Сергей Шишков - Юность: удалить

– Да, хорошо, понедельник, в восемь, – повторил Антон и, вставая со скрипящего стула, пожал Григорию руку.

Выходя из кабинета, Антон заметил, что в офисе достаточно много коробок, а одна из стен была заставлена ими целиком, до самого потолка. Все они были разной формы, но никаких надписей сбоку не было. «Да всё равно, что здесь творится, – лишь бы исправно платили», – подумал парень.

●

Гудок автомобиля. Павел открывает глаза и видит мелькающие за грязным стеклом объекты. Вокруг, если не считать какого-то монотонного приглушённого гула, совсем тихо. Голова просто раскалывается, и приходится приложить сильнейшие усилия, чтобы сесть чуть ровнее на сиденье и упереться затылком в мягкую спинку. Парень смотрит по сторонам и обнаруживает вокруг себя десятки сидящих и стоящих людей. Одеты все они совершенно мрачно, а на лицах присутствует одна и та же эмоция – безразличие. Внезапно транспорт наезжает на кочку, и всю эту массу одновременно качает сначала вправо, а затем влево. Один из пассажиров не удерживает равновесие и практически падает на занятое кем-то место.

– Ну мужчина, осторожнее, а!

– Простите.

Все они постоянно зевают, кашляют и тыкают пальцами в свои телефоны. Сегодня, кажется, пятница. Сколько сейчас вообще времени? Павел вновь отворачивается к окну. Нужно вспомнить, что же вчера произошло, хоть что-нибудь: события, места, лица.

Кажется, снова поругался с матерью. Потом позвонил Андрей, позвал на какую-то вписку. Приехали, но ничего интересного там не оказалось, поэтому поехали дальше, в клуб. Алкоголь, много алкоголя, танцы. Ушли, наверное, часов в пять. Прошёлся через пару улиц, пытаясь поймать последние тёплые часы этого лета, а также собственные мысли. Потом прыгнул в один из ранних автобусов и теперь едет домой. Всё так?

Все эти вечера, эти ночи – такие мимолётные, а потом – снова это утро. Чёрт, как же не хочется ехать домой… К горлу подступает неприятный комок. Не решаясь дожидаться худшего, Павел вскакивает со своего места и, протискиваясь через своего соседа – мужчину в мятом сером пиджаке, – идёт к выходу. «Добролюбова», – провозглашает голос из динамика. Ехать до дома ещё одну остановку, но сил находиться в этом грязном душном автобусе больше нет, и Павел выскакивает на тротуар. Поток свежего утреннего воздуха ударяет ему прямо в лицо, организму становится чуть легче. Сделав ещё несколько глубоких вдохов, парень выходит на придорожную аллею и направляется к дому.

Город медленно просыпался. Фонарные огни давно погасли, но солнцу всё никак не удавалось взять улицы под свой контроль – мешали ему не столько дома вокруг, сколько плотные, светло-серые, как дым, облака. Совсем недавно выложенная, аккуратная тротуарная плитка казалась неуместной: мрачные коричневые панельные дома, грязные ларьки, переполненные урны, разбитый дорожный асфальт – всё это было здесь более привычным и даже создавало, казалось, некую атмосферу. Лёгкий ветерок шелестел листьями, многие из которых уже начали желтеть. Температура на улице, однако, была весьма благоприятной, что оценил, наверное, и тот мужчина, лежащий с подогнутыми коленями на лавочке неподалёку. Павел достал из кармана мобильный телефон. Сел или просто выключен? Уже неважно.

Миновав ещё несколько домов, Павел свернул в свой двор. Неожиданное чувство глупой ностальгии охватило его разум. Сколько времени было проведено в этой старой грязной песочнице, на этих деревьях, по которым они лазали мальчишками, на этих кривых деревянных лавках. Изменилось ли что-то за пять, десять лет? Вереница самых разных дорог, всегда ведущая в одно и то же место – домой.

Голова сильно кружилась, уже у самого подъезда Павел снова ощутил неприятную тошноту и, не в силах себя больше сдерживать, вырвал в доцветающие рядом кусты. Именно в этот момент из темноты дверного проёма, как паук, появилась пожилая соседка, живущая этажом ниже, и, едва различимо брякнув что-то, прошла мимо. Парень хотел ответить ей, чтобы помалкивала, но сдержался и просто пошёл дальше. Кнопка, лифт. Нет, это слишком быстро и просто, стоит пойти по лестнице.

Шаг за шагом Павел приближается к двери своей квартиры. В каждом лестничном проёме по девять ступенек. Раз, два, три… Тридцать шесть. Кажется, это был самый долгий путь домой. Юноша решает не открывать дверь ключами и нажимает на звонок. Торопливые шаги. Мать, конечно же, уже не спит. Или ещё не ложилась. Из-за него, разумеется. Как же противно от самого себя, но пути назад уже нет. Да и куда ещё идти?

Звук поспешно открывающегося замка. Распахнутая дверь. И раскатившееся по всему этажу громкое эхо – от внезапной звонкой пощёчины.

Утро субботы. Из соседней больничной палаты доносится громкий голос какого-то старика, активно что-то рассказывающего своим соседям.

– Было это во время войны, корейской. Документы ушли. Проходит какое-то время, какое-то время, значит, проходит… Вызывают меня в наш райвоенкомат…

– Погоди, как это – корейской? Сколько же тебе лет, отец?

– Мне? Девяносто один.

– Ух… Да ты прямо живчик, слушай.

– Живчик… Если бы ещё не инсульт четыре года назад – вот тогда… А оно же как происходит: живёшь себе, здоров как бык, а тут – раз – и всё. А с чего? Не пил, не курил.

– Ну, никто не застрахован, – вздохнул сосед по палате.

– Да ещё и возраст такой, чего ты хотел… – сказал ещё один.

– Так, четвёртая палата, – раздался голос медсестры. – Потише там. На всё отделение горлопаните.

Максим вышел из своей палаты, прошёл по коридору и спустился из стационара по лестнице. Прямо под косоуром есть дверь запасного выхода, через которую парень и попал на улицу, чтобы немного подышать свежим воздухом.

Несмотря на то, что на дворе было только одиннадцать часов утра, жара уже стояла приличная. Сигарет не было, а курить хотелось. Неподалёку Максим заметил мужика лет шестидесяти – кажется, из соседней палаты – и направился к нему.

– Извините, сигареты не будет?

– Такой молодой, а куришь, – сказал мужик, протягивая, тем не менее, парню пачку.

– Спасибо, – равнодушно ответил Максим и хотел было уже уйти, чтобы не продолжать этот глупый диалог, как вдруг острая боль пронзила его поясницу, из-за чего парень был вынужден сесть на лавочку и отдышаться.

– Ты тоже из неврологии, да? – не унимался мужчина.

– Да.

– С чем лежишь?

– От армии кошу, – недолго думая, соврал Макс.

– Ха-ха, – усмехнулся и тут же сильно раскашлялся мужик. – Ну ты даёшь!

Возникла небольшая пауза, после которой Максим как раз хотел уйти, но мужик снова начал разговор.

– Да уж. Чёрти что, чёрти что получилось… Я вот когда-то работал на конденсаторном заводе, – затянулся сигаретой мужчина. – Всё делали, всё умели, в космос летали. А сейчас что? Эх…