Бернард Вербер - Отец наших отцов

– Если вы люди, покажите ваши человеческие лица! – бросил Люсьен Элюан, подходя к вожаку и пытаясь сорвать с него маску цыпленка.

Тот стукнул промышленника по лбу пластиковым клювом. Это стало сигналом. Банда набросилась на служащих завода. Каждый издавал воинственный клич, подражая крикам животного, маску которого носил. Слышались и «му-у», и «хрю-хрю», и «мяу-мяу», и просто рев. Люсьен Элюан попытался сдержать их натиск, но вскоре стало очевидно, что его люди долго не продержатся.

Лукреция бросилась в схватку. Ее «приют-квондо» творил чудеса. Девушка весело раздавала тумаки и затрещины, нападая в основном на тех, кто был в обезьяньих масках. Удар ногой, удар коленом, укус направо, два – налево. При этом она ухала, как канадский лесоруб за работой.

Люсьен Элюан, теснимый со всех сторон, пытался защитить голову от ударов.

Свиньи, стоявшие на конвейере смерти, смотрели на происходящее с некоторым интересом. Хоть что-то забавное увидели перед гибелью.

Исидор Катценберг выбрался из толчеи и поднялся на возвышение, к механизму, открывавшему загоны. Он нажал на все кнопки одновременно.

Свиньи вдруг оказались свободны и получили возможность двигаться. Они раздумывали. Жизнь в неволе не подготовила их к неожиданному шансу совершить побег. Самые смелые вышли из загонов, словно астронавты, неожиданно оказавшиеся на Марсе. Рожденные рабами, они не знали, как жить без оков. Некоторые даже решили, что видят сон, настолько нереальным казалось им бегство.

Свиньи начали осторожно изучать мир за границами тюрьмы. Недалеко от них дрались люди. Повинуясь игровому инстинкту, свиньи тоже приняли участие в свалке. Они побежали сквозь побоище, хрюкая во все горло.

Сумятица стала всеобщей.

В месте, предназначенном для индустриальных убийств, вдруг начался незапланированный праздник. Незлопамятные поросята нежно лизали щеки инженерам, которые их кормили и которых они хорошо знали. Свиньи постарше и, следовательно, более жирные, поскольку всю жизнь были лишены возможности двигаться, так и стояли на дрожащих ножках.

Манифестанты побеждали. Некоторые заталкивали служащих завода в покинутые парнокопытными млекопитающими клетки и запирали их там. Другие громким криком побуждали свиней, оставшихся в загонах, выйти наружу.

Люсьен Элюан, воспользовавшись эффектом внезапности, вырвался из толпы и поднялся к панели управления. Он застал Исидора на месте преступления.

– Зачем вы открыли клетки? – спросил он взбешенно.

– Я спас вам жизнь. Вы мне должны спасибо сказать, – ответил толстый журналист.

Люсьен Элюан в отчаянии ударил кулаком по кнопке общей тревоги. По всему огромному заводу зазвучали сирены. Повсюду замигали красные лампочки. Весь персонал бросился на помощь коллегам – драться с манифестантами и ловить разбежавшихся свиней.

Неожиданно в контрольное помещение ворвалась секретарша Софи Элюан.

– Ужас! Ужас!

– Успокойтесь, мадемуазель Агнесса. Манифестанты, конечно, опасны, – сказал Люсьен Элюан, – но волноваться незачем, ситуация под контролем.

– Да я не об этом! Обезьяна! Секретарша была вне себя от страха.

– Что – обезьяна?

– Обезьяна украла вашу сестру!

Исидор и Лукреция первыми оказались во дворе. Они успели заметить силуэт гориллы, уносившей Софи Элюан. Похититель был не только в маске, он был полностью облачен в обезьянью шкуру. Женщина, призывая на помощь, осыпала его ударами кулаков. Не замедляя движения, зверь добежал до машины, бросил свою жертву на заднее сиденье, быстро завел мотор и уехал.

Манифестанты и служащие стояли как громом пораженные.

– Скорее!

Лукреция вскочила на мотоцикл, Исидор Катценберг кое-как забрался в коляску, и они на бешеной скорости ринулись в погоню за похитителем.

Автомобиль, невзирая на риск, делал все, чтобы оторваться от преследователей. Водитель ехал зигзагами, вырывался на встречную полосу, в последний момент обгонял грузовики, проезжал на красный свет. Реакция у Лукреции была отличная, и коляска послушно повторяла за мотоциклом все виражи. Но на автостраде машина похитителя, имеющая гораздо более мощный мотор, быстро оторвалась от преследователей.

– Если это обезьяна, то действительно очень талантливая, – кричал Исидор, надевая кожаный шлем, который нашел в коляске, и выкидывая из нее предметы, которые ему мешали.

Указатель сообщал, что дорога, по которой они мчались, ведет в аэропорт Бурже. Там машина похитителя остановилась, и журналисты сквозь ограждение взлетной полосы увидели, как примат, перекинув женщину через плечо, залезает в маленький самолет, готовый в любую минуту подняться в небо.

Лукреция хотела выбежать на взлетное поле, но Исидор удержал ее – слишком поздно. Самолет набирал высоту.

– Мне очень нравится наш противник, – сказал Исидор. – Он прыгает с ветки на ветку, знает спортивные приемы, водит самолеты. Это не обезьяна и даже не человек. Это сверхчеловек!

– Зайдем в диспетчерскую, узнаем, куда он направляется, – сказала Лукреция отрывисто. – Обезьяна это или еще кто, но план полета он должен был оставить.

– Не нужно. Я знаю, куда они летят, – безмятежно ответил Исидор, уселся на траву и, покусывая стебелек, стал смотреть на исчезающий вдалеке самолет.

Маленький летательный аппарат, уносящий Софи Элюан и обезьяну, превратился в мерцающую точку на красноватом небе.

– Ну и куда же они, по-вашему, летят? Толстый журналист поднялся, отряхнул вельветовые брюки и вздохнул:

– К колыбели человечества.

Они свернулись калачиком.

Когда дело плохо, почему-то всегда принимаешь позу эмбриона.

Они хотят есть.

Без еды можно выдержать несколько дней, но не целую неделю. Они очень голодны.

Вожак встает. На его лице написано: «Дайте подумать. Мне кажется, я нашел решение: нужно искать новую территорию».

Оставить освоенные земли, чтобы идти – куда?

Вожак делает вид, что принюхивается и чувствует запахи, полные информации. Он закрывает глаза, чтобы проникнуться ею, и указывает направление. На север. Туда, где, говорят, в горах полно дичи.

Самки поддерживают его. Им кажется, что новое гнездо слишком мало, чтобы вместить будущее потомство. Старики настроены более скептически. Они говорят, что на севере холоднее, но их никто не слушает.

Они решают идти. Встают и обретают новые надежды. Больные и раненые обещают никого не задерживать. И их берут с собой.

Колонна путешественников без багажа постепенно формируется и начинает путь на север.

Им предстоит длинный изнурительный поход, и они инстинктивно выстраиваются так, как это делают мигрирующие животные. Вожак впереди, сильные самцы – по бокам, больные – в хвосте, чтобы отвлекать хищников.