Чак Паланик - Бойцовский клуб (перевод А.Амзина)

Кто залез на крышу музея искусств и расстрелял скульптуры во дворе шариками для пейнтбола?

Кто нарисовал горящую демоническую маску на Хейн-тауэр?

Ночь задания «Хейн-тауэр», можешь себе представить толпу законников, бухгалтеров, курьеров, шастающих в офисы, где они сидят, каждый день. Возможно, они немного поддали, даже если это нарушает правила проекта «Разгром», и они использовали свои пропуска там, где могли, фреон, чтобы расшатать цилиндры замков, карабкались по кирпичному фасаду здания, падали, доверяя подельникам-незнакомцам держать верёвки, раскачивались на верёвках, рискуя мгновенно помереть в тех офисах, где они раньше час за часом приближали свою смерть.

На следующее утро те же ребята, клерки и счетоводы, могли находиться в толпе — их причёсанные головы задраны вверх, их красные глаза слезятся, они не выспались, но надели галстуки и прислушиваются, как толпа вокруг них гадает, кто мог это сделать, и полиция орёт: — Вы все, пожалуйста, отойдите, сейчас же, — и вода струится из разбитых дымящихся глазниц.

Тайлер сказал по секрету мне, что обычно больше четырёх хороших предложений не бывает, так что твои шансы получить настоящее дело — в лучшем случае четыре из десяти. В комитете двадцать пять человек, включая Тайлера. И каждый получает домашнее задание: проиграть драку в общественном месте; и каждый пишет предложение.

На этой неделе Тайлер сказал им: «Идите и раздобудьте пушку».

Тайлер дал одному парню телефонный справочник «Жёлтые страницы» и приказал выдрать объявление о продаже. Затем передал книгу следующему. Не нашлось двух людей, которые бы пошли в одно и то же место, чтобы купить пистолет.

— Это, — сказал Тайлер и вытащил пистолет из кармана пальто, — это пушка, и в две недели вы должны приобрести примерно такую же и притащить на сходку.

— Лучше будет, если вы расплатитесь наличными, — сказал Тайлер. — На следующей встрече вы все обменяетесь пушками и заявите, что ваши пушки были украдены.

Никто ни о чём не спросил. Не задавать вопросов — вот первое правило проекта «Разгром».

Тайлер пустил пистолет по рукам. Он был такой же тяжёлый, как и маленький, как если бы что-то огромное — гора там или солнце неожиданно сжались или оплавились до размеров пистолета. Ребята из комитета держали его двумя пальцами. Каждый хотел спросить, заряжен ли он, но второе правило проекта «Разгром» — не задавать вопросов.

Может, он был заряжен, может, нет. Может, нам следовало всегда предполагать худшее.

— Пушка, — сказал Тайлер, — проста и совершенна. Ты просто нажимаешь на спусковой крючок.

Третье правило проекта «Разгром» — никаких оправданий.

— Спусковой крючок, — говорит Тайлер, — освобождает боёк, и боёк бьёт по капсюлю патрона.

Четвёртое правило — не врать.

— Взрыв высвобождает пулю с открытого конца патрона, и ствол пистолета фокусирует пороховые газы, и разгоняет пулю, — говорит Тайлер, — вроде как человек в цирке вылетает из пушки, как ракета из шахты, как ваша сперма — всё в одном направлении.

Когда Тайлер изобрёл проект «Разгром», Тайлер сказал, что цель проекта «Разгром» не имеет отношения к другим людям. Тайлеру было плевать, пострадают ли другие люди или нет. Целью было научить каждого человека в составе проекта тому, что у него есть достаточно силы, которая может повернуть историю вспять. Мы, каждый из нас, можем взять мир под свой контроль.

Тайлер изобрёл проект «Разгром» в бойцовском клубе.

Однажды я дрался с новичком в бойцовском клубе. Субботней ночью молодой парнишка с ангельским личиком пришёл в свой первый бойцовский клуб, и я вызвал его на бой. Это правило. Если это твоя первая ночь в бойцовском клубе, ты должен принять бой. Я знал это, так что я вызвал его, потому что меня снова мучила бессонница, и мне хотелось уничтожить что-нибудь прекрасное.

Так как моё лицо практически никогда не заживает, то в части внешнего вида мне было нечего терять. Мой босс, на работе, он спросил меня, что я делаю для того, чтобы моя дыра в щеке не заживала. Когда я пью кофе, сказал я ему, я сую два пальца в дырку, чтоб не протекало.

Когда ты просыпаешься, бывает момент, в который у тебя всего лишь достаточно воздуха, чтобы не спать, и в эту ночь в бойцовском клубе я избил нашего новичка и размолотил это прекрасное личико мистера ангелочка; сначала костяшками, кулаком, как перемалывающим коренным зубом, и затем я ободрал кулак о его зубы, пробившиеся сквозь его же губы. И тогда я начал действовать руками — на полную мощь, пока он не свалился на руки и на пол.

Тайлер сказал мне, что никогда не видел, чтобы я уничтожал что-то с таким тщанием. Этой ночью Тайлер знал, что он должен либо подтянуть бойцовский клуб до чёрточки, либо закрыть его.

На следующее утро Тайлер за завтраком сказал: — Ты выглядел как маньяк, настоящий Псих. Что ты делал?

Я сказал, что дерьмово себя чувствовал и не вполне расслабился. Но я от этого не торчал. Может быть, я уже притерпелся. Ты можешь выработать привыкание к дракам, и, возможно, мне нужно нечто большее.

Это было утро, когда Тайлер придумал проект «Разгром».

Тайлер спросил, с чем я на самом деле борюсь.

То, что Тайлер говорит о том, чтобы быть отбросами и рабами истории, это то, что я чувствую. Я хотел уничтожить всё то, прекрасное, которого у меня никогда не было. Сжечь дождевые леса Амазонки. Накачать хлорфтороуглеродами атмосферу, чтобы пробить озоновый слой. Открыть сливы на супертанкерах и сбить заглушки на всех нефтяных скважинах континентального шельфа. Я хотел убить всю рыбу, которую я не смогу съесть, и задушить едким дымом пляжи Франции, которых я никогда не увижу.

Я хотел, чтобы весь мир достиг последней черты.

Колотя этого парня, я хотел всадить пулю между глаз каждой встревоженной панды, которая не хочет трахаться, чтобы сохранить свой вид, и каждого кита или дельфина, которые сдаются и выбрасываются на берег.

Не думайте об этом как о вымирании. Думайте об этом как о сокращении… вида.

Тысячи лет человеческие существа трахались, мусорили, клали на эту планету, и теперь история ожидает, что я подотру за каждым. Я должен вымыть и расплющить консервные банки. И выставленный счёт за каждую каплю использованного машинного масла.

И я должен подписаться под биллем о радиоактивном заражении, закопанных в землю баках с бензином, за оползни, которые разрушают хранилища токсичных отходов — подо всем, что было сделано до того, как я родился.

Я держал лицо мистера ангелочка как лицо ребёнка или футбольный мяч и молотил его костяшками, молотил, пока его зубы не проткнули губ. Потом месил его локтями, пока он не упал мешком на пол к моим ногам. Пока избитая, натянутая кожа на скулах не стала чёрной.