Ирвин Уэлш - Клей

Когда на прошлой неделе он встретил ее в клубе с новым парнем, в горле у него пересохло. Все они мило улыбались и вежливо жали руки, но внутри его покорежило. Такой красивой, такой жизнерадостной он не видел ее никогда.

А тот, что с ней был, – Рэб хотел оторвать сучаре голову и затолкать ему же в сраку.

Он вытер лицо полотенцем. Неудачи на любовном фронте – единственное, что было общего между ним и его братом Билли. Пройдя в спальню, Рэб натянул зеленую футболку «Лакост». В дверь постучали.

Он вышел в коридор, открыл дверь и увидел перед собой собственных родителей. Несколько мгновений они стояли с открытыми ртами, как курортники, приехавшие по путевке, типа, только вышли из автобуса и ждут, пока гид скажет, что дальше делать.

Рэб вышел на лестницу.

– Заходите.

– Мы заехали по дороге к Вив, – сказала мама, переступая порог и внимательно осматриваясь.

Рэб был в легком шоке. Мама с папой до этого еще ни разу к нему не приезжали.

– Вот решили посмотреть твою новую квартирку, – засмеялся папа.

– Я здесь уже два года живу.

– Боже, неужто так долго? Как время летит, – сказал Вулли и выковырял сыну из уха остатки пены для бритья. – Ну ты и неряха.

Непринужденное отцовское запанибратство одновременно и напрягло, и успокоило. Родители прошли за ним в гостиную.

– И чем же ты теперь питаешься, жена-то от тебя ушла? – спросила Сандра, готовая отыскать в глазах сына любой намек на притворство.

– Мы не были женаты.

– Шесть лет жить под одной крышей, спать в одной постели, по мне, так это муж и жена, – резко сказала Сандра, и Рэб почувствовал, как по хребту пробежал холодок.

– Гражданский брак, что называется, – поспешил улыбнуться Вулли.

Рэб взглянул на стенные часы.

– Давайте я напою вас чаем, но дело в том, что я как раз собирался выходить. Вечером на Истер-роуд наши играют.

– Мне нужно по-маленькому, сынок, – сказала Сандра.

Рэб проводил ее по коридору и указал на стеклянную с напылением дверь. Вулли тем временем с удовольствием уселся на диван.

– Если ты собрался на матч, надень, может, тогда футболку, что тебе мама на Рождество подарила, ту переливчатую, зеленющую такую, – предложил Вулли с воодушевлением.

– Ну нет, как-нибудь в другой раз, – поторопился возразить Рэб, – мне уже пора бежать.

Футболка была – дикий ужас.

Услышав этот разговор, Сандра, не замеченная Рэбом, застыла и сделала шаг обратно к двери.

– Он ее никогда не носит. Она ему не нравится, – упрекнула она, и глаза ее наполнились слезами. Повернувшись на каблуках, она направилась обратно в туалет, добавив: – Ничего-то у меня не выходит…

Вулли поднялся, схватил Рэба за руку и притянул начинающего обалдевать сына к себе.

– Послушай, сынок, – торопливо зашептал он, – твоей маме нездоровится… с тех пор как она вышла из больницы после этой гистерэктомии, она все время на нервах. – Он покачал головой. – Ходишь как по лезвию бритвы. То она «опять ты в своем Интернете», а если нет, тогда «Билли купил тебе дорогущий компьютер, он так и будет пылиться?» – Он пожал плечами.

Рэб сочувственно улыбнулся.

– Порадуй ее сынок, и мне станет легче. Надень эту чертову футболку на матч. Один раз, сделай одолжение старику, – отчаянно взмолился Вулли, – она вбила это себе в голову, только об этом и говорит.

– Я люблю сам покупать себе одежду и сам выбирать, что носить, папа, – ответил Рэб.

Вулли снова сжал ему руку:

– Ну же, сынок, всего разок, сделай одолжение.

Рэб воздел глаза к потолку. Он пошел в спальню, открыл нижний ящик шкафа. Футболка лежала нераспакованная, цвет – желто-зеленый электрик. Отвратительно. Он не может выйти в этом. Если его увидят пацаны… Он разорвал полиэтилен, сдернул с себя «Лакост» и натянул вещицу.

Выгляжу как мудак, леденцом наряженный, думал он, рассматривая себя в зеркале. На мне форменная футболка команды – знак задроты повсеместно. Остается только номер получить.

9 МУДАК 10 ПРИДУРОК 11 ЗАДРОТА 15 ОСЕЛ 25 СОПЛЯК 6 ИСПОРЧЕННЫЙ МАЛЬЧИШКА 8 ОХОТНИК ЗА СЛАВОЙ

Он вернулся в гостиную.

– Ох, как тебе идет, – заворковала Сандра, заметно успокоившись, – вот он, настоящий космический век.

– «Миллениум-Хибз», – улыбнулся Вулли.

Рэб стоял с каменным лицом. Он считал, что если позволять людям вольности, даже – а может, особенно – близким тебе людям, тебе в итоге сядут на шею.

– Не хочу вас подгонять, но я уже опаздываю. Я вам позвоню, вы приедете, я приготовлю вам ужин.

– Да нет, сынок, мы удовлетворили свое любопытство. Приходи сам к маме, она тебя накормит как следует, – сказала Сандра, и лицо ее растянулось в напряженной улыбке.

– Мы с тобой поедем, сынок, – сказал Вулли, – мы к тете Вив, нам по дороге.

Рэбу показалось, что сердце его в грудной клетке упало на целый дюйм. Вив живет на пути к стадиону, и времени вернуться и избавиться от этого кошмара просто не будет. Сверху он надел кожаную коричневую куртку и застегнулся до ворота, чтобы футболка не вылезала. На кофейном столике заметил мобильный телефон, взял, сунул в карман.

На улице, по дороге к автобусной остановке, Сандра схватила язычок молнии и дернула его книзу.

– Цвета своей команды носят с гордостью! Сейчас тепло, застегнешься ближе к ночи, если похолодает.

Через месяц тридцать, а она до сих пор пытается наряжать меня, как пупса гребаного.

Никогда он еще с таким удовольствием не расставался с родителями. Он смотрел им вслед. Мама уже приземистая, папа до сих пор худощавый. Он застегнул молнию и направился в паб. Уже на входе он засек в углу пацанов: Джонни Катар, Фил Нельсон, Барри Скот. Рэб даже не понял как, но, к своему ужасу, при входе он машинально расстегнул куртку. Джонни Катар взглянул на торс Рэба и сперва не поверил своим глазам, но потом осклабился по-крокодильи.

Рэб понял, что случилось.

– Забудь, Джонни, просто забудь.

Потом к нему подошел Гарет; и не рассекал еще по секторам чувак, более замороченный на стиле. В отличие от большинства пацанов, происхождение которых Рэб определял строчкой «вышли мы все из рабочих», Гарет ходил в самую навороченную школу – Феттес-колледж, где воспитывался Тони Блэр. Рэбу всегда нравился Гарет, нравилось, что он предпочитал выставиться, нежели уйти в тень, нравилась его принадлежность к верхушке среднего класса. Прикалывается он или говорит всерьез, понять было невозможно, он выступал арбитром в отношении одежды и манер и то веселил, то смущал пацанов из центра и с окраин задиристыми насмешками. «Разве мы не можем вести себя как настоящие эдинбургские джентльмены! Мы ж не сорняки какие-нибудь!» – вещал он на весь вагон на выездах, пародируя Малькольма Рифкинда. [53]Пацаны бывали в восторге.

И вот он взглянул на Рэба.