Игорь Журавель - Музыка падших богов

Открыв дверь, Нос прошел в комнату. Но далеко от порога он не отошел, ибо замер от удивления. Глазам его предстояло лицезреть весьма неожиданную картину — на полу лежали два трупа. Нос понял, что сигарету стрельнуть не у кого. Неизвестно, загнулись ли торчки от передозировки, или по какой другой причине, их сосед судмедэкспертом не был и причину определить не мог. А впрочем, какое это имеет значение.

Увидев мертвые тела, Нос невероятно обрадовался. И, надо сказать, радость была оправданной. Он быстренько сбегал домой и взял там огромный шерстяной мешок. Вернувшись, Нос засунул в принесенный мешок один из трупов, взвалил его на плечи, вышел из квартиры и пошел вниз по лестнице.

Бросив на этот подвал один лишь взгляд, можно было без труда догадаться, что подвал это не совсем обычный. В отличие от других подвалов, в которых, как правило, проживают бомжи и иногда зависают неформалы и бытовые анархисты, этот выглядит удивительно опрятным. Вроде бы обычный бетонный пол, те же пестрящие самыми разнообразными надписями стены, но… В подвале совершенно нет мусора. И в нем не справляют нужду.

В центре подвального помещения горит костер. На костре в старом закопченном чайнике варится чифирь. Вокруг расположились трое, два парня и девушка. К потолку поднимается дым. Причем с дымом от сгорающих дров смешивается дым от сигарет, которые курят молодые люди. Заметим, что если один из них курит самую обычную сигарету с табаком, у второго, напротив, в сигарете, судя по всему, марихуана. Далее, как вы уже вероятно догадались, последует более подробное описание действующих лиц. Что ж, начнем.

С кого начинать — совершенно неважно в данном случае. Но так как начинать с кого-нибудь надо, начнем с наиболее колоритного персонажа, по крайней мере, он является таковым, если судить по внешнему виду. А это именно тот самый парень с косяком. Он носит весьма редкое имя Африкан. Волосы его заплетены в дреды, одет он в пеструю рубашку с коротким рукавом, голубые джинсы и длинный черный плащ, который он никогда не застегивает. Более того, он специально оборвал все пуговицы, чтоб не дай Бог никто другой не застегнул ему плащ, улучив благоприятный момент для этого. На ногах у Африкана черные лакированные туфли. В облике этого человека действительно есть что-то африканское, не даром многие говорят Африкану, что имя его очень ему подходит. У Африкана есть одна навязчивая идея, он убежден, что душа человека — такой же орган, как и, к примеру, почки, и стремится обнаружить, где же она располагается.

Девушку зовут Людмила. Внешне она красива, блондинка, стройная, одета стандартно. Характером замкнута, высокомерна. Совершенно удивительная девушка, ее можно назвать эстетическим вампиром. Очень любит вид крови, употребление этой жидкости внутрь ее не прельщает, но вид оной доставляет огромное удовольствие. Она даже пыталась резать себя, но такой недостаток сего метода как чувство боли заставило ее от него отказаться. После чего она долгое время пробавлялась вскрыванием мертвых животных. Однажды один из ее одноклассников застал ее за этим занятием. Он оказался болтлив, пошла дурная слава. Между Людой и ее одноклассниками выросла стена. Впрочем, их общество не сильно волновало нашу героиню. Ее волновала кровь в первую очередь. Окончив школу, девушка, разумеется, попыталась поступить в мединститут, на хирурга или патологоанатома. Неудачно, что всерьез надломило ее. Конечно, можно было податься в медсестры, но она считала такую профессию недостойной себя. И кто знает, возможно, милая с виду девушка превратилась бы в беспощадного убийцу-маниака, но судьба распорядилась иначе — свела ее с Дмитрием.

Дмитрий, это третий человек, находящийся в подвале. Он невысокого роста, внешности непримечательной. В раннем детстве он воровал у сестры кукол, разламывал их и смотрел, что же находится внутри. Чаще всего там ничего не было, что весьма огорчало маленького Диму. Впрочем, Дмитрия быстро вычислили и наказали. С тех пор воровать кукол у сестры он перестал. Не то чтобы боялся наказания, ему просто стало жаль плачущую сестру. Дмитрий был очень добрым человеком. После этого он воровал игрушки лишь у товарищей по детскому саду и школе. Он ничего не мог поделать со своей страстью, а чужих детей было не так жалко, как родную сестренку. Со временем куклы перестали интересовать Диму, запросы росли, его заинтересовало содержание человека. Будучи пареньком весьма творческим и смекалистым, Дмитрий быстро нашел выход… И скоро вы узнаете, какой именно.

Эти трое представляют собой семьдесят пять процентов состава одного весьма необычного клуба по интересам, Дмитрий является его председателем. Четвертый человек отсутствует, и его отсутствие является предметом обсуждения для людей в подвале.

— Этот идиот опять нажрался и забыл о собрании, — мрачно цедит сквозь зубы Людмила.

— А ведь он по-своему прав, — задумчиво проговаривает Дмитрий, — мертвый вечер. Ни материала, ни хера…

— Ребята, смените настроение с минуса на плюс, — вмешивается Африкан, успевший к этому моменту добить косяк, — я жопой чувствую, это будет лучший вечер за последние месяца два.

Африкан, сказав это, уходит в себя и принимается медленно, делая неуместные паузы, напевать песню группы «Звуки му» «Шубадуба блюз». Людмила и Дмитрий не знают, что и сказать. С одной стороны, за окном ливень, все весьма плохо, и откуда возьмется материал — непонятно, разве что с неба свалится и в подвал закатится, с другой — седалище у Африкана отличается небывалой чувствительностью и никогда не обманывает своего владельца. Дмитрий снимает с огня сваренный чифирь и разливает его по кружкам, все молча сидят и пьют, глядя на огонь. Вдруг дверь подвала открывается, кто-то решил зайти в гости.

Дождь льет, как из ведра, и я иду домой, насквозь промокший и мрачноватый. Раньше мне очень нравился ливень, я специально выскакивал под его струи из сухого убежища. Ведь только в первые несколько секунд дождь — неприятно, холодно и мокро. Затем промокаешь до нитки и неприятные ощущения исчезают, не оставив и следа, уступая место чему-то кардинально противоположному. Но прошли годы с тех пор, как я в последний раз наслаждался ливнем. Теперь мне он неприятен, и дело даже не в том, что неудобно курить. Просто дождливая погода однообразна до пошлости, она мне надоела, элементарно надоела.

Воспользоваться общественным транспортом я не могу, будь то наземная его разновидность, или подземная, без разницы. Средства к существованию иссякли, переместившись из моих карманов в небытие. Даже карточку на метро, предоставляющую право бесплатного проезда аж до конца месяца, я уж дня три как пропил. Это и вынуждает меня идти под струями постылого ливня ногами, пешком то есть. Конечно, можно стрельнуть денег у добрых людей, но не так уж и много людей в такую погоду на улицах, а уж людей добрых и подавно. Их, конечно, отыскать можно, но не люблю я этого, и искать, и просить денег. И я иду, ступая промокшими ступнями в грязных ботинках куда попало, иду, размышляя о Вуди Аллене и Вуди Харрельсоне.