Наташа Маркович - Flutter. Круто, блин. Хроники одного тренинга

Но парой вдруг наступает ситуация, в которой оказывается бессильно все наше оружие.

Ином бы измениться, отказаться от привычек хотя бы на время, но мы уже т можем. Как заезженные пластинки крушим одну и ту же мелодию без конца, круг за кругом. И каждый раз повторяем одни и те же ошибки.

Мы держимся за эти способы выживания как за что-то необыкновенно цепное, самое важное, чуть ли не единственное, что есть в нашей жизни.

И вот уже рушатся семьи, зреют конфликты с начальством, буксует бизнес, отворачиваются собственные дети, наступает ощущение бессмысленности происходящего, одолевают апатия и безразличие, болезни…

А мы все равно нерушимо несем свое железобетонное древко, на котором колышется гнилая тряпка — знамя нашего упрямства, безответственности и приверженности стереотипам мышления. И потихоньку ненавидим людей вокруг. Тупиц, которые так и не поняли нашу тонкую душу. Не оценили талант. Не выбрали нас, таких замечательных, умных и принципиальных.

Да на фига мы им нужны со своими ветхими установками! У них своей тухлятины сколько хочешь. Той, которую они точно так же пытаются выдать за жизненные принципы.

Вера говорит примерно о том же, только другими словами. Вежливее и менее лирично. Игроки слушают внимательно. Впрочем, в теории они и так знают это. Олег и Глеб говорили об этом на тренингах не раз. Что ж, значит, переходим к практике.

— Ну ладно. Вы помните, что у нас завтра по расписанию Игры официальное мероприятие?

— Конечно, — шумят они. — В двенадцать и на весь день. Мы все разрулили с работами. Что будем делать?

— Тренироваться в том, как проявляться не в соответствии со своими привычными способами бытия. Ломать стереотипы.

— Фу!!! - весело кричат игроки. — Растяжки!

Растяжки — это вот что: человек начинает делать то, что в его понимании абсолютно невозможно. Кто угодно и когда угодно, но только не он, не здесь и не сейчас. «Нет!!!» — кричит наше эго, корчится в муках и испускает дух. Временно.

Потом, и очень скоро, оно, конечно, восстает из пепла и берется за нас с удвоенной силой. Ему же нужно вернуть потерянные территории. И мы, как на резиночке, отлетаем обратно в свое привычное состояние. Но опыт все равно остается. Мы помним, как были храбрыми и делали невозможные вещи. И знаем, что при случае можем повторить. На бис.

Весьма увлекательное занятие.

Все они этим занимались на тренинге. В безопасной обстановке «тренировались на кошечках». Но Игра — это реальный мир.

Я поняла, у нас с Антоном похожий способ защиты от мира: «Смейся, чтобы не было больно». Ну что ж, не самый противный и эффективнее многих.

На следующий день, в десять утра, мы опять рассаживаемся на столы, стулья и подоконники нашего офиса с чаем в руках.

Капитаны ржут, хотя я еще ничего не произнесла. Игрокам тоже весело. И страшно.

— С кого начнем? — спрашиваю я.

— С меня, — поднимает руку Саша.

— Вот и хорошо. Саша у нас какой?

— Высокомерный, — радостно орут все, — аж тошнит. Наглый, упертый. Командир хренов; сам ничего не делает, только задания раздает.

— Разве плохо, что я умею командовать? — недоумевает он.

— Хорошо, — кричат все. — Но это ты уже умеешь, давай в другом тренируйся.

— Саш, мы с капитанами придумали для тебя задание. Тебе оно понравится.

— Ну? — прищуривается Саша.

— Тебе нужно пойти в больницу какую-нибудь, не крутую только, попроще. Устроиться там санитаром и отработать смену.

— Что? — Саша не верит своим ушам.

— Горшки выносить, памперсы менять, помогать ходить больным…

— Сестричек поддерживать, — встревает Антон, не удержавшись.

Я машу на него рукой, чтобы заткнулся.

— Зачем это? — Саша в бешенстве. Все остальные в восторге.

— Растянуться. В сторону заботы, внимания, любви к ближним и служения им же. НЕЗАМЕТНОГО служения. Это то, что ты НЕ УМЕЕШЬ ДЕЛАТЬ.

Народ свистит и улюлюкает, Саша уже всем успел надоесть своим высокомерием и центропупизмом.

— А если я откажусь?

— Тогда забирай партнера и вали домой.

— Да где я вам больницу-то возьму, чтобы меня на один день пустили? — цепляется он за последнюю соломинку.

— А я откуда знаю? У нас же растяжки, а не поддавки. Вот и растянись в вовлечении, расскажи руководству больницы, сколько пользы ты сможешь принести людям за один день.

— Я тебя устрою, я в «травме» работаю, там много тяжелых лежит, — подает вдруг голос обычно молчаливый Миша. Его партнер.

Круто. Немного жалко, что Саше облегчили задачу, но зато это чуть ли не первое проявление заботы в их паре.

Саша, драматично играя скулами, машет рукой, типа «ладно, фиг с вами, сделаю раз вам надо». То есть показывает, что он крут и в этом. Хотя надо это ему, а не нам.

Уф, с одним решили. Я не говорю им, что сама в своей Игре делала что-то похожее. У меня тоже высокомерия и командирства хоть отбавляй.

— Следующая Света, — объявляет Антон.

— Почему? — удивляется та. Она опять без макияжа и грустная.

— Потому, что мы приготовили только два задания. Остальные вы сами придумаете.

Вообще-то, придумывать растяжки — крайне увлекательное занятие.

— Итак, какая у нас Света?

— Робкая, тихая, зажатая, неуверенная, неженственная, несексуальная, — перечисляют игроки, — тихушница.

— Точно. Света пойдет сегодня в один очень популярный клуб, — продолжает Антон.

— И-и? — смеется Светка. Ей уже страшно. Она сроду в клубы не ходит, а ей еще даже само задание не сказали.

— Подойдет к администрации… найдет арт-директора…

— Ну?

— И пройдет там кастинг по трудоустройству на должность стриптизерши.

— Ой! — Света закрывает лицо руками. Остальные вопят от восторга, топают ногами, хлопают в ладоши.

— Красиво оденешься, потом красиво разденешься, станцуешь. Можно не до конца раздеваться, — милостиво разрешает Антон.

— Вы с ума сошли?!

— Да ладно тебе, ты будешь довольна.

— Это невозможно!

— Ага. Посмотри на Симулю. Как ты думаешь, для нее это невозможно?

— Пф, — фыркает сексуальная и свободная Сима. — Я только зайду в двери, меня уже примут на роль солистки.

— Правильно, Симочка, поэтому у тебя будет совсем другая растяжечка.

Остальным растяжки придумываем все вместе.

— Сексуальная, красивая, нахальная, самоуверенная и блестящая Симка идет тренироваться в тихой нежности, скромности и бедности. То есть одевает невзрачные, не обтягивающие и не подчеркивающие фигуру шмотки, смывает косметику, делает из волос глупый хвостик и идет торговать в подземный переход тюльпанами. И не орет там: «Тюльпаны, кому тюльпаны!» — а робко предлагает тому, кто сам заинтересуется. Норма — минимум пятьдесят проданных тюльпанов.