Андре Руссен - Попробуй угадай!

Пюс прижимает палец к губам, призывая Эвелину и Софи к молчанию.

Затемнение .

Занавеси на окнах задернуты, сцена освещается почти тотчас же, но освещение вечернее. Зажжены лампы.

На сцене Эвелина, Софи и Пюс, все трое хохочут.

Софи. Гений! Ты у нас просто гений, Пюс!

Пюс. У меня такое впечатление, что Титус обрадовался этой лазейке. Еще немного, и он был бы разоблачен. Да и ты тоже.

Софи. В общем, ты меня спасла, Пюс. Но как папа поверил, просто невероятно!

Пюс. Чему поверил?

Софи. Что ты спишь с Титусом.

Пюс. Пф, подумаешь! Ты-то не попадись опять!

Софи. Пюс, миленькая, не сердись, что я тебя дразню.

Эвелина. Значит, теперь ты у нас любовница Титуса.

Софи. Я тебе буду устраивать сцены ревности, ведь теперь ты моя соперница!

Эвелина. Соперница? Почему?

Софи. Как «почему»?

Эвелина (вдруг поняв). Ох… так это правда?

Софи. А ты до сих пор не поняла?

Эвелина. Ну, конечно, нет. Ничего я не поняла. Так это Титус твой любовник, он же отец семейства?

Софи. Согласись, он еще вполне видный мужчина. Ты огорчена?

Эвелина. О нет. Просто я еще не успела опомниться. Днем ты поведала мне, что стала любовницей женатого человека, а вечером я узнаю, что это Титус. Дай же мне наконец передышку!

Софи. Дыши, дыши, больше новостей не будет.

Эвелина. Но Пюс… Разве ты знала, Пюс?

Пюс. Конечно.

Софи. А я и не знала, что она знает.

Пюс. Если бы я не знала, я бы так не перепугалась, когда услышала среди воплей Жоржа ее имя. Я сразу поняла, что нужно срочно что-то предпринять, отвести удар, понимаешь?

Эвелина. И ты – как головой в омут! – взяла и объявила Титуса своим любовником?

Пюс. Ни секунды не раздумывала?

Эвелина. Ой, Пюс, миленькая, ну признайся! По-моему, ты уже лет десять, как тайно влюблена в Титуса, разве не так?

Пюс. Я… всегда относилась к Титусу с большой симпатией. Эвелина. Вот почему ты так решительно себе его присвоила? Пюс. Да, уж я такая! Раз, два – ив дамки!

(Делает жест, означающий «знай наших».)

Эвелина и Софи хохочут как сумасшедшие. Внезапно Пюс разражается рыданиями.

Эвелина и Софи ошарашенно смотрят на нее, потом обнимают ее с двух сторон.

Эвелина и Софи (вместе). Пюс! Пюс, миленькая! Дорогая моя! Что с тобой?… Ну, Пюс!

Пюс успокаивается.

Пюс. Извините меня… Не обращайте внимания. Я просто дура.

Эвелина. Бедняжка моя дорогая… Я сказала глупость. Ну прости меня!

Пюс. Да нет… Вовсе нет… Это просто так… нервы. Теперь все в порядке. Не будем об этом больше. Но вы поймите… он… всегда так мил… так вежлив со мной. Такой деликатный, обходительный… (Снова начинает рыдать.) А Жорж… от Жоржа… одни только грубости!…

Эвелина и Софи, смеясь, утешают ее.

Софи. Ну и бог с ним, ты же знаешь, какой он!

Эвелина. Не нужно обращать на него внимания!

Пюс. Вечно… насмехается надо мной!

Эвелина и Софи беззлобно смеются.

Ну какое ему дело, девушка я или нет?! Чем я виновата, если всю жизнь живу среди детей, а не среди мужчин?! А потом… хоть убейте, не могу понять, какое удовольствие лежать в одной постели с мужчиной! Мне так хорошо одной у себя в постели!

Софи. Ну ты-то, Пюс, как ты догадалась?

Пюс. Что ты любовница Титуса?

Софи. И почему ты мне не шепнула, что знаешь?

Пюс. Потому что я была буквально потрясена, когда узнала.

Софи. А как ты узнала?

Пюс. И ты меня спрашиваешь?!

Софи. Да, а что?

Пюс (Эвелине). Она не нашла ничего лучше, как написать вот такими буквами в своем блокноте под датой 23 сентября: «Я больше не девушка! Со вчерашнего дня Титус – мой любовник».

Эвелина. Так и написала?!

Софи. Слово в слово! Я была так довольна!

Пюс. Она совсем голову потеряла.

Софи. Да ну вас! Всего не предусмотришь… Риск – благородное дело… Ладно, а что же теперь будет – ведь папа считает тебя любовницей Титуса?

Пюс. Ну и что?

Софи. Как же мы это уладим?

Пюс. Раз твой отец до сих пор ничего не замечал, значит, мы умели хранить тайну.

Софи прыскает.

Мы и дальше будем хранить ее так же хорошо, вот и все. Каждый раз, как я буду уходить, пусть твой отец думает, что я побежала на свидание к Титусу.

Софи. Вот здорово придумано! Мы обе выходим из дому. Папа воображает, что ты с Титусом, а на самом деле с ним я… Ой, кстати, а который час? У меня же свидание в полдесятого!… Господи, я же опоздаю. Бегу! Я бегу на твое свидание, Пюс! Ты ангел, Пюс! Ты нас спасла, Пюс! Я тебя обожаю, Пюс!

Эвелина. Ты уходишь?

Софи. Я лечу! Сейчас рассхажу всю историю Титусу. Посмотрим, будет ли он смеяться, как мы. Целую, мамуля! Я вернусь не поздно. Если ты меня дождешься, расскажу! (Выбегает.)

Эвелина. Вот такие дела, Пюс! Хорошенькие новости, не правда ли? Надеюсь, наша обитель не превратится в публичный дом, хотя, по правде сказать, мы весьма и весьма близки к этому.

Пюс. Ну согласись, что, пока в нашем доме командует Жорж, никаким вывертам удивляться не приходится.

Эвелина. Бедный Жорж!

Пюс. Ты его еще жалеешь?!

Эвелина. Он меня очень огорчает.

Пюс. Да уж, огорчений у тебя выше головы.

Эвелина. Он ужасно несчастлив.

Пюс. А ты сама? Может, скажешь, он тебе доставляет много счастья?

Эвелина. Я вовсе не несчастна.

Пюс. Потому что ты сокровище! Потому что ты так умеешь делать хорошую мину при любой игре!

Эвелина. Нет, не то…

Пюс. Во всяком случае, я на твоем месте тоже ни за что не стала бы портить себе кровь из-за него.

Эвелина. Что на него все-таки нашло сегодня? Ты хоть что-нибудь поняла?

Пюс. Эвелина, я поняла только одно: что он не собирается ужинать дома.

Эвелина. Это я тоже поняла. Но ночевать-то он вернется?!

Пюс. Этого он не сказал, но кто может за него поручиться?! Приходит, уходит, ночует, гуляет где-то… Нет, с Жоржем я жить не смогла бы. Ни за что не смогла бы. Ни за какие коврижки!

Эвелина. Да ты с ним уже шестнадцать лет живешь!

Пюс. Ну, раньше-то он таким не был, разве он вытворял когда-нибудь то, что теперь?!