Виктория Платова - Анук, mon amour...

– И все?

– Дело сделано. А с десяток внушаемых придурков вообще будут сражаться за последний флакон из партии.

– Вы так хорошо разбираетесь в производстве духов?

– Вообще не разбираюсь. Но зато я разбираюсь в людях. Духи – это химия. А химия – вещь муторная. Кого интересует химия? Всем нужна физика, а не химия.

– Физика-то здесь при чем, господи?

– Физика – как физическое влечение, Бланшар.

– Спаривание, ага.

– Физическое влечение. И вся эта свора парфюмеров направляет его в нужное русло… Общими усилиями водружает романтический нимб над банальным желанием потрахаться… заставляет почувствовать себя соблазненным, когда тебя никто и не думает соблазнять… Вы ведь фараон, Бланшар. Вы часто видели проституток, которые пользуются дорогими духами?

– Каждый день по телевизору.

– Я не говорю о политиках, спортсменах, кинозвездах и прочей шушере… Я говорю о самых обыкновенных уличных шлюхах. Но они хоть честно торгуют собой. Все остальные хотят быть купленными, не продаваясь, – продаваться им их вшивая нравственность не позволяет.

– А вы?

– Я – продаюсь.

– Ну слава богу. А то я уже подумал, что вы идейный анархист… С Ги так и было?

– Что?

– Нутам… глянцевые журналы и Дженнифер Лопес…

– На Лопес у него не хватило бы денег. Даже на дырку в заднице Дженнифер Лопес не хватило бы. Но у Ги была в запасе козырная шестерка. Ронни Бэрд.

– Ронни Бэрд. Знакомое имя.

– Один модный художник. Записной урод.

– Точно. Тот, что покончил с собой в прошлом году. Прыгнул с моста.

– Он.

– Я читал в газетах. Так этот Ронни работал с Ги Кутарба?

– Ну, работал – это громко сказано… Ронни Бэрд работал только с крупными фигурами и крупными купюрами. Кажется, он купил что-то у мадам Сават. Или она что-то купила у него. Насколько я знаю, он разрабатывал дизайн флакона для первых духов Ги. Не знаю, что ему посулили за эту работенку.

– Разработал дизайн флакона и сиганул с моста?

– Не думаю, что оба этих события как-то связаны между собой. Но что правда – то правда. Сиганул.

– Любопытно. Очень. Они с Ги были друзьями?

– Сомневаюсь. Ги не дотягивал до калибра Ронни Бэрда. Это сейчас он круто приподнялся на своих духах. А тогда он был самым обыкновенным манекенщиком, каких тысячи. Обыкновенным молодым любовником преуспевающего дизайнера. Таких тоже тысячи. Вряд ли они были даже толком знакомы.

– Тогда почему он согласился работать над этим проклятым флаконом?

– Не знаю.

– Расскажите-ка мне об Азизе Мустаки…

– Еще один покойник… Его смерть была гораздо занимательнее, чем жизнь. И гораздо эффектнее. Вот и все, что я могу сказать.

– Не густо.

– Вы совсем забыли о вине, Бланшар. Подлить еще?

– Хватит, пожалуй…

– Могу добавить только то, что как модельер Азиз прогорел. Он был одержим гомосексуальностью и слишком уж проталкивал ее в своих моделях. Сами модели тоже не отличались свежестью и оригинальностью. Так что он быстро успокоился и предоставил Мари-Кристин решать все творческие проблемы. Правда, это не помешало ему остаться отвратным типом…

– Какие отношения связывали Ги и вашего патрона?

– Я – свободный художник, и он никогда не был моим патроном. А Ги никогда не был гомосексуалистом, так что и отношений с Азизом у него быть не могло.

– Смерть Мустаки не из приятных, прямо скажем.

– Гомофобом Ги тоже не был. Это на случай, если вы его подозреваете. Для того чтобы отсечь человеку голову, а потом утопить ее в ведре с коллекционным вином, нужно недюжинное самообладание.

– Примерно такое же самообладание нужно, чтобы посоветовать продать живых улиток. Которые прямо на твоих глазах вытащили из глотки мертвой женщины.

– Не вижу связи, Бланшар.

– Я тоже. И мне это не нравится. Я интересовался духами Ги. Несколько разных флаконов. Я держал их в руках.

– Вы даже могли их купить при желании. Они продаются везде. Посмотрите у себя в клозете за сливным бачком. Наверняка, кто-то и там их толкает по демократичной цене.

– …Несколько разных флаконов. Один из них был в виде улитки.

– Ну и что?

– Раковина из опалового хрусталя, из нее выглядывает головка слизня, она же – колпачок флакона. Все очень привлекательно.

– Верю вам на слово.

– Второй флакон оказался еще занятнее. Он не просто стеклянный – темное стекло вправлено в довольно прочную пластмассу серебристого цвета. Что-то вроде миниатюрной ажурной арки… С какого моста прыгнул в воду художник? Ронни… Ронни Бэрд…

– Не помню точно. Кажется, мост Аустерлиц.

– Черт… Ну конечно. Я прямо вижу их перед собой… Это не арка. Не совсем арка. Это арочный пролет моста. Похожий на настоящий, только гораздо меньшего масштаба. А внутрь он поместил флакон. Хитро.

– Вы как-то странно возбудились, Бланшар…

– Ги заказывал флаконы на стекольном заводе Баккара. Их изготовляли по уже готовым эскизам – он сам разрабатывал дизайн флаконов. Он разработал дизайн флаконов ко всем своим духам, кроме первых…

– Ну и что?

– Сначала улитка. Я давно над этим думаю… А теперь еще и мост. Это как-то связано со всеми смертями…

– Если и так, стоит ли нервничать? Все имеет разумное объяснение. Даже если предположить, что вы правы, что это доказывает? Ги видел, как Руфус вытаскивал изо рта мертвой женщины улиток – почему бы это не запечатлеть? Почему бы не запечатлеть пролет моста, с которого сорвался вниз его приятель?

– Вы же говорили – они едва знакомы.

– Но Ронни сделал для Ги кое-какую работу.

– Почему он стал так популярен?

– Ронни?

– Ги Кутарба. Я пытался разобраться…

– Не проще ли поговорить об этом с ним самим?

– Кто выпускает эту чертову парфюмерию?

– Не проще ли поговорить об этом со специалистами? Могу подкинуть вам пару нужных адресов…

– Я хочу поговорить с вами. Вы ведь давно вертитесь в этих кругах…

– Все ведущие дизайнеры выпускают духи. У каждого мало-мальски раскрученного модного дома есть несколько побочных производств. Обувь, аксессуары, парфюмерия… Имена выгодно продавать…

– И все?

– Отдельные знаменитые безумцы иногда ввязываются в подобную историю… Из тех, кто легко может заставить стотысячную толпу идиотов одновременно снять носок с правой ноги.

– «Сават и Мустаки» относится к таким раскрученным модным домам?

– «Сават и Мустаки» имеет свою собственную клиентуру… «Не забывайте свои вещи в вагоне элегантности» – этот лозунг придумала Мари-Кристин, и кое-кому он пришелся по душе. Был и другой – «Ретро в дождливый вечер».

– И что это означает?

– Если отбросить никому не нужные метафоры – возврат к классике моды с незначительными вариациями.

– Какими именно?

– Ну, к примеру, вариации на тему: «Какой должна быть герл-фрэнд у шляпы Хамфри Богарта»…