Чак Паланик - Призраки (Haunted)

Полиция провела пресс конференцию. Они вышли на автостоянку, и кто то с силой швырнул об асфальт шар для боулинга. Шар подпрыгнул. Издав звук сваебойной машины, работающей вдалеке. Шар подпрыгнул высоко, выше человеческого роста. На асфальте следа не осталось, и если бы улица шла под уклон, сказали полицейские, шар бы продолжал прыгать, все быстрее и выше, вниз по улице, большими «шагами». Они сбросили шар из окна третьего этажа главного полицейского управления – он ударился об асфальт и подпрыгнул еще выше. Телевизионщики сняли это на камеру. В тот же вечер эпизод показали по всем каналам.

Городской совет выступил за принятие закона о раскраске шаров для боулинга. Пусть они будут ярко розовыми. Или кислотно желтыми, оранжевыми или зелеными – чтобы поздно ночью, в темном переулке, человек мог увидеть, как эта штука летит на него. Чтобы он успел пригнуться до того, как – ба бах – ему расплющит лицо.

Отцы города продвигали закон, объявляющий владельцев черных шаров преступниками

Полицейские называли это не специфически мотивированным убийством . Как в деле Герберта Малина, который убил десятерых человек, чтобы предотвратить землетрясения в Южной Калифорнии. Или Нормана Бернарда, который отстреливал бомжей, потому что считал, что это будет способствовать поднятию экономики. ФБР назвало бы это убийством наличной заинтересованности .

Сестра Виджиланте говорит:

– В полиции думали, что убийца – их враг

Шар для боулинга был полицейской уловкой, судачили люди. Это был отвлекающий маневр. То самое чудище, на которое можно валить всю вину. Шар для боулинга – это было простое решение проблемы, как сделать, чтобы люди не ударились в панику

31 июня гражданские сумерки закончились в 8:49. На Вестерн авеню спал бездомный по имени Деррил Эрл Фитцхью. У него на лице лежала раскрытая книжка в мягкой обложке, «Чужак в чужой стране». Ему пробило грудную клетку, расплющило оба легких и разорвало сердечную мышцу.

По словам одного свидетеля, убийца выполз из залива, перевалившись через край дамбы. Другой свидетель видел чудовище со склизкой кожей: оно протискивалось наружу из дождевого водостока. Эти люди еще говорили, что характер полученных повреждений походил на последствие удара лапы гигантского ящера, передвигавшегося на задних ногах. Расплющенная грудная клетка – уже само по себе доказательство, что на жертву наступил какой нибудь атавистический динозавр.

Что то промчалось мимо, говорили другие люди, близко к земле, слишком быстро для зверя. Или это был взбесившийся маньяк с пятидесятифунтовым кузнечным молотом. Одна очевидица говорила, что это все кара Господня и нас «поражает» Бог из Ветхого Завета. Жертвы, пришлепнутые как мухи. Гигантской лапой. Черной как сама ночь. Беззвучной, невидимой. Каждый видел что то свое.

– Важно другое, – говорит Сестра Виджиланте. – Людям нужно чудовище, в которое можно поверить.

Подлинный, страшный враг. Дьявол, от которого можно отмежеваться. Иначе останемся только мы. Мы против нас. Все против всех.

И что еще важно, говорит Сестра Виджиланте, просовывая кончик ножа под очередной ноготь: уровень преступности существенно снизился.

При таких обстоятельствах каждый мужчина становится подозреваемым. Каждая женщина – потенциальной жертвой.

Общество настороже. Как это было во время убийств в Уайт Чепеле. Во времена Джека Потрошителя. На эти 100 дней уровень убийств снизился на 94 процента, всего до пяти проституток. Им перерезали горло. Вырвали почки, которые частично съели. Внутренности развесили по комнате на гвоздях для картин. Половые органы и утробный плод убийца забрал в качестве сувениров. Уровень краж со взломом упал на 85 процентов. Ограблений – на 70 процентов.

Сестра Виджиланте, она говорит, что никому не хотелось стать следующей жертвой Потрошителя. Люди запирали окна. Но что самое главное: никому не хотелось, чтобы его обвинили в убийствах. Люди не выходили на улицу по ночам.

Во времена маньяка в Атланте, когда погибли 30 детей: кого то убийца задушил, кого то зарезал, избил до смерти и застрелил, – с точки зрения общественной безопасности в городе царило такое спокойствие, какого там никогда не знали.

Во времена Кливлендского Расчленителя. Бостонского Душителя. Чикагского Потрошителя. Маньяка с дубинкой из Талсы. Резателя из Лос Анджелеса…

Во время этих кровавых убийств уровень преступности в каждом городе падал до минимума. За исключением немногочисленных жертв, с картинно отрубленными руками и головами, за исключением этих впечатляющих жертвоприношений, горожане наслаждались самым спокойным и безопасным периодом за всю историю существования данного города.

Во времена психопата с топором в Новом Орлеане убийца написал в местную газету «Times Picayune» и пообещал, что в ночь на 19 марта он не убьет никого в том доме, где будет играть джаз. В ту ночь весь город гремел музыкой, и никого не убили.

– В большом городе с ограниченным полицейским бюджетом, – говорит Сестра Виджиланте, – хороший серийный убийца – это весьма эффективный способ модификации общественного поведения.

Когда по улицам бродит чудовище, когда его тень нависает над каждым, никто не жалуется на безработицу. На нехватку воды. На уличные пробки.

Когда ангел смерти ходит от двери к двери, люди держатся друг задруга. Перестают сволочиться и начинают вести себя хорошо.

На этом моменте в рассказе Сестры Виджиланте мимо проходит Директриса Отказ: она кричит со слезами в голосе, зовет кота

Одно дело, продолжает сестра, когда убивают людей. Вот она, жертва убийства, лежит с раздробленной грудной клеткой и пытается сделать еще один вдох перед смертью, глотает воздух и стонет, растянув губы. Когда человек умирает на улице, в темноте, говорит Сестра Виджиланте, можно встать рядом с ним на колени, и никто этого не увидит. Зато ты увидишь, как стекленеют его глаза. Но убить животное – это совсем другое. Животные, скажем собаки, они делают нас людьми. Они – доказательство нашей человечности. Другие люди: рядом с ними мы лишние. Кошка или собака, ящерица или птичка: рядом с ними мы – Бог.

Наши враги, говорит Сестра Виджиланте, это другие люди. День за днем, с утра до ночи. Люди, с которыми мы стоим в пробках. Люди, которые стоят перед нами в очереди в супермаркете. Кассиры в тех же супермаркетах, которые нас ненавидят за то, что им приходится нас обслуживать. Людям совсем не хотелось, чтобы этот убийца был человеком. Но им хотелось, чтобы умирали другие люди.

В Древнем Риме, говорит Сестра Виджиланте, в Колизее, была должность эдитора, устроителя гладиаторских игр. Для того чтобы люди оставались миролюбивыми и не поубивали друг друга, им нужны были кровавые зрелища, организацией которых и занимались эдиторы. От этого слова произошло современное «editor», редактор. Сегодня наши редакторы составляют меню из убийств, изнасилований, поджогов и вооруженных ограблений на первых страницах ежедневных газет.