Леннарт Стиг Хаястани - Полуночные рассказы

Опустив пальто на стул, он сел за стол и принялся читать. В голове пролетела мысль – «пятнадцать шестьсот, этого должно хватить». В комнате по-прежнему помимо лампочки был включен светильник, а чувство необходимого возвращения в приют все сильнее в нем укоренялось. В один момент ему в голову стукнула идея.

Утром он открутил лампочку и побежал в приют. На часах не было и шести, а он уже бешено стучался в дверь. Поняв, что там никого нет, мужчина стал ходить туда-сюда, туда-сюда. Холод ужасный, но скоро должна наступить весна, он твердо знал, что вернется сюда, когда растает снег.

Девушка пришла только к восьми и сильно удивилась, подойдя ближе она вытащила из сумки двухтысячную купюру и протянула вперед.

– Вот, возьмите.

– Зачем? – Оскорбленно промолвил мужчина.

– Вы не за ними?

– Я с лампочкой, вкручу её и холл снова засияет.

Как только дело было сделано, чай уже ждал на столе. Завязался долгий диалог, и мужчина резонно заметил, что нужно будет купить печенья, а заодно сделать кое какую перестановку.

– Согласна, все никак не найду добровольцев, чтобы переставить мебель в более удобное положение, туда столы, а здесь кресла, чтобы очередь не толпилась. Раньше помню у нас и двести человек за горячим стояло.

Когда девушка отнесла посуду обратно, он осторожно, отрывая от души, бросил в урну еще тысячу и попрощавшись, ушел домой.

На следующий день он купил печенья, был хороший повод снова навестить приют. Признавать, что тысячу в урну положил никто иной, как он, мужчина отказался. Они наконец осуществили её мечту и устроили перестановку, заодно убрали эти большие шторы, здание снаружи стало более приветливым. Прощаясь, он вновь опустил в урну деньги, уловив замечательный момент, когда она отвлеклась на стены. В свете было видно насколько они испортились.

– Да-а, не мешало бы разок красной пройтись, а сначала вообще почистить их.

На следующее утро он снова ждал её у дверей. Как тот пес, что ждет хозяина с работы. На удивление она тоже пришла пораньше, явно предвосхищая его приход.

– Угостить вас чаем? – улыбаясь спросила она, – я испекла очень вкусное печенье с шоколадной крошкой.

– Конечно, как только разберемся со стенами. – Он указал на пакет, наполненный красками, валиком и новый мастерок.

К концу дня комната засияла другими красками. Они сидели в приюте до глубокой ночи, обмениваясь остротами и шутками, постоянно разговаривая на разные темы. Оба заметили, что не знают имен собеседника и оба испугались спрашивать, думая, что имя называлось ранее, но они по своей глупости его не запомнили.

Мужчина вновь подобрал момент оставить несколько купюр, и проводив девушку, отправился к себе.

Несколько дней подготовки были самыми лучшими за все время. Он освоил тяжелый материал и подготовил достаточно информации для диплома. А затем снова к ней, в приют. Так продолжалось полторы недели. Комната общежития погрузилась во тьму, но сосед снял в коридоре лампочку и прикрутил в комнате. Как только приютская вышла из строя, мужчина вновь снял её и заменил на комнатную.

В очередной из вечеров он сел за занятия. Из-за накатившегося мороза пальто осталось при нем. По случайности опустив руку в карман он достал свой кошелек и стал разглядывать. Раскрыв, он тут же застыл.

– Шестьсот пятьдесят рублей, – шепотом произнес он. – Шестьсот пятьдесят…

…

Он перестал посещать приют и всецело занялся учебой. Прочь из головы её, прочь приют, бездомных и нуждающихся, прочь из головы её. Теперь он сам стал нуждающимся, но не мог ничего сделать. Он продал своё пальто и остаток одежды, сэкономив тем самым себе время для обучения. Диплом был почти готов, и мужчина успел погостить у научного руководителя, показывая свою работу.

– Может присоединитесь к нам за ужином? – предложил его научрук.

– «Не вежливо сразу соглашаться», – подумал мужчина, – «первые два раза стоит отказаться, а на третий можно согласиться, боже я такой голодный, надеюсь они не подумают чего плохого обо мне, если соглашусь».

– Нет, что вы, спасибо.

– Уверены?

– Конечно, я уже плотно пообедал, «пообедал сухариком, боже, как же пахнет супом и колбасками».

– Ну, в таком случае не буду вас задерживать, идёмте. Я вас провожу.

– «Что? А как же третий раз? Правила приличия? Предложи еще раз, молю, я соглашусь!», – бушевало в его голове, но не выдав себя лицом губы произнесли, – конечно, спасибо что проверили работу, я обязательно учту замечания.

Голодный путь домой, вокруг пахнет шаурмой или самсой. Какой приятный запах объял улицы, не оставляя ему шансов не думать о еде.

Стоит урезать свой паёк, подумал он, когда осмотрел календарь питания. Мужчина предусмотрел растягивание жалких средств на срок до сдачи диплома, при этом не думая о том, что средств ему не будет хватать и после сдачи, до первой зарплаты или аванса. Маленькая корка хлеба с пол тарелкой макарон – это, не считая сухарик с утра, который в обычное время он бы выкинул, было всем пропитанием.

Наступила весна, а запасы заканчивались. Не учел мужчина и соседский фактор, понемногу разорявший его амбары. На улице слякоть и радость. Удивительная пора, когда эти два события могли сочетаться.

– Чего такой грустный? – спросил сосед.

– Надеялся, что не слили бульон от готовки пельменей, но они слили кастрюлю.

– Извини, не знал, что у тебя всё так плохо с провизией.

– Да ладно, не оставлять же тебя голодным, надо где-то раздобыть еды, иначе завтра нечего будет есть.

– Можно взять взаймы?

– Вчера пытался, оббежал все этажи, ни у кого нет денег.

– И при этом все целыми днями хорошо едят.

Пролежав так несколько минут соседу в голову пришла идея. Он спрыгнул со своего этажа кровати и крикнул – одевайся!

– Куда мы идём? – спросил мужчина, огибая лужи, и съёжившись из-за дующего ветра.

– Церковь… ну кажется это церковь, там постоянно раздают еду, я лично видел священника там. Вроде это протестанты. Если хорошо попросим, нам могут дать продуктовый набор.

– Не уверен…

– Не бойся ты так, вон очередь, видишь?

Длинная очередь растянулась на десяток метров, за парнями тут же встало еще несколько человек.

– Как-то тут грязно.

– Да-а, дорогу всё никак не сделают, – сказал сосед и указал на место в конце улицы, – там вообще здоровая яма, даже снег не мог её заткнуть.

Знакомая улица, дома, чем ближе они подходили, тем более знакомым всё казалось. Может он проходил здесь, но уже и не помнит. В большое светлое помещение, заставленное столами для обеда, вела маленькая грязная лестница. Мужчина, ожидая своей очереди, протирал ступеньку ногой, но грязь все не пропадала, от черного коричневея.

Стыд не давал поднять голову, он рассматривал пол, у входа просили снять обувь и надеть тапочки, дальше был толстый и до боли знакомый ковёр. Он был таким большим, что концов его не было видно.