочем, этого не замечала. Но стоило ей взглянуть на мое лицо и увидеть удивление, как тотчас она принялась объяснять, что они расстаются впервые с тех пор, как вместе отправились в свадебное путешествие в Европу. Прощание Малькольма со мной было быстрым и небрежным, как обычно — легкий поцелуй в щеку и распоряжения о том, что обед следует подавать в обычное время.

— Вы должны поделиться со мной своим опытом ведения такого большого хозяйства, — заявила Алисия и тут же добавила: — Нет, не подумайте, что я собираюсь забрать у вас бразды правления. Просто — все очень грандиозно.

Я растерянно уставилась на нее. Возможно, она говорила вполне искренне, но я не могла не прислушаться к опасениям, высказанным Малькольмом. Кому известно, как сложится обстановка через неделю или через месяц.

— Я все очень хорошо спланировала. Слуги четко представляют свои обязанности, а мой день полностью расписан.

— Я в этом не сомневаюсь. Я не собираюсь ничего менять, вы просто расскажете мне обо всем подробно.

— Разумеется, — ответила я с напускной твердостью, но она, казалось, не услышала или не хотела слышать угрозы в моем голосе.

— Я не хочу никому наступать на пятки, — добавила Алисия. — Я лишь хочу сделать моего мужа счастливым. Гарланд — такой чудный. Он столько сделал для меня и моей семьи. Я никогда не смогу отплатить ему за все.

— И что же он сделал для вас? — невинно поинтересовалась я.

— Гарланд был одним из старых и самых близких приятелей моего отца еще со школьных дней. Мой отец упал с лошади и сильно ушибся еще в юные годы, и это помешало ему получить ту работу, которая помогла бы содержать семью. Но пришел Гарланд и устроил его на сидячую работу в свою бухгалтерию. А затем Гарланд начал направлять к нему клиентов. Без его поддержки наша семья вряд ли бы выжила.

У меня были свои представления об альтруизме — я считала, что благотворительность не оказывается без ожидания некоторых дивидендов в будущем. Неужели с самого начала Гарланд Фоксворт положил глаз на эту чудесную девушку?