Артур Таболов - Водяра

Генпрокуратура объявила Шефлера в международный розыск, через Интерпол потребовала выдачи опасного уголовного преступника, но латыши требование отклонили из-за недостатка доказательств.

Истинные же причины были не юридические, а экономические. К тому времени Шефлер купил один из самых крупных ликероводочных заводов Риги "Latvijas balzams", знаменитую "бальзамку", и перенес туда производство экспортных водок. Миллионы долларов налогов, которые раньше шли в российскую казну, теперь поступали в бюджет прибалтийской республики.

"Союзплодоимпорт" попытался оспорить в американских и европейских судах право Шефлера продавать на Западе русскую водку, суды проиграл и больше попыток не возобновлял. Перспективы нулевые или близкие к нулевым, а судебные процессы на Западе занятие дорогостоящее, не по карману нищему государственному объединению.

Неизвестно, вдохновился ли Серенко примером Шефлера (в списке "Форбса" он шел под номером 39, его состояние оценивалось в 850 миллионов долларов) или же идея о водочных брендах носилась в воздухе, но во время своего недолгого пребывания на посту руководителя "Госспиртпрома" Серенко прибрал к рукам не только обанкроченные заводы, но и нечто нематериальное, но ничуть не менее ценное: семнадцать самых ходовых на российском рынке водочных марок.

Все они являлись собственностью ОАО "Московской завод "Кристалл" и были переданы генеральным директором завода Романовым и его преемником Тимофеевым фирмам, подконтрольным Серенко, по договорам уступки. Четырнадцать из них - водки класса премиум "Кристалл - черная этикетка". Три товарных знака - знаменитая "Гжелка". Всего за семнадцать водочных брендов завод получил около пяти миллионов долларов, в том числе за "Гжелку" 131,3 миллиона рублей.

Прежде чем оказаться в распоряжении корпорации "Град", торговые марки прошли сложный путь через промежуточные компании: ЗАО "Барейто" - ООО "Юридическое агентство "ВЕОР-М" - ООО "Фирма Астрогардъ+" - "Актис-Конт". Как небезосновательно предположили аудиторы Счетной палаты, а позже следователи прокуратуры, схема была призвана скрыть коррупционные связи руководителей "Кристалла" с возглавлявшим тогда "Госспиртпром" Серенко.

Вызывала сомнения не только сумма, вырученная заводом от продажи популярных торговых знаков, но и сама целесообразность их уступки. Одна только "Гжелка" давала доход около пяти долларов с декалитра. Она занимала 33,3% московского рынка в своем ценовом сегменте и 25,5% рынка в крупнейших городах России. При продажах в четыре миллиона декалитров в год "Гжелка" приносила "Кристаллу" около двадцати миллионов долларов прибыли.

Объясняя следователям продажу "Гжелки", бывший генеральный директор "Кристалла" Романов (он к тому времени был снят с работы, арестован и сидел в СИЗО "Лефортово") утверждал, что заводу было выгоднее разливать "Гжелку" по лицензии и платить роялти, чем тратить по 150 миллионов рублей в год на поддержку бренда. В ответ следствие ознакомило его с показаниями вице-президента по маркетингу Русской вино-водочной компании, допрошенного в качестве свидетеля. Он утверждал, что реальная стоимость марки "Гжелка" не меньше шестидесяти миллионов долларов.

Следственное дело Романова обрастало все новыми эпизодами, так или иначе связанными с "Госспиртпромом". К уголовному делу Серенко, возбужденному прокуратурой за злоупотребление должностными полномочиями, прибавились новые статьи - выведение активов "Госспиртпрома", мошенничество в крупных размерах в составе преступной группы. Но он по-прежнему проходил по делу подозреваемым, предъявлять ему обвинение почему-то не торопились.

Встретив однажды Пекарского на каком-то мероприятии Национальной алкогольной ассоциации, Панкратов поинтересовался, как ему нравится история с Серенко, о которой много говорили в деловых кругах, связанных с водкой.

- Нравится, почему мне это должно не нравиться? - ответил Пекарский, и было непонятно, иронизирует он или говорит серьезно. -Яростный государственник превратился в убежденного рыночника. Нашего полку прибыло.

- Его посадят, - предположил Панкратов.

Пекарский согласился:

- Возможно. Но это тоже неплохо. Пока прокуроры возятся с Серенко, остальные могут спокойно заниматься своим делом.

Тимур Русланов был далек от всех этих московских событий. Он читал о них в деловых изданиях, какая-то информация попадала в Интернет, но в целом то, что происходило в Москве, воспринималось им не сказать чтобы совсем безразлично, но и без особого интереса, как и все, непосредственно не связанное с его делами. Но, как вскоре выяснилось, связь была, она обнаружилась самым неожиданным образом.

Однажды осенью ему позвонил Панкратов, с которым Тимур сблизился, когда отмазывали Алихана Хаджаева от тюрьмы, и сказал, что Бесланским заводом заинтересовались очень серьезные люди. У них есть предложение, от которого Тимур не захочет отказаться. Тимур уточнил:

- Не захочу или не смогу?

Панкратов засмеялся.

- Они не гангстеры. Они круче любых гангстеров. Таких вы еще не видели. Да я и сам столкнулся с такими в первый раз.

Тимур был заинтригован.

- Пусть приезжают, поговорим.

Он хорошо подготовился к встрече очень серьезных людей: освободил для них два номера-люкс в Фиагдоне, арендовал длинный черный "линкольн"-лимузин. Не на "мерседесе" же их встречать. Заказал ужин в банкетном зале лучшего ресторана Владикавказа. В день их прилета договорился с аэропортовским начальством и подогнал лимузин к самолетному трапу.

Очень серьезные люди оказались не очень-то похожими на очень серьезных людей. Скорее - на обычных командировочных, инженеров или снабженцев, привыкших к жизни на перекладных. Роскошный прием их сначала немного смутил, но они быстро освоились и решили, что на Кавказе так принято встречать гостей. Их было двое, оба русские, средних лет, в заурядных костюмах и немодных галстуках. За ужином неожиданно выяснилось, что они инженеры-технологи из бывшего Научно-исследовательского института продуктов брожения Главспирта Минпищепрома СССР, их наняли проинспектировать Бесланский ликероводочный завод и представить отчет о состоянии оборудования и технологическом процессе. Они не поняли, почему их радушный хозяин с постоянным слегка насмешливым выражением лица из-за шрама на верней губе, вдруг поперхнулся, закашлялся и долго хохотал, прикрывая рот крахмальной салфеткой.

- Что с вами, уважаемый Тимур?

- Это чисто нервное, не обращайте внимания, - попросил он и весь остаток вечера начинал некстати смеяться.

Но технологами они оказались очень опытными, дали несколько дельных советов и улетели, увозя самые теплые воспоминания о кавказском гостеприимстве. Тимур попытался дозвониться до Панкратова и выяснить, кого, собственно, и зачем к нему присылали, но автоответчик все время сообщал, что абонент недоступен. В конце концов Тимур выбросил из головы эту курьезную историю и занялся своими проблемами, которые требовали безотлагательного решения.