Уильям Берроуз - Пристань святых

НРАВЯТСЯ БО-О-ОЛЬШИЕ ЧЛЕНЫ, МИЛАШКИ?

«Милашки» в холмистом, покрытом щебнем районе на окраине Касабланки… кругом только вой голодных собак. Вот они входят в узкий овражек.

— ВЫХОДИТЕ НА БОЙ, ВЫ, МАЛЕНЬКИЕ ГРЯЗНЫЕ ЖИВОТНЫЕ!

Двойное эхо от каменистого склона…

— ВЫХОДИТЕ НА БОЙ, ВЫ, МАЛЕНЬКИЕ ГРЯЗНЫЕ ЖИВОТНЫЕ!.. Выходите на бой, вы, маленькие грязные животные…

Свободные Парни собрались в старой сторожевой башне. Они запрокидывают головы и воют, и их вой переходит в рев, от которого голова наклоняется вперед, зубы обнажаются в оскале, глаза загораются огнем ярости, и собаки во всей округе поднимаются, ощетиниваются и собираются в стаи. Они срываются с цепей и перепрыгивают через стены вилл. Выбегают из пещер и подвалов. И вот огромный собачий поток вливается в узкий овраг. «Милашки» открывают по ним огонь из пулеметов, забрасывают их гранатами, но собак становится все больше, они прибывают волна за волной, вонзают клыки в глотки и лица, разрывают задницы и ляжки. «Милашки» превращаются в вопящие куски плоти.

Пятьдесят парней сидят на корточках на песке. Они начинают рычать подобно леопардам. Их глаза изнутри загораются светом, губы изгибаются, обнажая сверкающие клыки… и вот леопарды прыгают со скал и деревьев, огромная орда леопардов устремляется вперед, мальчики дрожат, рычат, рвутся вперед. Это обычно называют «катанием на кошке». Внезапно девушки замечают плотную стену из леопардов, спускающуюся по направлению к ним по обоим склонам каньона. «Милашки» открывают огонь из пулеметов, но леопарды продолжают наступать, перепрыгивая через своих павших товарищей. Они разрывают «Милашек» на мелкие куски… Леопард ревет, стоя над оторванной бабьей задницей, отгоняя другого леопарда. Остальные леопарды, насытившись, слизывают кровь с морд своих товарищей.

Парни устроили засаду целому полку. Мертвых солдат сваливают в кучу в лунном кратере. Свободные Парни с оружием в руках выстроились по краю кратера на фоне северного сияния. Одри показывает на то, что внизу.

— Эй, гляди-ка, они там все мертвенькие.

Ребята стаскивают с себя плавки и катаются по мертвым солдатам, как собаки по падали.

— У тебя есть нож для печени? — спрашивает, лениво ворочая языком, один из парней.

Другой парень протягивает ему небольшой кривой нож. Он берет нож и вырезает печень у самых молодых и здоровых солдат, предварительно проверив у них глаза на признаки гепатита. Парни едят сырую печень. Затем начинают разыгрывать чахоточных: кашляют, плюются друг в друга кровью и словно мертвые падают на руки друг другу. Наконец они все притворяются мертвыми, кроме одного, который играет сигнал отбоя.

Пятница, 8 бельвю, 1970 г… Я решил сформулировать концепцию обратной эволюции. Человек не поднялся из животного состояния, напротив, его заставили стать животным, стать животными, стать телом, стать телами подлые члены пятой колонны. Животные абсолютно безболезненно эволюционировали бы в лемуров-фантомов на островах болотных кипарисов; в антилоп, способных бежать со скоростью 200 миль в час; хрустальных саламандр в глубоких прозрачных прудах; в радужных хамелеонов; в торжественно прекрасных ящериц-гурка; в премудрых старых крокодилов со смирением болот и рек в сонных глазах; в стройных изящных лягушек; в страстных моллюсков, переливающихся жемчужными огоньками в мелководье лагун; в больших голубых ворон; в улыбающихся диких собак…

В этот Эдем первый человек приземлился на неисправном космолете. Он жил там вместе со зверями в ожидании спасения. Но вместо спасителей прибыла пятая колонна. Однажды, когда первый человек занимался любовью с застенчивым юным лемуром, его похлопал по заднице жирный коп. Врач из полиции вырезал у него ребро. Пьяный поп что-то пробормотал над ним, и оно превратилось в лесбиянку из полиции, которая тут же заорала на оглушенного Адама…

— Чем ты занимаешься на глазах у порядочных людей?

Все началось на садовой вечеринке, которую устроила графиня де Мерз в Марракеше. Э. Дж. прибыл в одежде генерала Гражданской войны, в сером кителе и синих брюках.

— Видно, как они снова собираются вместе, э, генерал?

— Не совсем.

Э. Дж. выхватил свою кавалерийскую саблю и одним ударом обезглавил афганскую борзую графини. Голова, подпрыгивая, с жутким рычанием покатилась по террасе. В углу электрик, наклонив механизм для благотворительной игры в пинбол, посылает по саду волны короткого замыкания. Бокалы и чаша для пунша падают на землю и разбиваются, подносы взлетают в воздух и падают на гостей. Мистер Хислоп ввел большого серого боевого коня и помог генералу сесть в седло. Генерал поднимает окровавленную саблю. Китайцы начинают метать из кухни ножи для рубки мяса. Вступает оркестр с первыми аккордами Военного гимна Республики…

— Он выпустил жуткую молнию своей устрашающей сабли…

— Отпустите меня отсюда! — кричит охрана-тля. Они штурмом берут выходы в вихре отрубленных конечностей и катящихся по полу голов.

— Он топчет виноградник, в котором растут гроздья гнева…

В резиновых сапогах и пиратском прикиде с повязкой на одном глазу — другой глаз при этом излучает голубое сияние — мистер Хислоп опускает саблю на свои окровавленные колени…

— Йо-хо-хо и бутылка рома.

Он поднимает Веселого Роджера, а рычащие сторожевые псы теснятся на разорванной пленке.

Э. Дж. стоит на пьедестале на фоне вечернего неба и развевающихся на ветру флагов. Он поднимает свой рожок…

Невозможно отступленье, коль трубит его труба… [41] Первая строка одной из строф «Боевого гимна Республики» («Глори, глори, аллилуйя»). Пер. О. Тарасова.

Небо освещается голубыми вспышками и медленно темнеет, а один из Свободных Парней играет сигнал отбоя…

День прошел…

Э. Дж. стоит на пороге дверей, открывающихся во внутренний двор его роскошной резиденции в Марракеше.

— Где моя кобра, черт ее подери?

Кто-то из парней взбегает наверх и сует ему кобру в лицо.

— Вот ваша кобра, ми-и-истер.

— Мне не нужна эта сучка. Брось ее в саду. Я проследовал мимо него по коридору и вышел на ослепительное солнце. Слишком поздно я вспомнил, что забыл свой блокнот на спирали. Рынок становился все темнее и темнее, покрываясь тяжелой ощутимой физически темнотой, словно недоэкспонированная пленка, и меня тоже скрыла тьма.

Теперь я в военно-морской форме и нахожусь на палубе покачивающегося на волнах корабля.

— Эй вы, детеныши морских псов, опустить стеньгу и права руля, — громко проорал я и дал знак первому помощнику. — Назначьте несколько человек смолить проходы и драить днище.

Я повернулся на каблуках и вошел в свою каюту. За мной последовал мистер Пайк, первый помощник. Он с наглым видом уселся на мой стул и из бутылки на столе налил себе рюмку рома.