Ирвин Уэлш - Клей

– Хитрый гад, – смеется Терри.

У него, видать, туз в рукаве, уж я-то знаю. Кто-то попадется ему на язык, он все ждет момента, чтоб отыграться за стебалово, которое Голли устроил насчет его крайней плоти.

Билли посмотрел на Терри.

– Так и наш Рэб молодой еще.

– Ему уже двадцать, пора бы знать, что к чему.

– Тебе было семнадцать, а ему двадцать – не вижу большой разницы, – скептически заметил Билли.

– В годах нет, а вот в опыте – да.

Фу ты, бля, какие мы педанты. Я взглянул на Билли.

– Рэб крутышом никогда не был, Билли, все это он делает, чтобы произвести на тебя впечатление. Я Рэба люблю, но он не боец.

Билли пожал плечами, но сам знает, что это правда. Рэб всегда смотрел на Билли снизу вверх. У Билли есть, однако, дела поинтереснее, он поймал взгляд юной амазонки, которая сидит на ступеньках выше по лестнице, болтает и раскуривается. Забавно вот что: будь я пьяный, я бы постарался заглянуть ей под юбку, но в таблах даже не подумаешь так себя вести. Я смотрю, куда направлены глаза Терри, и уж они, конечно, сверлят прямо туда, при этом одной рукой он обнимает Хедру, а другой прижимает ко рту бутылку пива.

Я встал и потянулся.

– Я в Шотландии больше торчать не намерен, – изрек я. – Шотландия, Британия – дерьмо сплошное. Даже по телику в субботу вечером гонят повторы «Только дураки и лошади» аж восемьдесят первого года выпуска. В пизду.

Тут они подзавелись. Билли завел песню, типа, нет на свете Шотландии места милей, а Терри стал плести что-то про «Неожиданные истории», [46]мол, это единственное, что можно сейчас по ящику смотреть.

Да мне, в общем-то, начхать. Я в полном ахуе, но думаю запитать еще одну.

– Коротышка Голли наверняка все таблы сныкал, – предположил я, заранее зная ответ.

Терри положил руку Хедре на бедро и расслабленно так поглаживает. Странно видеть его таким, сложно представить, что Терри способен заниматься любовью неспешно, чувственно, исследуя партнера. С другой стороны, он-то, может, обо мне так же думает, что я – тыркун потливый. Наблюдать за этим движением в новинку, и оно вроде как предполагает в Терри другие возможности. Ну на фиг, он опять завел свою отповедь:

– Гэллоуэй уже наверняка в кашевары убрался. Если коротышка собрался на вечеринку, то отжигать будет до упора, подкармливать огонь спидком и таблами. Хоть мы и на отдыхе, поутру его ждет то же самое, что и дома, а успокоиться, просто рубануться он уже не может. У него на руках куколка, которая так и жаждет забраться к нему в койку, но нет, ему веселья подавай!

Мы все прыснули. Подошел Рольф с друзьями, вернулись Голли с Гудрун, и все мы отправились к дивану и мешкам, оставив Биррелла с крупной девицей в полосатом платье и ее подружкой. Все как-то чуть подутихомирилось, так что слышны стали собственные мысли. Я что-то сказал про Сью, крольчиху «Кэдбери» с фестиваля, что было ошибкой, Террины глаза загорелись мгновенно.

– Голос у нее, может, и похож на кроличий, но вот поебстись как кролик ей точно не удалось, – заржал он.

Голли тоже ухмыльнулся. Чувствую, как отвисает у меня челюсть. Что это за на хуй?

– Мы все видели, старичок, – объяснил Терри, – у нас были отличные места, сидели прямо возле ринга. Пока все это не зашло слишком далеко.

– Знаешь, тебе еще повезло, что она забралась на генератор, она, может, решила, что вы фачились так, что земля дрожала!

Терри ухмыльнулся, как педофил, который устроился Санта-Клаусом в большой универсам.

– Да, мы пронаблюдали, как Соломенная Башка со всей дури машет туда-сюда своей прыщавой потной белесой задницей, а девушка сидит, пиздец, скучает, – объявил он, ко вниманию Хедры, Рольфа, Гретхен, Гудрун и нескольких немецких тусовщиков. – Когда же она заметила, что мы наблюдаем у него из-за спины, радости на ее лице не прибавилось! Тут подоспела ее подруженция, и зрелище произвело на нее неизгладимое впечатление. Она так завелась… – Терри так затрясся от хохота, что едва смог остановиться, впрочем, все уже еле сдерживаются, – что блеванула.

– Да меня самого вывернуло. Запоздалая реакция! – засмеялся Голли.

Терри, видно, вернулся после набега на холодильник, приховал под мешком несколько бутылок пива. Он открыл одну зубами и, заметив, что Биррелла нет, говорит:

– А наш добрый друг Бизнес Биррелл, что лупил всех, кто мимо проходил, – он переключился на тон школьного учителя, – не самое приятное зрелище, но все же не такое отталкивающее, как ваши, мистер Юарт, совокупления!

Когда тебя выбрали объектом для стеба, тут уж ничего не попишешь, принимай как есть. Не имея возможности увернуться, я как могу снижаю силу психологических ударов, пока они не иссякают. Затем, спустя какое-то время, чтобы никто не истолковал мой уход как бегство изнеженного лошка, я отправился во двор прогуляться. Терри поплелся за мной, сказав, что ему надо поссать. На самом-то деле он пошел за Бирреллом шпионить.

Проходя по коридору, мы видим, как Билли проследовал мимо и вверх по лестнице, к спальням, и не один, а с этой высоченной супермодельной девкой. Я услышал за спиной голос Терри:

– Белка-шпион, похоже, вышел на легальное положение!

Билли покачал головой и улыбнулся мне, когда я уже выходил в патио. Терри долго думать не нужно, чтоб переключиться на новый объект для стеба.

Я же на улицу, в сад. Солнце встает, но со стороны гор к нам подбираются крапчатые, сплошной пеленой, облака и несут с собой темень, самое время, чтоб отпустило. В какой-то момент за веселье всегда приходится платить, и вообще-то говоря, чем больше тусуешь, тем больше расплачиваешься. Надомные фонари еще горят, и в саду еще полно народу, сидят закутанные, свежим воздухом наслаждаются. Подходит ко мне этот англичанин Гай.

– Шикарный был сет, – говорит.

– Спасибо, – говорю, слегка смутившись, – слатал кой-чего из кучи обрезков.

– Да, но ведь сработало. Отлично вышло. Слушай, я сам клуб мучу на юго-востоке Лондона. «Имплоуд» называется.

– Я слышал о нем.

– Да, а мне о «Флюиде» рассказывали.

– Да?

– Да, конечно, еще как. Твой клуб в большом почете, – говорит.

Стоишь себе просто, головой качаешь и даже сказать не можешь, что чувствует эдинбургский гопник, когда чувак, который в Лондоне знаменитым клубом заправляет, говорит, что он о тебе слышал да плюс уважает и все такое.

– Спасибо.

– Слушай, а не хочешь приехать поиграть в Лондоне? Мы, конечно, заплатим прилично и расходы покроем. Проклубим тебя, мало не покажется.

Он еще спрашивает?

Глупо отказываться. Мы обменялись телефонами, дружескими объятиями и деловым рукопожатием. Нормальный пацан. Я сперва сомневался, потому что к чувакам из снобов отношусь с большой осторожностью. Но этот нормальный. Когда ты в таблах, весь этот кал предрассудочный отступает. Просто сдаешь багаж в камеру хранения и начинаешь все по новой.