Ирвин Уэлш - Клей

– Ты что-то имеешь сказать, Юарт? Давай же, говори!

– Пожалуйста, сэр, – начал Карл, – дело в том, что сейчас и работать-то особо негде. Например, у моего отца на работе, на заводе «Ферранти», недавно были большие сокращения.

Блэки посмотрел на Карла с нескрываемым отвращением. Наступил гондону очкастому на больную мозоль. Видно, что он таких, как мы, за говно не считает. Тут и я вступил.

– На «Юнайтид уайр» тоже много народа сократили, сэр. А «Бартон бисквитс» пошли с молотка.

– Молчать! – рявкнул Блэки. – Будешь говорить, когда тебя спросят, Гэллоуэй! Наглый мальчишка, – сказал он и оглядел нас с ног до головы, как солдат на плацу. – Для тех, кто готов трудиться, всегда найдется работа. Всегда так было, и всегда будет так. Бездельники и тунеядцы, с другой стороны, всегда найдут оправдание своей праздности и лености.

Забавно, что, когда он заговорил о праздности и лености, я вспомнил о Терри. Ведь он, пожалуй, единственный из всех, кого я знаю, работает, пусть и на развозке фруктовых вод. Я старался не смотреть на Карла и Билли, потому что ясно было, что Карл вот-вот начнет давиться от смеха. Это было ясно как день. Я и сам еле сдерживался. Я уставился в пол.

– Что бы было… – завел Блэки, прохаживаясь взад-вперед. Он лениво поглядел в окно, а подойдя к столу, взял плетку и помахал ею. – Если б Иисус опоздал на Тайную вечерю.

– Ему бы жрачки не досталось, – процедил Карл уголком рта.

Блэки разорвало:

– ЧТО-О-О? Кто… кто это сказал… вы… вы… вы… животные!

Глаза его выкатились из орбит, как у чуваков из мультиков, когда они видят привидение, ну, как в «Каспере». И давай гоняться за нами вокруг стола, размахивая гребаной розгой. Это было похоже на финал шоу Бенни Хилла, [13]мы все гоготали как ебанутые. Хоть и приссали мы, но смеялись все равно. Но тут он поймал Карла и давай его лупить. Карл закрыл лицо, но Блэки уже совсем очумел. Билли вскочил и схватил Блэки за кисть.

– Отпусти меня, Биррелл! Убери свою руку, глупый мальчишка!

– Так бить учеников не положено, – стоял на своем Билли.

Блэки уставился на Билли, потом опустил руки, и Билли его отпустил.

– Руки вперед, Биррелл.

Билли посмотрел на него, а тот:

– Живо!

Билли вытянул руки. Блэки выдал ему три удара, но не слишком сильных. Билли даже не поморщился. Потом он проделывает то же со мной. Карлу, однако, не досталось. Он потирает ногу, где его достала Блэкина плетка.

– Молодцы, ребята. Вынесли наказание, как подобает мужчинам, – нервно промямлил он. Сучара сообразил, что нафордыбачил. Он кивнул в сторону двери. На выходе мы услышали, как он сказал: – Так вынес бы это Иисус.

И вот мы выскочили из кабинета и понеслись на перекличку, пока нас снова не запасли. Наверху первая, кого я увидел, была Каролин Уркхарт, которая выходила с переклички. Теперь на ней не коричневая мини, а длинная черная облегающая юбка. Я смотрел, как они с Эмми Коннор идут по коридору.

– Телочки, – облизнулся Биррелл.

Мисс Дрю взглянула на нас и поставила галочки против наших имен в журнале. Я показал ей большой палец, и мы разбежались по классам.

Первая толпа вышла со станции Уэйверли. Мы сидели в кафе «Уэмбли» возле стадиона, без флагов, только Билли вытащил шарф и, надевая его, устроил целое представление. Карл болел за «Джамбо», так что ему было все равно, но ни я, ни Терри шарфов не надели.

– Сними шарф, Билли, эти гондоны через минуту будут здесь, – сказал я.

– Отъебись, зассыха. Пидоров из Глазго мне бояться нечего.

Биррелл готов был все испортить. Мы так не договаривались. Я посмотрел на Терри.

– Мы же договаривались, Билли, – сказал Терри. – Эти мудаки берут количеством. Один на один они трусливые упыри и на поединок никогда не идут.

– Так везде принято, – сказал Карл, – вот, например, парни из Вест-Хэма, мой двоюродный брат и его друзья повстречали их после «Уэмбли». Они рассказывали, что на выездах в Ньюкасл или Манчестер они никогда не вытаскивают флаги. И мы так же должны сделать, смешаться с толпой гуннов, вычислить, кто самый выебистый, и отхуячить.

– Только трусы прячут флаги, – сказал Биррелл. – Шарф нужно носить с гордостью, даже если ты один против всех.

Терри щелкает зажигалкой и качает головой. От него несет бухлом. Он рассказал нам, что оттарабасил эту Мэгги, отчего Карл на время заткнулся, потому что он сам ее пытался натянуть.

– Послушай, Билли, кто придумал это идиотское правило? Уроды глазговские, с этим их ирландским дерьмом, оранжевый с зеленым. Для них – это то, что надо, потому что они берут количеством. Несложно лезть в залупу, когда за тобой пятнадцать тысяч ублюдков скарферов. Стопудово. Но кто из них согласится встретиться с нами равным числом? Ответь, если сможешь.

Хоть раз в жизни Терри сказал что-то толковое. Видно, что Билли прислушался. Он щелкнул себя по подбородку.

– Хорошо, Терри, но это не только ирландская, это и шотландская история, и происходит она из Каллодена, когда англичане запрещали нам носить клановые цвета. Об этом нам твой старик рассказывал. Карл, вспомни.

Карл кивает и потирает лого на полиэтиленовом пакете. Его старик всегда рассказывает нам об истории, когда мы приходим к Карлу. Но это не та история, которой учат в школе, английские короли и королевы, весь этот кал, который мало кого интересует.

– Да, но кто поддерживает эти традиции? – говорю. – Терри прав. Ты играешь им на руку. Оранжевые и «Сельтик» всегда выряжаются как психи в свои цвета, нацепляют значки, заворачиваются во флаги. Как маленькие девочки на карнавале в Лейте. Они обступают тебя толпой, потому что знают, что каждый с ходу впишется. Так вот, мы пойдем небольшой командой и возьмем на прицел группу, равную нам по количеству. Одни парни против других, чтоб никто не прятался в толпе. А самый попс в том, что остальные не узнают, что мы – «Хибз»!

Билли посмотрел на меня и рассмеялся.

– Гондонов глазговских за версту видать и без флагов. Так же и нас смогут вычислить.

– Не знал, что вшей можно искать на расстоянии, – рассмеялся Терри, и все поддержали. – Кстати, телка из вчерашнего фильма? У нее точно мандавохи.

– Иди ты, – говорю.

– Не, правда, Голли, тебе просто необходимо взглянуть на эту шмару. Полный пиздец. А какой был у чувака, который ее обрабатывал…

По четвергам Терри ходит в «Классик» на Никольсон-стрит посмотреть порнуху. Я как-то попробовал пойти с ним, но меня отшили, сказав, что я слишком молодо выгляжу.

– Что крутили? – спрашиваю.

– Первый назывался «Твердь», а второй «Я чувствую, как он поднимается». Но мы остались на последний сеанс, на «Голубого солдата». Охуенный фильм.

– А слышал, что говно, – сказал Билли.