Ирвин Уэлш - Альковные секреты шеф-поваров

Собрание анонимных алкоголиков проходит в муниципальном здании странного вида: похоже на библиотеку, только без книг. Очевидно, некая общественная организация. Окружающие дома более современны, хотя ухожены едва ли лучше. Я прохожу по гулкому коридору. Пол бетонный, что нехарактерно для здешних сооружений (из-за частых землетрясений весь Сан-Франциско построен из дерева). Вдоль стен кадки с фикусами. Распахиваю двойные двери и оказываюсь в зале, отделанном дубовыми панелями, – полно людей, стулья полукругом. Стоящий в центре черноглазый небритый парень, с виду араб, указывает на пару пустых стульев. Остальные никак не реагируют на мое появление.

Публика большей частью зажиточная, молодая и белая – что-то вроде менеджеров среднего звена. Чернявый ведущий на их фоне выглядит категорическим инородцем.

Я присаживаюсь на свободный стул. Слева от меня дядька в чопорном костюме, справа – девчонка, примерно ровесница. На ней красно-белая футболка на голое тело, без лифчика. На груди надпись: «ОЖИВИСЬ». Огромный нос выезжает из густейшей копны черно-кудрявых волос. Должно быть, гречанка. Или латина. А мужик в пиджаке – обычный корпоративный сноб: короткая стрижка, очки, начищенные туфли. Вряд ли между нами возможен осмысленный диалог.

Люди по очереди встают и выплескивают однообразные нудные жалобы на злую судьбу. Я слушаю невнимательно: уши как ватой забиты. Хотя сидящую рядом девчонку слышно отлично – она то и дело возмущенно шепчет: «Псс, туфта!» или «Ага, щас!». Меня, родившегося и выросшего в Лите, в семье радикальной панкерши, такое поведение приятно удивляет. Во время перерыва девчонка держится особняком; я подхожу и говорю с улыбкой:

– Непохоже, что тебе здесь нравится.

Она пожимает плечами, подносит к губам стаканчик кофе.

– Дешевле, чем реабилитационный центр. А суть та же. Правда, приходится выслушивать всю эту фундаменталистскую байду.

– В смысле?

– Ну, пафос этот религиозный. Клятвы с огнем в глазах: сухая завязка на всю жизнь!.. Допустим, было время, я подсела на бухло. Ну и что? Это ведь не значит, что я никогда ни капли в рот не возьму! Потом, когда пойдет нормальная жизнь, – почему бы не выпить в меру, если хочется? Я что, помру от одной бутылки пива?

– Угу, вот так и спиваются.

– Псс, чушь собачья! – У нее угловатое лицо, не лишенное привлекательности; мне нравятся ее зеленые глаза и строго поджатые губы. – Ты что, действительно хочешь, чтобы твоей жизнью Иисус управлял?

Я представляю себе Кибби висящим на кресте. И тут же вспоминаю порнуху «Второе искушение Христа» – наверное, потому, что девчонка напоминает подружку Марии Магдалины из веселой сцены на троих. Я хихикаю, затем беру себя в руки и серьезно отвечаю:

– Я не хочу, чтобы ею управлял стакан.

– Ну-ну. Смотри, чтобы тебе взамен Иисуса не впарили. Это у них популярный приемчик: одну зависимость меняют на другую.

В том видео, помнится, случилось как раз наоборот: впарили бедняге Иисусу. Толстым гвоздем для распятия – прямо в очко. Ничего себе приемчик!

– Ну, со мной такого не случится.

– Держи ухо востро, – предостерегает она, озираясь по сторонам.

Между прочим, в этом городе мне не помешал бы друг. А еще лучше подруга. К тому же непьющая. Идеальный набор!

– Кстати, о зависимостях, – говорю я, потряхивая бумажным стаканчиком. – Кофе у них как из унитаза. Как насчет чашечки нормального кофе? Где-нибудь поблизости, когда закончится это шоу?

Она поднимает брови, пристально смотрит в глаза:

– Ты меня снимаешь, что ли?

– Расслабься, я из Шотландии. У нас все проще: представители противоположных полов могут запросто выпить кофе без всякой задней мысли.

Она секунду обдумывает это вранье, затем соглашается:

– Ну ладно, можно и кофе.

От ее улыбки у меня приятно ухает под ложечкой: классная девчонка!

– А у тебя забавный акцент, – замечает она. – Я вот никогда не была в Шотландии…

– Замечательная страна! Приезжай, не пожалеешь. – Я подбавляю в голос патриотического звона.

Перерыв заканчивается.

– Меня Дэнни зовут, кстати, – сообщаю я, усаживаясь на место.

– А меня Дороти.

Начинается второе отделение. Те же постылые, занудные истории. Но нам с Дороти уже весело: мы то и дело обмениваемся гримасами, когда из зала раздается особо убогая реплика. Я вообще плохо понимаю, что происходит вокруг… И вдруг – хлоп! – в ухе у меня что-то щелкает, и по щеке бежит теплая струйка. Кровь?! Я судорожно щупаю рукой – липко и вязко. Сердце скачет в панике: все, допрыгался, размягчение мозга!.. Но оказывается, это всего-навсего ушная сера. Пробка вытекла. Я украдкой вытираю палец о сиденье и удаляюсь в туалет. Тщательно мою ухо и щеку, чтобы избавиться от запаха серы. Заодно и отливаю. По цвету и консистенции моча напоминает вытекшую из уха дрянь.

Расплав урановых стержней.

Я возвращаюсь в зал, на душе неспокойно. По крайней мере, слух восстановился. Собрание заканчивается очищающей молитвой. Мы с Дороти выходим вместе.

– У тебя есть машина? – спрашивает она.

– Я только вчера прилетел. Остановился в паршивом мотеле на Шестой улице, – сообщаю я неосмотрительно.

– О боже! Действительно, паршивее некуда… Вот моя тачка. – Она прикуривает и указывает на припаркованный через дорогу новенький белый автомобиль с откидным верхом. – Давай уже смотаемся из этого района.

Мы забираемся в машину, и моя подруга дает по газам – ее нос торчит гордым клювом из-под растрепанных кудряшек.

Я провожаю взглядом череду баров на Шестнадцатой улице: соблазнительные вывески, призывно открытые двери. Слава богу, моя спутница тоже в завязке.

– Парковка в этом городе хуже смерти, – цедит она сквозь зубы, выкручивая руль и занимая освободившееся местечко. Никогда еще не видел, чтобы женщина так лихо сдавала назад.

Тротуар перегородила толпа социалистов, митингующих против войны в Ираке. Я и не догадывался, что в Америке тоже есть бунтари.

– Вся правда об оси зла! – скандирует щуплая девчушка. – Кеннеди начал Вьетнамом!

Ее напарник пихает мне в руку листовку.

– Буш кончил Ираком! – продолжает девчушка.

– Что вы говорите! – Я укоризненно качаю головой. – Вот педик бесстыжий! А еще президент.

У митингующих вытягиваются лица. Дороти морщится и увлекает меня прочь.

– Ты совсем одурел! У нас так нельзя…

– А что я такого сказал? Сан-Франциско – либеральный город. Тут должны ценить добрый каламбур. Тем более что Буш и правда похож…

– Да нет же! – перебивает она. – Ты сказал слово на «пэ».

Ах вон оно что! Свобода по-американски. Пистолеты, значит, покупать можно, а слова на «пэ» – фигушки! Ладно, в чужой монастырь… И вообще, для первого дня достаточно конфузов. Буду держать язык за зубами.