Бен Элтон - Всё возможно, детка

В общем, я вымыл все, что нужно, и придирчиво осмотрел предложенный мне стул. Это был самый обыкновенный казенный стул с прямой спинкой и плоским сиденьем. Такой стул совершенно естественно смотрелся бы в учительской какой-нибудь средней школы где-нибудь году в семидесятом. К сожалению, я вынужден также сообщить, что он был весь покрыт пятнами. Нет- нет, конечно, не теми, какие можно было предположить, зная о предназначении комнаты, а просто пятнами от старости. На сиденье отпечатался темный треугольник, оставленный, наверное, миллионом мужских задниц и ног, вытерших обивку. На подставке для журналов я обнаружил пачку старых порнографических и полупорнографических изданий. Давненько я не листал ничего подобного и в какой-то момент даже приободрился. Мысленно подмигнув самому себе, я хихикнул и подумал: «Ага, а вот и бонус». На самом деле разглядывать эти журналы мне расхотелось, как только я взял их в руки. Они были просто очень старые. Но не в том смысле, в каком могли бы вызвать некоторый интерес: это вам не порнуха шестидесятых годов или что-нибудь в таком роде. Нет, просто старые журналы примерно трехлетней давности. На стене прямо над этой подставочкой было прикреплено объявление, гласившее (я не шучу), что любые «материалы для чтения» будут приняты в дар с благодарностью. Материалы для чтения! Мы живем в такое время, когда пятилетний ребенок может без труда выйти в Интернет и посмотреть любую похабщину и даже фильмы с реальными убийствами, а здесь, в клинике, в помещении для занятий онанизмом старые порножурналы стыдливо обзывают «материалами для чтения».

Понятия не имею, почему бы местным врачам не написать письмо, например, в «Пентхаус». Уверен, что издатели были бы счастливы пожертвовать некоторую часть своей продукции в пользу несчастных мужчин, вынужденных в столь нечеловеческих условиях вносить свой вклад в повышение рождаемости.

В этот момент меня вдруг прошибло холодным потом: время-то идет!

Бог ты мой, я ведь торчу здесь уже две или три минуты! Я тотчас живо представил себе, как мужики, сидящие в очереди, преувеличенно шаркают подошвами по линолеуму, многозначительно поглядывают на часы и мысленно матерят меня: «Какого хрена, сколько этот мудак будет еще там дрочить в свое удовольствие! И как таких козлов сюда вообще пускают!» Точно такие же чувства я испытывал по отношению к человеку, который был здесь за несколько мгновений до меня. В следующий миг я представил себе тех, кто сидит сейчас в очереди в комнате ожидания, как они перемигиваются и бормочут: «Ишь ты, небось статейки там в журналах почитывает».

Так, хватит тянуть время! Нужно срочно браться за дело! Меньше всего на свете я хочу задерживать людей в этой кошмарной очереди. Вот только как, скажите на милость, взяться за это самое дело, когда прямо физически ощущаешь на себе такое давление? Это просто невозможно. Я сел на стул, снова встал, заглянул в один из журналов. Паника во мне поднималась и крепла, и кроме паники, к сожалению, не поднималось ничего!

В конце концов каким-то нечеловеческим усилием воли я заставил себя немного успокоиться. Мне пришлось призвать на помощь все свое логическое мышление и согласиться со своими же собственными доводами насчет того, что дверь заперта, сюда никто не войдет, никого из людей, сидящих в очереди, я больше никогда в жизни не увижу, и в конце концов я могу торчать тут столько, сколько мне, черт подери, захочется!

Итак, я присел на этот ужасный, вытертый, старый стул и решительно сосредоточился на том деле, ради которого сюда пришел. При этом на меня еще сильно давило то, что согласно всем про читанным мною книгам, посвященным этой теме, я обязательно должен поймать баночкой самую первую каплю нужного вещества! Столь же настоятельно требовала этого от меня и приложенная к баночке инструкция в полиэтиленовом пакете. Первое - оно и самое лучшее, и с этим трудно поспорить. А все остальное - просто барахло, и если оно даже никуда не попадет, то туда ему и дорога.

В итоге у меня все-таки что-то получилось. Что-то. Надеюсь, этого количества для анализа хватит. Надеюсь. Ничего другого мне не остается. Прав ли я - время покажет. Посмотрев на часы, я обнаружил, что просидел в этой камере пыток больше двадцати минут. Я почти физически ощутил волну язвительных восклицаний со стороны заждавшихся меня товарищей по несчастью. Стараясь смотреть себе под ноги, я прошел мимо них, просунул баночку в окошко и направился к выходу. Мне было настолько не по себе под перекрестным огнем презрительных взглядов, что я даже забыл вернуть на место злосчастную инструкцию в пластиковом пакете. Медсестре пришлось окликнуть меня. Возвращая проклятый пакетик с бумажкой, я чувствовал себя просто униженным.

В общем, как я уже говорил, доводилось мне проводить утро и получше.

В общем, мне кажется, что я чувствовал бы себя лучше, если бы мне залили в шейку матки галлон чернил. Впрочем, говорить об этом Люси я не рискну.

Дорогая Пенни.

Сегодня мне сделали гистеросальпингограмму. Эта процедура не считается особенно болезненной, но меня предупредили, что лучше, если кто- нибудь подъедет встретить меня после нее и отвезет домой - на тот случай, если я буду слишком напряжена эмоционально или почувствую дискомфорт. У Сэма, естественно, на это время запланирована очень важная встреча, которую он немедленно предложил отменить, на что я ему сказала: «Нет-нет, ни в коем случае. Не утруждай себя, со мной все будет в порядке». В клинику со мной поехала Друзилла, что было очень мило с ее старо - ны в любом случае, и было бы еще милее, если бы она не воспринимала все больницы, в особенности гинекологические отделения, как те места, где человек богохульствует, идет наперекор воле богов и пытается обрести здоровье, подвергая себя противоестественным пыткам. Все бы ничего, но я чувствую себя несколько неловко, когда она начинает рассуждать об этом во весь голос в комнате ожидания.

– Ты же понимаешь, что от большинства болезней, которыми они здесь занимаются, можно избавиться с помощью правильно подобранного сбора трав, - заявила она с порога, да так громко, чтобы все ее слышали. -Да и вообще немного найдется на свете хворей, от которых не помогла бы клизма из сирени с шиповником. Может, сразу и не вылечишься, но полегчает определенно.

Сама гистеросальпингография прошла абсолютно как обычно. Ноги вверх и в стороны - как обычно. Дежурный гинекологический осмотр - как обычно. Дюжина прыщавых студентов, уставившихся мне в промежность, - как обычно. Потом - заливка контрастного вещества. Кладут тебя при этом так, чтобы заливаемые чернила не вылились обратно, а потекли туда, куда надо, то есть в маточные трубы. Если честно, мне даже было по-своему интересно, поскольку мне дали возможность посмотреть на маленьком телевизионном мониторе, как чернила расползаются по моему телу. Сначала я боялась и думала, что потеряю сознание от этого зрелища, но на самом деле все оказалось не страшно. Мне даже в некоторой степени понравилось. Потом рентгенологи сделали несколько снимков, и на этом все закончилось. Доктор потратил на всю процедуру минут десять, я же - с раздеванием и одеванием - примерно двадцать. Чувствовала я себя в общем-то нормально, если не считать легкой тошноты и головокружения. Между прочим, меня предупреждали, что некоторые женщины считают эту процедуру очень неприятной и болезненной. Похоже, мои внутренности уже просто потеряли чувствительность к какому бы то ни было вмешательству извне.