Диана Кизис - Ищу классного парня

– Мне тоже жаль, что ты сделал мне больно, – сказала я. Собственный голос показался мне странным.

Он ответил:

– Думаю, нам надо поговорить, Би.

– О том…

– …о том, что случилось. О нас.

Я почувствовала, как у меня появляется надежда. Я не хотела этого, все произошло само собой.

– А ничего не случилось, – возразила я. – Ты бросил меня. – Мне было приятно говорить это.

Он ответил:

– Это не совсем так.

– Разве?

Ты пришла с вещами, которые я тебе подарил, помнишь? Я ужасно устал на работе. Да и ты сильно давила на меня. Я знаю, ты не хотела… Слушай, я хотел поговорить с тобой как раз об этом.

– Но я немного сбита с толку. Мы не разговаривали уже несколько месяцев.

– Я каждый день думал о том, чтобы позвонить тебе.

Когда-то этих слов было достаточно, чтобы успокоить меня. Но ни с того ни с сего я пришла в ярость. «Этого недостаточно, – подумала я. – С меня хватит». И я сказала:

– Если ты каждый день думал о том, чтобы позвонить мне, то почему ты не позвонил?

Макс замялся.

– Знаешь, – сказал он, – может быть, мне казалось, что ты не захочешь со мной разговаривать.

– Я никогда не давала тебе повода так думать.

– Ты права. Не давала.

– Тогда почему?

– Послушай. – В его голосе звучали нежность, терпение и рассудительность. Я закрыла глаза и представила, как он сидит на кровати, закусив нижнюю губу, – он всегда так делал, когда напряженно думал. – Думаю, нам не стоит пытаться решить судьбу наших отношений по телефону, правда? Действительно, Би. Думаю, не стоит.

Я молчала.

– Хорошо, – согласился он. – Ты оказалась права. Я был счастлив. То есть если бы ты дала мне чуть больше свободы, то все было бы в порядке. Может, нам удастся договориться. – Потом он спросил: – Когда мы сможем увидеться?

Мне казалось, я превратилась в глыбу льда, из которой наблюдала за всем происходящим. За всем и со всех сторон. Я смотрела, как в солнечном свете сверкают пылинки, танцующие по комнате. Я видела каждый цвет, известный человечеству, на корешках книг, стоявших на полках у меня в гостиной. Мои диски, как всегда, разбросанные на столе, отражали лучи солнца и отбрасывали маленькие радуги на стены в столовой. А еще я слышала, как Фрик лижет, лижет, облизывает свою лапу. Где-то на улице захлопнулась дверца машины и засмеялись незнакомые голоса. Заплакал младенец. С глухим стуком по двору запрыгал баскетбольный мяч. Я ощущала запах еды, которую готовил сосед, – что-то пряное, с порошком карри. И вместе с тем выхлопные газы от грузовика, припаркованного у дома. И аромат цветов. Потому что, помимо всех других запахов, Лос-Анджелес всегда источает цветочный аромат. Я видела, слышала и чувствовала все, что меня окружает. И в течение одного мгновения идиллии я смогла привести в идеальный порядок все мысли, которые роились в моей голове.

Итак, я села в машину и поехала. Я никому не сказала о том, что уезжаю. Даже Кики.

Сумасшедшие разноцветные отели Лас-Вегаса представляли собой психоделическое зрелище под дождем, который хлестал по ветровому стеклу. Дождь начался в тот самый момент, когда я припарковалась на стоянке для грузовиков прямо за чертой города. «Забавно, – подумала я. – Каждый раз, когда я думаю о Вегасе, он представляется мне солнечным, пыльным и жарким». Хотя какая разница. Я не собиралась там оставаться. Слишком много людей хотели угадать там счастливый номер, а я не знала, что это за номер. Я даже не собиралась играть.

Когда Макс и я распрощались по телефону, меня посетила глупая фантазия, что мне непременно нужно отправиться в Большой каньон, который я никогда не видела, и взглянуть на него. Как та девушка из фильма. Девушка с разбитым сердцем, которая в последнюю минуту уезжает, потому что у нее остались голова на плечах и непоколебимое чувство собственного достоинства. Девушка исчезает из объектива камеры, и, когда по экрану начинают ползти титры, мы уже знаем наверняка: несмотря на боль, она поймет, что перед ней скоро откроется новый путь, путь без преград. Может, даже такой, на котором в довершение ко всему ее поджидает симпатичный любитель прокатиться автостопом.

Тут я вернулась с небес на землю. У меня не было времени на всю эту чепуху.

Я должна подбросить эти идеи Кики для новых статей.

Я должна спасти брак моей сестры.

Я забыла оставить еду Фрику.

Я вышла из дома, не захватив ничего, кроме свитера, пачки сигарет и полной коллекции дисков, которые я поспешно запихала в чемодан, введенная в заблуждение романтическим порывом, прямо как в кино.

Я на минутку вышла из машины, чтобы размять ноги. Мне нужно было заправиться и продумать свои дальнейшие действия. Люблю стоянки для грузовиков и всегда их любила. Туалеты здесь намного чище, чем на бензозаправочных станциях. И здесь всегда продаются дешевые смешные футболки и очень вкусная вяленая говядина. Однако я была не в настроении делать какие бы то ни было покупки, поэтому сказала парню за прилавком, что мне нужно всего лишь заправиться.

– Откуда вы едете? – спросил он, почесывая руку.

– Из Лос-Анджелеса.

– И куда направляетесь?

– Честно говоря, в Лос-Анджелес.

– Не очень подходящая погодка для того, чтобы кататься просто так.

Он указал в направлении шоссе: дождь лил как из ведра, а канализационные стоки давно забились, поэтому теперь дорога напоминала скорее реку. Я пожала плечами и сказала:

– Скоро небо прояснится.

Он покачал головой и смеялся надо мной, когда я бежала к машине с наполовину натянутым на голову свитером, тщетно пытаясь не промокнуть. Я все еще чувствовала на себе его взгляд, когда нажимала на газ, разворачивалась и выезжала на шоссе.

Потом я просто ехала по дороге и любовалась пейзажем, который уже видела. По-видимому, он мне нравился.

Если Макс и удивился, когда я сказала ему, что не могу строить никаких планов, потому что собираюсь уехать из города, то ему удалось это скрыть.

– Просто позвони мне, когда вернешься, – попросил он.

Я ответила:

– Мне нужно время, чтобы подумать.

Вот тогда он, возможно, и удивился.

Покопавшись в чемодане в поисках чего-нибудь суперпозитивного и улучшающего настроение, я выудила подходящий диск и вставила его в проигрыватель. Машин на дороге не было. Внезапно выглянуло солнце и осветило облака, так что они стали резко выделяться на фоне неба, прямо как выбитые рисунки на детском одеяльце. Мне стало любопытно, что новенького произошло в течение трех последних часов, и я позвонила домой и проверила автоответчик. Шесть сообщений. Но, прежде чем прослушать их, я решила, что мне на это наплевать, и повесила трубку. Я была уверена, что это звонила Одри, чтобы пожаловаться на Джейми, звонила мамуля, чтобы пожаловаться на Одри, звонила Нина, чтобы пожаловаться на мои бесконечные жалобы, звонила Кики, чтобы узнать, не хочу ли я на что-нибудь пожаловаться, звонил Финн, чтобы пожаловаться на то, что я так ему и не перезвонила, а Чандра звонила, чтобы пожаловаться хоть кому-нибудь, кто захочет ее выслушать.