Вольфрам Флейшгауэр - Три минуты с реальностью

— К той женщине, которая тебя разыскала?

— Да. У нее есть кое-какие контакты, и она знает методы этих уродов. Она объяснила, что мне придется «умереть». Несчастный случай — ее идея. Другого пути нет. Я должен исчезнуть, чтобы жить дальше. Попросить политического убежища в Испании. Там есть один смелый судья, занимающийся похожими случаями. Но сначала предстояло выбраться из Аргентины живым. Счет шел на часы. Она раздобыла труп, организовала наблюдение за моими преследователями. И тогда я услышал, что Аркизо следит за молодой девушкой, которая прилетела в аэропорт…

Джульетта приподнялась.

— Так ты с самого начала знал, что это я?

Он кивнул.

— Но не мог ничего сделать. Слишком опасно. Они все время были рядом. Трое мужчин. Аиде заставила меня поклясться, что я не предприму сейчас никаких рискованных действий. Сперва нужно довести дело до конца. Потом будет достаточно времени. Все и так чуть было не пошло прахом. В «Сандерленде»…

— Ты думаешь, они бы правда…

— Не сомневаюсь. Последнее, что мне сказали в тот вечер, это что ты говорила с моей матерью, а потом вернулась в гостиницу. Люди Аиде не знали, что я собираюсь в «Сандерленд», да я больше и не звонил им. Никто ничего не знает про этот клуб. Я думал, что там буду в безопасности ничуть не меньшей, чем в самом надежном убежище.

Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев. Потом покачал головой.

— И откуда ты только о нем узнала?

Лицо Джульетты потемнело при мысли о чудовищном плане, который отец запустил за ее спиной. Она с ужасом осознавала истинный ход его мыслей. Сколько времени ему понадобилось, чтобы собрать информацию, необходимую для создания чудовищной ловушки? Организации тайных операций он научился, без сомнения, будучи еще гэдээровским шпионом. Разыскал Фернандо Альсину, быстро понял, что тому есть что терять, если кто-нибудь извлечет вдруг из темного прошлого времен диктатуры его страшную тайну. Телефонного звонка хватило, чтобы привести старого Альсину в боевую готовность. Дамиан не сможет приблизиться к ней. Дьявольски элегантный план. Она и сама под постоянным наблюдением и одновременно служит приманкой для Дамиана. И, ничего не подозревая, едва не заманила Дамиана в ловушку.

— Аркизо застрелил бы меня на месте, — продолжал Дамиан. — Это зверь. Я уверен, что Долорес Альсина поэтому и разыскивала тебя. Она боялась. Она знает, кто есть кто среди тех, кто делает за отца грязную работу. Аркизо означает конец. Казнь. Думаю, она хотела меня предупредить. Наверное, надеялась, что ты знаешь, где я. Она понятия не имела, что я в курсе ее передвижений. Я все спрашиваю себя, как отнесся к этому старик.

— Но если она и в самом деле хотела тебе помочь, почему ничего мне не сказала?

Дамиан поморщился.

— Слишком боится мужа. Да и не хотела она помогать. На самом деле нет, не по-настоящему. Для этого уже слишком поздно. Мария Долорес Альсина прекрасно знает, откуда я родом. Она же часть этой системы.

Джульетта покачала головой.

— Не могу поверить…

— Потому что ты понятия не имеешь о моей стране. Организованная преступность — часть нашей жизни. Нигде в мире нет подобных случаев, когда государство безнаказанно способствует уничтожению тысяч своих граждан, а потом еще и издает закон, легитимирующий действия преступников. Такова крайняя степень представления о норме, царящего в этой стране. Насилие. От нашего правительства невозможно защититься. Так же как и от некоторых людей.

Его глаза гневно блеснули. Но он взял себя в руки и спокойно продолжил:

— Все было спланировано до мельчайших деталей. Утром в воскресенье специально подготовленная машина с трупом внутри должна была рухнуть вниз с недостроенной эстакады и взорваться. В тот момент я уже находился бы на пути в Уругвай. Все было продумано. И вдруг в субботу я слышу, что ты вместе с отцом направляешься в аэропорт, а люди Альсины сняли наблюдение. Не знаю, что со мной приключилось. Ведь наша затея с самоубийством могла провалиться на любом этапе: и на стадии симуляции несчастного случая, и при бегстве через границу. Можно ли до конца доверять людям, которых наняла Аиде? Разве не каждого в этой стране можно купить? А ведь достаточно купить одного… В общем, я решил ехать в аэропорт. Я… я хотел еще раз увидеть тебя, убедиться, что с тобой все в порядке, ты летишь домой и, если повезет, даже не узнаешь, что на следующий день я тут… Я не спускал с тебя глаз. В зале, в телефонной будке, у стойки паспортного контроля… и вдруг ты развернулась и пошла прочь… Какой-то бред… «Почему она уходит, — думал я, — почему не летит отсюда, домой, туда, где безопасно?..» Но когда ты пошла прямо на меня, я увидел твои глаза, почувствовал… и уже не мог поступить иначе. Мне хотелось еще хоть раз пережить этот сон, Джульетта, любить тебя… полное сумасшествие, я знаю… безответственно и все такое… но я не мог иначе. Ведь мне, возможно, оставалось жить всего двенадцать часов. Наш план мог сорваться. А я хотел еще раз сказать тебе, показать… что ты для меня значишь… прежде чем стать тебе братом, я хотел еще раз побыть твоим мужем.

Пока он говорил, у нее на глазах выступили слезы. Она подняла руку и нежно коснулась пальцем его губ. Потом очертила лицо, провела по бровям, погладила щеки, обхватила ладонями шею и стала гладить волосы.

— Но ты и так мой муж, — тихо сказала она.

Из-за остатков расплывшейся туши под глазами у нее, казалось, лежали темные тени. Но она выглядела счастливой. Наклонилась вперед и поцеловала его. Сперва нежно, потом не скрывая уже нарастающего желания. Он чувствовал ее дыхание, ее язык проскользнул через его полураскрытые губы. Он ответил на поцелуй, притянул ее к себе и крепко обнял. Его руки искали ее тело, и она отдалась им. Потом он вдруг остановился, отпустил ее и спросил:

— Джульетта… что мы делаем?

Она снова поцеловала его.

— Не знаю, — сказала она, положив голову ему на грудь. Потом спросила: — Куда ты теперь? Чем займешься?

— Я живу в Мадриде. И хочу учиться. По-настоящему.

— А как же танец? Он покачал головой.

— Это в прошлом. То был не я.

Она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. Он изменился. И все же это был он. Ей хотелось с ним спорить, но он опередил ее.

— Я видел тебя сегодня на сцене, Джульетта. Это поразительно. Твое искусство. И это действительно ты. Ты совершенна и гармонична. А я был просто слепой сумасшедший, смотревший в пропасть. Я должен был исчезнуть из мира, и поэтому мир для меня не существовал. Мои танго оставались для меня моментами истины. Трехминутными столкновениями с реальностью. Но я тоже хочу стать целым. Хочу жить. И никаких танго.

Она взяла его за руку и потянула вверх.

— Только одно, последнее… со мной?..