Мария Поледнякова - Как вырвать киту коренной зуб

Когда начали сгущаться сумерки, она, устроившись на лавочке перед домом, переобулась.

– Послушай, Анна, а сколько лет прошло с тех пор, как мы ходили с тобой на лыжах? – спросил ее Любош, воткнув палки в снег.

Анна не отвечала. Глядела вниз, отыскивая Вашека, который проезжал между шестами.

– Мне кажется, – не отставал Любош, – это было до моего отъезда на Аннапурну.

– Знаешь, а я даже не помню… – Она проговорила это небрежно, но сердце ее забилось гулко, как разбуженный колокол.

– Давай подсчитаем. Ты тогда училась в консерватории…

Анна медленным движением убрала волосы со лба.

– Какое это сейчас имеет значение?

Она хотела заглянуть Любошу в глаза, но не смогла. Смотрела на гору, которая поднималась над домиком, ее вершину уже окутал мрак.

– Ну, как знаешь. Но у меня такое чувство… – Любош помолчал, странно взволнованный, – словно Вашек увидел во мне своего отца.

Анна молча направилась к дверям домика. Сейчас ей придется пройти мимо Любоша, ни в коем случае не ускоряя шаг, чтобы не выдать своего волнения. Но как тут не спешить, если у нее вот-вот брызнут слезы из глаз?

– Может, мне это только кажется, – пошел на попятный Любош, заметив на ее лице горькую усмешку – Анна уже взяла себя в руки.

– Может быть, – ответила она с легкой иронией. – Вашек видит такое в каждом мужчине. Последний раз это был сторож.

– Только сторож не альпинист, – отозвалось за ее спиной, едва она взялась за ручку двери.

Анна обернулась.

– Тот, погребенный под лавиной, – с невинным видом закончил Любош.

Он высадил Анну и Вашека у отеля, на прощанье сказав, что заглянет сюда около восьми. Вашек обрадовался, но Любош охладил его пыл новостью, что приглашение касается только мамы. Анна стала вежливо отказываться – нельзя, мол, оставить Вашека одного. Тот глянул на Любоша, и глаза его прояснились от внезапной догадки.

– Ага! – с восторгом завопил он.

И начал убеждать маму, что она может спокойно уйти. Анна сопротивлялась, но уже не так решительно, может, оттого, что люди в холле стали на них оборачиваться – слишком уж громко Вашек уговаривал маму, чтобы она оставила его одного на целую ночь.

– Поторопись, а то опоздаешь! – нетерпеливо стучал в двери ванной Вашек. Он был страшно взволнован и уже в столовой подгонял Анну, чтобы она столько не ела и поскорее бы жевала.

– Принеси мне сумку! – крикнула она Вашеку и, открыв дверь, принялась стягивать волосы резинкой. Вашек сидел на краю ванны как на иголках, пока Анна, снова распустив волосы, скрепляла их изящными гребешками и легонько подмазывала губы помадой. Вашек чуть было не высказался на этот счет, но вовремя сдержался, иначе мама наверняка рассердилась бы и осталась дома. Он вообще не понимал, как такое возможно: только что в холле твердить «нет, нет, нет», а потом целых полчаса выбирать себе свитер да еще поливать его духами!

Вашек с ужасом следил за часовой стрелкой. Было уже десять минут девятого.

– Ей-богу, я бы ни за что не стал тебя ждать. Разозлился бы и ушел!

– Ну знаешь, – нежно улыбнулась ему мама, – я бы тоже не стала тебя дожидаться! – И чмокнула его в щеку.

Она была так красива в своем свитере, которого Вашек отродясь у нее не видал.

– Помнишь, как девять лет назад мы заключили здесь с тобой пари? – спросила Анна. – Под Новый год.

– И я его проиграл? – неуверенно предположил Любош, потому что почти ничего не помнил.

– Да нет. Объявили тревогу. В Гигантском карьере пропал человек.

– Рад, что ты начинаешь воскрешать подробности, – как бы невзначай Любош побудил Анну, чтоб она продолжала. Картина, давно стертая ушедшими годами, обретала первые очертания.

– Этого человека вы спасли. Вернулся он за полночь.

Уж это Любош помнил, помнил он и то, что было дальше. Взяв в руки кувшин, вылил остатки вина себе в рюмку.

– А ведь уже довольно поздно, спохватилась Анна, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Все это ужасно романтично, ведь Любош привел ее в тот кабачок, где они когда-то познакомились. Ничего тут не изменилось. Только музыканты играли другие шлягеры, да сами они стали на девять лет старше.

Официантка поставила на стол очередной кувшин вина и поменяла подсвечник с угасающим огарком красной свечи. Любош взял Анну за руку и повернул ее ладонью вверх. Анна ощущала прикосновение его пальцев на запястье, и в душе у нее творилось что-то странное. Было тут и предчувствие того, что завтра всему этому придет конец.

– У тебя такой вид, словно ты собираешься предсказать мое будущее.

– Держу пари, ты уже позабыла, когда танцевала в последний раз!

Анна от души рассмеялась. (Ну что за самонадеянный болван!) Любош тоже рассмеялся, и через минуту они оба стояли на паркете. Анна снова ощутила волну беспокойства, она прокатилась по всему ее телу, стоило ему заключить ее в объятья. (Не надо было столько пить, и давно пора уже в постель! И зачем она пришла сюда!)

– В конце апреля или в начале мая я отбуду в Альпы. А до этого надо установить дату.

– Какую дату? – с улыбкой спросила Анна. Она уже снова овладела собой.

– Хоть ты мне устроила похороны, я тебе устрою свадьбу.

– Да погоди, – смеялась Анна, – а жених-то кто?

– Да хоть бы я!

Анна подняла глаза, и взгляды их встретились. И вправду, такого самонадеянного болвана и свет не видал! Сущая нелепица! Анна смеялась не переставая.

– Тогда тебе придется подать на развод.

– Так я еще не успел жениться. Разве я не говорил тебе? – спросил Любош с невинным видом. – Да, забыл. Память у меня короткая. Не помню даже номера своей рубашки.

– Зато хорошо запомнил, что в тот раз мы были именно здесь! Разве не так? – спросила Анна, и ей захотелось, чтобы он привлек ее к себе.

Только Любош не стиснул ее в своих объятьях, а спросил с серьезным видом:

– Почему ты до сих пор не замужем, Анна?

– А почему до сих пор не женился ты? – пыталась она перевести все в шутку.

– Горы меня всегда притягивали больше.

Он помолчал, и Анна была рада этой минутной тишине, и она снова чувствовала его прикосновения, от которых так приятно кружится голова.

– Только теперь на этих горах у меня как-то заходится дух.

– Ты хочешь сказать, что на меня его хватит?

– На тебя нет, на нашего мальчика да!

Анна вдруг отпрянула от него, протиснулась между танцующими и вернулась на место.

Через несколько мгновений напротив нее за столиком сидел и Любош.

– Объяснять мне ничего не надо, я не собираюсь тебя упрекать.

Анна глубоко вздохнула, резко отвернулась и стянула со спинки стула большой платок.

– Мы были знакомы всего четырнадцать дней.

– Девять, – с особым выражением поправила его Анна.

Любош схватил ее за руку и вырвал платок, как игрушку у ребенка, чтобы тот сосредоточился и ответил на серьезный вопрос.