Ричард Аппиньянези - Доклад Юкио Мисимы императору

– Да, это так.

Я заметил, что Нацуко совершенно не интересуют товары Огаты. Она была единственной женщиной, оставшейся равнодушной к его барахлу. Интересно, было ли это проявлением вежливости по отношению ко мне или, как я подозревал, Нацуко состояла в сговоре с Огатой?

– Смотритель маяка сообщил мне много интересного. Он сказал, что следующим летом сюда приедут люди, чтобы снять фильм по вашей книге, – продолжала Нацуко.

Я действительно похвастался Икеде, что студия «Тохо» заинтересовалась моим еще не написанным романом.

– Это вполне возможно. Крупная токийская киностудия высказала желание сиять по моему роману фильм.

– И эта крупная кинокомпания принадлежит богатым бизнесменам? А как они собираются снимать фильм? Гакидзима – маленький остров, – смеясь, сказала Нацуко, пристально наблюдая за моей реакцией на свои слова. – Может быть, они арендуют весь наш остров, как номер в стеле?

Нацуко переключила свое внимание на Огату. Она наблюдала, как ныряльщицы обменивают улов на товары разносчика. Это зрелище наводило на меня уныние, я терзался угрызениями совести, потому что цели, которые я преследовал здесь, на Гакидзиме, очень походили на цели Огаты. Может быть, Нацуко поняла это? Наверное, для нее я был еще одним эксплуататором и обманщиком, прибывшим на остров, чтобы сосать из его обитателей жизненные соки. По сравнению со мной Огата казался безопасным новичком. Мое появление на острове могло принести гораздо больше бед его обитателям. Может быть, именно такие выводы сделала Нацуко из разговора со мной?

Я огляделся вокруг. Оказывается, не только Нацуко осталась безучастной к появлению торговца Огаты. Справа от меня сидела еще одна ныряльщица, не проявлявшая интереса к товарам, которые предлагал разносчик. Это была самая молодая и, как я заметил, самая красивая из девушек. Неужели она слышала мой разговор с Нацуко? Девушка задумчиво смотрела в сторону моря, не заметив, что фуфайка соскользнула с ее плеч. Ее фигура дышала тишиной и покоем, она походила на бронзовую скульптуру купающейся Венеры эпохи эллинизма.

Девушка сидела на корточках на песке, повернувшись в сторону моря, и напоминала кариатиду, поддерживающую небесный свод. Я нашел свою Хлою! Когда она повернулась лицом ко мне, я заметил, что на ее губах играет прелестная девственная улыбка. Наши взгляды встретились, и я спросил, как ее зовут. Меня ничуть не удивило бы, если бы она ответила: «Хлоя». Но оказалось, что она носила редкое старинное имя Аояги, «зеленая ива». Это было удачным совпадением, потому что Хлоя в переводе с греческого означает «зеленый росток», имя же ее возлюбленного, пастуха Дафниса, восходит к вечнозеленому лавру, растению, посвященному богу Аполлону. Я чувствовал себя археологом, нашедшим древнюю Трою. Мне очень хотелось поделиться своей радостью с Икедой.

Аояги было восемнадцать лет. Интересно, давно ли она занимается сбором моллюсков?

– Третий сезон, – сказала девушка, когда я задал ей этот вопрос. – Но меня до сих пор мучают кошмары по ночам. Мне снится, что я не могу выбраться на поверхность воды, хотя прилагаю неимоверные усилия, стараясь вынырнуть.

– Когда тебе будет столько лет, сколько мне, – промолвила Нацуко, – тебе перестанут спиться подобные сны.

Два сезона работы еще не успели деформировать и обезобразить ступни Аояги. Я заметил, что несколько пальцев на ее ногах кровоточат. К телу прилипли побеги красных морских водорослей. Струйки морской воды оставили на коже темные следы, какие обычно оставляют ручейки на песке. Аояги застенчиво протянула мне руку, и я взял ее, не понимая, что это означает. Ладонь Аояги была влажной, но не от морской воды, а от ужаса, который она ощущала, когда ей снились ночные кошмары. Когда девушка вспоминала о глубинах моря, на ее теле выступала гусиная кожа.

– Бесполезно пожимать ее руку, – засмеявшись, сказала Нацуко. – У нее уже есть возлюбленный.

– Что я вижу, Мисима-сан? – воскликнул Огата, повернувшись ко мне и перестав на минуту торговаться с ныряльщицами. – Вы флиртуете с чужой невестой?

Аояги снова печально взглянула на море.

– Ее дружок не простой рыбак, как наши местные парни, – сообщила Нацуко. – Он живет в Токио и работает в ресторане.

Нацуко взяла из корзины морское ушко. Оно было больше ее ладони. Достав нож, женщина ловко извлекла мякоть моллюска, а затем, разломав перламутровую раковину, положила съедобные части на створку и поставила это блюдо на песок передо мной.

– Угощайтесь, – сказала она и налила мне из своего термоса чашку чая. – Вы целый час провели в засаде и, наверное, проголодались.

Огата раскрыл рот от изумления, а я смущенно потупил взор.

– Послушайте, тетушка, мы не хотели… – начал было Огата. Нацуко перебила его.

– Успокойся, все в порядке, – сказала она и, достав из моей лежавшей на песке пачки сигарету, снова закурила.

– Я знаю, чего хочет Мисима-сан. Он хочет пойти с нами в море, – заявила она, устремив взор в морскую даль.

– Молодец, тетушка! – воскликнул Огата. – Ты очень проницательна и, как всегда, попала в точку. Мисима-сан вознаградит тебя, если ты возьмешь его в море.

– Это запрещено, – заявила Нацуко и закуталась в фуфайку, как будто вдруг почувствовав холод.

– Перестань, тетушка. Все это глупые суеверия.

– Нет, запрещено, – спокойно повторила Нацуко.

Огата хлопнул себя ладонью по лбу и начал дико жестикулировать, как в интермедии между актами драмы в театре Но. Он взглянул на небеса, как будто моля их ниспослать ему вдохновение.

– Может быть, вы согласились бы взять меня с собой, если бы Огата-сан сделал этим дамам подарки… – осторожно начал я.

Огата сразу же понял, о чем идет речь. Подмигнув мне, он раскрыл чемодан и достал из него пластмассовую хозяйственную сумку с узором, изображавшим дешевую керамическую плитку для ванных комнат.

– Мисима-сан готов принести ради вас огромную жертву. Он одарит каждую из вас, дорогие дамы, вы получите замечательные высококачественные современные изделия.

Однако Нацуко даже бровью не повела. Остальные женщины смущенно молчали. Огата с отчаянием посмотрел на меня. И все же он решил еще раз попытаться вызвать у Нацуко интерес к своим товарам. Огата положил перед ней дешевую пластиковую дамскую сумку с рисунком, имитирующим крокодиловую кожу, и медной пряжкой. Женщины ахнули от восхищения.

– Я разорюсь, меня уволят, если в токийском магазине, от которого я торгую, узнают об этом подарке, – заявил он. – И все же я предлагаю тебе, тетушка, эту сумку, бесплатно, даром…

– Убери свои подарки, Macao, – сказала Нацуко. Послышались раскаты грома, на горизонте сгустились тучи, там уже шел дождь. Огромная волна с шумом разбилась о скалы нашей бухты.