Верт Уильямс - Ада Даллас

– Будь ты проклят! Будь проклят на веки вечные!

– Я уже давно проклят, – спокойно ответил я. – Во всяком случае, в аду мы будем вместе.

Ада застонала, будто ее засасывало в болото, хотела вцепиться мне в лицо, но я увернулся, и ее ногти до крови расцарапали мне горло и грудь. В следующее мгновенье я поймал Аду за руку и несколько раз ударил. На белой щеке заалели пятна. Она разрыдалась, но не от боли. Не так уж сильно я бил. Расправа с ней доставила мне удовлетворение. Ада вырвалась и отскочила в сторону.

– Мерзавец! – крикнула она. – Попробуй еще раз поднять на меня руку! Только попробуй!

Я чувствовал, что ее ненависть вонзается в меня, наверное так же, как и моя – в нее. Такую ненависть испытываешь к самому себе – ведь мы были одним существом.

Я стал ей служить. Она тоже оказывала мне кое-какую помощь, но я делал для нее неизмеримо больше. Я был ее телохранителем, шофером, ближайшим советником, рассыльным. Я передавал поручения Ады различным людям в штате, охранял ее, когда она выступала с речами, снабжал материалами, компрометирующими ее противников (все подобные документы сосредоточивались у меня). И все же мне хотелось делать для нее еще больше. Мне хотелось избить до полусмерти всякого, кто становился на ее пути. Но Ада охлаждала мой пыл.

– Я уже говорила, – заметила она как-то. – Нужно обходиться без насилия.

– Но я хотел бы только немного припугнуть их.

– Никаких угроз! Ни прямых, ни косвенных. Разве только...

– Разве что? – спросил я.

– Разве только в тех случаях, когда это абсолютно необходимо.

– Ну, если ты настаиваешь...

– Да, настаиваю.

Я никак не мог понять, чего добивается Сильвестр. Без его согласия она не могла бы так действовать. Хитрый и замкнутый, он был откровенен с вами только в пределах того, что было выгодно ему самому. Я не мог понять, действительно ли он хочет, чтобы Ада стала губернатором, или на уме у него было что-то другое.

– Ты уверена в Сильвестре? – как-то спросил я Аду.

– Мысль о моем губернаторстве принадлежит ему в такой же мере, как и мне самой.

– Да, но ты ему веришь?

– Я никому не верю.

– Даже мне?

– Тебе еще меньше, чем другим.

Она, как обычно, криво улыбнулась. Я поцеловал ее. Сначала она укусила меня, потом ее губы раскрылись.

Каждое утро я прежде всего принимался просматривать пачку газет, лежавшую у меня на столе, но лишь бегло скользил глазами по строчкам. Со страхом ожидал я момента, когда в руках у меня окажется газета из Мобила, штат Алабама.

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы получать ее ежедневно. Я мог бы навлечь на себя подозрение, если бы подписался только на эту газету. Я даже не хотел покупать ее в киосках. Мне пришлось подписаться на целую кипу газет, выходящих в штатах Луизиана, Миссисипи и Алабама. В виде обоснования я написал в докладной записке, что они необходимы руководимому мною департаменту, чтобы следить, как в этих штатах решаются проблемы регулирования движения на улицах и дорогах и как осуществляются меры административного воздействия на нарушителей установленных правил.

Я никогда не позволял себе сразу хвататься за эту газету или специально отыскивать ее в общей пачке. Я заставлял себя ждать. На этот раз она оказалась шестой по порядку, и я тщательно, дюйм за дюймом, просмотрел ее.

Ничего не было.

Я с облегчением перевел дух.

Теперь я знал, чего добивается Ада, и терпеливо ждал. Все должно было произойти довольно быстро, поскольку Ада могла рассчитывать на успех лишь в том случае, если пробудет в должности губернатора не меньше года. Я ждал, Ада действовала, а Сильвестр посмеивался.

Ада получила от него разрешение. Это ясно. Иначе она ни за что не сделала бы первого шага. Я пытался уяснить, что выгадает Сильвестр от затеянной комбинации, что заработает на Аде. Почему его выбор пал на нее? Он мог бы выставить кандидатуру любого из десятка-двух своих помощников и, вероятно, добиться их избрания.

Может, он считал, что не очень рискует, не играет с огнем, вовлекая Аду в политику и баллотируя ее в губернаторы. Но по-моему, риск был велик. Она женщина. Еще никогда в этом штате не выбирали в губернаторы женщину. Поднимется крик, что мы намереваемся облапошить избирателей, и тогда они с дьявольским упорством примутся доказывать, что не так-то легко с ними договориться.

Ни в коем случае нельзя позволить избирателям понять, что их легко провести. Избиратели – все равно что женщины. Согласны, но без боя не сдаются. Дашь им понять, что их согласия добиться нетрудно, и они тебя возненавидят.

Почему Сильвестр остановил свой выбор на Аде? Я не мог понять. Может, потому, что считал ее тем человеком, кто был ему нужен и кто на блюдечке поднесет ему весь штат. Как в свое время сумел сделать Хьюи Лонг.

Но она-то не обладала способностями Хьюи. Она же не Хьюи. Чем же она располагала... тем, чего не было у меня?

Затем я вспомнил обращенные к ней лица, представил, как она стоит в круге света среди обступившей ее тьмы, и у меня молнией сверкнула догадка.

Может, она тот человек, кому уготована блестящая карьера? Может, она находится лишь в начале этой карьеры? Может, она тот человек, и Сильвестр, поняв это, решил вести ее до самого конца?

Может, он считает, что она будет идти и идти вперед и ничто ее не остановит?

От таких мыслей мурашки забегали у меня по спине. Но мне не оставалось ничего другого, как ждать.

И вот час пробил. Я понял это, когда однажды, словно в день Страшного суда, из телефонной трубки, напугав меня, как автомобильный гудок над ухом, раздался голос Сильвестра.

– Томми, – сказал он, – у тебя найдется сейчас свободная минутка?

Прекрасно понимая, о чем пойдет речь, я сказал:

– Конечно, конечно!

С этими словами губернатор Луизианы вышел из своего кабинета и покорно направился в соседний кабинет, как приказал один из его помощников.

Сильвестр и Ада сидя ждали меня – Сильвестр за своим j письменным столом, Ада рядом в кресле, закинув ногу на i ногу. Я прикрыл за собой дверь. Они не смотрели друг на друга; Ада не удостоила меня взглядом.

Я сел в кресло и ссутулился.

– Ах, Томми! – заметил Сильвестр и одарил меня отеческой улыбкой.

"Точно, как с Хадсоном", – мелькнуло у меня. Но я знал, что за этим последует.

– Наш старина Томми, – добродушно продолжал Сильвестр и посмотрел на меня поверх очков. – Наш Томми.

"Боже мой! – снова подумал я. – Ну точь-в-точь как с Хадсоном!"

– Так вот, мой мальчик, – заметил Сильвестр. – Полагаю, ты догадываешься, о чем идет речь.

– В некотором роде, да.

Сильвестр засмеялся. Ада чуть заметно улыбнулась.

– Я не сомневался. Совсем не сомневался, Томми. Ты слишком умен, чтобы не догадаться.